След кайова - Луис Ламур

Нас он не заметил. Он вообще ничего не замечал, кроме девушки, одиноко сидящей за столиком, и, конечно, подошел к ней, по пути торопливо сорвав шляпу с головы.

— Простите, мэм, я видел вас, когда въезжал в город, — заговорил он. — Я не мастер ухаживать, кроме лошадей, волов и пастбищ мало в чем знаю толк. Но когда вы стояли там, на веранде, понял, что моя жизнь началась и закончится с вами, и мне не будет счастья без вас.

Она подняла на него глаза и произнесла:

— Моего отца зовут Эрон Макдональд, он очень строг и недолюбливает парней из Техаса.

— Если ты позволишь, я приду сегодня вечером.

— Мой дом стоит среди тополей в конце улицы. — Девушка немного помолчала и добавила: — В северном квартале.

— Жди меня.

С этими словами Том повернулся и вышел из зала, даже не посмотрев в нашу сторону.

Она осталась за столом очень тихая и задумчивая, но цвет лица ее не изменился, хотя я заметил, как засверкали ее глаза, что мне не нравилось.

Разбитная, симпатичная девушка с дерзким привлекательным лицом, принявшая наш заказ, остановилась у столика, за которым сидела ваша незнакомка, и нарочито громко выговорила:

— Нехорошо ты с ним поступаешь, Линда. Он из Техаса, а Джон Блэйк не позволит ни одному техасцу ступить в северный квартал.

— Что с тобой, Мойра? Ты ревнуешь?

Официантка резко повернулась и понесла нам поднос с тарелками. Линда встала и, усмехнувшись, вышла на улицу.

Мойра незамедлительно подскочила к нашему столику снова.

— Если он ваш друг, тот молодой ковбой, скажите, чтобы не ходил в северный квартал сегодня вечером.

— Спасибо, — сказала Кэйт, — он мой брат.

— О-о… — Мойра покраснела. — Извините, мне не следовало вмешиваться, но то, что она делает, ужасно! Если девушке действительно кто-то приглянулся, ей следует пойти к нему в южный квартал.

— А ты бы пошла? — спросила Кэйт.

Подбородок Мойры поднялся.

— Да, сударыня, я бы пошла! Если молодой человек так хотел бы меня видеть, если бы он говорил со мной так, как с ней, я пошла бы в южный квартал, чтобы встретиться с ним. В любой квартал!

— Хотелось бы мне, чтобы он тебе назначил свидание, — улыбнулась Кэйт.

Мы продолжали сидеть, и Кэйт смотрела на меня через столик.

— Кон… что можно сделать?

— Пойду к Джону Блэйку.

Я заметил, как ее рука задрожала от волнения.

— Будь осторожен, я не хочу неприятностей.

— С Блэйком? Мы оба знаем предостаточно друг о друге. Разберемся без оружия.

— Хорошо.

— Том славный парень. Кэйт, ты отлично его воспитала.

— Я? Нет, ты воспитал, Кон. Всем, что в нем есть доброго, он обязан тебе. Том всегда боготворил тебя, и сейчас боготворит.

— Не преувеличивай, ты растила его.

Она поставила чашку на стол.

— Помнишь тот день, когда ты нас спас. Просто чудо!

Мы оба замолчали, охваченные воспоминаниями.

По правде говоря, чудо произошло со мной потом. В то время меня как перекати-поле несло по земле — никаких занятий, никаких обязанностей; за спиной — ничего, кроме неприятностей, и впереди только новые неприятности. Рассчитывать на положительные перемены в жизни не приходилось. Позади осталась Рио-Гранде. Моя лошадь насквозь промокла на переправе. И в тот момент до меня донеслись глухие ружейные выстрелы. Что случилось, догадался сразу, поскольку за два дня дважды пересекал следы апачей к северу от границы и видел по пути такое, что только апачи могут оставить после себя.

Одинокие выжженные ранчо с обгорелыми домами, мертвые изувеченные тела, брошенные на солнце. Индейский отряд заставал врасплох людей, не подозревавших об опасности, занятых своей обычной работой. Но выстрелы свидетельствовали о том, что их очередная неожиданная вылазка не задалась.

Отряд, с которыми пересеклись наши дороги, состоял из девяти воинов. Когда я подъехал и выглянул из-за скалы, над пылающим домиком поднимался густой дым… между ним и моим укрытием, чуть ближе ко мне, стоял апач. Возле порога, раскинув руки, лежал мертвый индеец. Или мне только казалось, что он мертв. Ближе ко мне ползал еще один с простреленной ногой.

Ружье выстрелило еще раз, и по поднявшемуся дыму я определил одинокого стрелка. Это была женщина!

Вдруг «мертвый» индеец зашевелился. И мой палец спустил курок.

Не могу сказать, что мною руководило стремление помочь. Я действовал спонтанно, без каких-либо раздумий. Апач поднимался за спиной женщины с ножом в руке, и мой карабин сам собой взял его на прицел.

Он вскрикнул и уже мертвым повалился к ногам хозяйки дома.

По крайней мере двоих из девяти индейцев можно не принимать в расчет. Оставалось семеро, но у меня оказалась выгодная позиция. К тому же, почти автоматически, я успел засечь, где они находятся. Еще не затих гул выстрела в ушах, как мне стало ясно, что, не желая того, объявил войну, единственным выходом из которой была победа. Мне ничего не оставалось, как открыть пальбу. Три выстрела прозвучали один за другим со скоростью, которую только позволял спусковой крючок.

Моя молниеносная атака застала воинов врасплох. Первая пуля угодила одному из них между лопаток, вторая, подняв фонтанчик, плюхнулась в песок, а третья догнала бегущего со всех ног апача как раз в момент прыжка, он упал, отбросив ружье далеко перед собой.

Индейцы никогда не воюют до последнего воина. Когда численное превосходство не на их стороне, они по возможности просто исчезают и ждут следующего дня, чтобы продолжить борьбу. Наш бой кончился явно не в их пользу. Трое из девяти погибли, и по крайней мере один ранен. Духи покинули индейцев, и они растворились в кустах, унося с собой тела мертвых, которые смогли достать.

Так мы с Кэйт Ланди и познакомились.

— Может, мне поговорить с Томом? — неожиданно предложила Кэйт.

— Понимаешь, мальчик нашел свою мечту. Он увидел девушку, и в ней воплотилось все, о чем он только грезил. Если попытаться разубедить его, то в лучшем случае он тебя не услышит, в худшем — воспримет твои слова враждебно. Поговори коли хочешь, но ни к чему хорошему это не приведет.

— И я не дала бы за него ломаного гроша, послушайся он меня.

Надев шляпу, я поднялся, заметив:

— Хардеман готов поговорить о деле. Мне пойти с тобой?

— Спасибо, справлюсь.

— Тогда я — к Джону Блэйку.

В конце аллеи, у «Эмпориума», Тод Муллой и Краснокожий Майк маялись от скуки. Завидев меня, они встали, чтобы поприветствовать. Тоду было двадцать два. Он с четырнадцати лет гонял коров по бескрайним просторам Техаса. Том Ланди ходил с ним в напарниках. Краснокожий Майк имел твердую руку, мастерски бросал лассо и мог совладать с любым стадом. К тому же он стрелял без промаха и не ведал чувства страха.