Янтарная камера - Александр Тамоников

Циничные люди! Повсюду трупы, руины, а их хлебом не корми…

– Что делать-то, командир? – ворчал Жлобин. – Не май месяц, согреться надо.

– Лежать, я сказал. На тот свет спешим?

Алексей оценивал расстояние до здания. Пятнадцать секунд нормального бега. Под навесом – слепая зона, там даже гранатой не достанут.

Снова что-то мелькнуло в окне. Гавкнула очередь. Пули крошили глинистую землю, пропитанную влагой.

– Командир, на крыше двое затаились, – проинформировал Жлобин. – Влево посмотри, там кровля вздыбилась, за ней пулемет ставят.

Он сам засек, что ползут двое, огибая препятствия. Там было где спрятаться. Крыша превратилась в хаос строительного хлама с провалами и перегибами. Ствол пулемета протиснулся в щель между выгнутыми листами жести.

– Все видят? – негромко спросил Алексей. – Хором, мужики, и сразу меняем позиции. Три, пятнадцать!..

Ударили дружно, из пяти стволов. Каждый выпустил в цель не меньше половины магазина. Шквал свинца вздыбил крышу. Летели куски шифера и жести, огрызки дерева, металла. Что-то затрещало, перекрывая пальбу, обвалился солидный участок кровли, столбы цементной пыли смешались с дымом. Такое ощущение, что по крыше дали чугунной бабой для сноса здания.

Резко оборвался истошный крик. В здании царила истерика, диверсанты стреляли наобум. Спецназовцы перекатывались на другие позиции, никого не зацепило.

На крыше кто-то уцелел. Он стонал от боли, проклинал поганых москалей. Там что-то трещало. Диверсант, похоже, выбрался из провала, перестал доламывать крышу. Но ругань не стихала. Доставалось всем – проклятым сепарам, долбаной русской маме и даже российскому президенту, который вряд ли имел отношение к этой вот конкретной крыше.

– У него серьезные психологические проблемы, – заметил Гаспарян.

– Так сделай что-нибудь, – посоветовал ему Алексей.

– А я врач? – спросил боец.

Ураган свинца опять ударил по многострадальной крыше. Сыпались щепки, обломки шифера. В зоне видимости нарисовалось тело с раскинутыми руками.

«Вот он и избавился от психологических проблем», – подумал Алексей.

Спецназовцы снова перекатывались, искали укрытия. Огонь из здания слабел. Сказывалась нехватка боеприпасов.

– И осталось их пятеро, – меланхолично пробормотал Колесник.

– Четверо, – поправил Мережко, произведя прицельный выстрел. – Зуб даю, командир.

– Невельский, ты слышишь меня? – поинтересовался Корнилов.

– А то, капитан, – ответил офицер, отстраненный от дел. – Можно сказать, наслаждаемся вашей работой.

– Твои пулеметчики не спят?

– Надеюсь, нет.

– Пусть пройдутся по второму этажу. Плотненько так, с огоньком, желательно с двух сторон. Ниже не надо, мы уже идем, не зацепите.

– Я понял, капитан, сделаем. Поддержим вас, так сказать, дружеским огнем.

Алексей давно подметил, что внизу диверсантов нет. Видимо, условия там были малоподходящими. Все четверо бегали по второму этажу, иногда давали одиночные выстрелы.

Новое светопреставление не заставило долго ждать. Крупнокалиберные пулеметы ударили одновременно, круша и сшибая все, что еще уцелело, включая крохотный выступ – декоративный полубалкон. Рвались рамы оконных переплетов, целые куски обветшалой кладки вываливались из стен. Пыль стояла столбом.

Под прикрытием дружеского огня спецназовцы покинули укрытия и пошли вперед. Алексей бежал, пригнув голову, и отмечал препятствия на дороге – обломки шифера, вывернутые куски асфальта, тело женщины в груде битого стекла.

Добежали все. У диверсантов просто не было возможности высунуться. Алексей припал к стене под навесом, извлек гранату из кармашка жилета. Товарищи припали к стенам. Пулеметчики по команде прекратили огонь.

Диверсанты словно сорвались с цепи. Они выкрикивали ругательства, яростно палили со второго этажа. Но группа находилась в слепой зоне, пули сюда не доставали.

– Заходим! – приказал Корнилов. – Колесников, Мережко – с западной стороны. Остальные – за мной. Да осторожнее, мужики, повременим с вечной памятью, добро? Хорошо бы живым хоть одного злодея взять.

Он выдернул чеку, бросил гранату в истерзанный дверной проем, прильнул к стене, заткнул уши. Уже научен. Вроде не самая мощная штука, а взорвется рядом – долго барабанные перепонки вибрируют.

Капитан дождался прохода ударной волны, вкатился внутрь. За ним никого не было, парни предпочли другие пути. Кругом дым столбом. Он запнулся об огрызок вывернутой стены, не удержал равновесия и, пока падал, прошелся на всякий случай веером из автомата.

Алексей словно в безвоздушное пространство попал. Ударился обо что-то затылком, тело онемело. От звона в ушах не удалось уберечься. Он шел по стенке как слепой, на ощупь. Запнулся о мертвое тело. Пока пришел в себя, прошли драгоценные секунды.

Мир ворвался в голову красками и грохотом. За стенами стреляли автоматы. Наверху. А где еще? Взорвалась граната, прозвучал душераздирающий вопль.

Капитан кинулся к лестнице, вспоминая, что здесь есть еще две, слева и справа, в концах коридора. Он взлетел наверх, присел у поворота. На этаже форменный бардак, все разворочено, стены, обломки мебели. Что-то трещало в противоположном крыле. Оборвался сдавленный хрип.

– Гаспарян?

– Тут я, командир.

– Бездельничаешь?

– Что ты, никак нет. Коплю силы для рывка.

– Жлобин? Ты в порядке?

– Ага, еще тепленький. – Старший лейтенант как-то подозрительно закряхтел. – И этот парень, которого я удавил, тоже не остыл. Какие они тупые – ведутся на элементарные разводки. А еще киборги, мать их!..

– Убил?

– Ага, навсегда.

– Это у них после Чернобыля, – пояснил Колесник. – Должны рождаться с двумя головами, а получаются с одной. Да и та пустая.

– Я протестую, – заявил Гаспарян. – Это моя шутка.

Тугая очередь взорвала этаж. Посыпались кирпичи, повалилась какая-то рухлядь.

– Командир, еще один утилизирован, – отчитался Мережко.

«Двое осталось», – прикинул Алексей.

Он медленно крался вдоль разрушенных стен, косясь по сторонам. Здание оказалось не таким уж маленьким. Все свои остались за кадром. Но кто-то здесь таился. Капитан чувствовал, что этот субъект уже рядом.

Чуйка сработала! Справа проем, в нем что-то мелькнуло, грохнул выстрел. Корнилов прыгнул за простенок, потом за соседний, ввалился в какой-то растерзанный кабинет, украшенный люстрой, болтающейся на проводе на уровне груди. Осечка, товарищ капитан! Он выронил автомат.

Словно черт из табакерки выпрыгнул из полутьмы субъект с горящими глазами и обугленной рожей. Комбинезон диверсанта порван в клочья, залит кровью. У этого типа с рыжими усами точно были психологические проблемы.