Медовый месяц в улье - Дороти Ли Сэйерс

Исследователь детектива Лерой Панек не без основания заметил, что Сэйерс напрасно оставила детективное творчество ради теологии, поскольку истории о лорде Питере – лучшие из ее теологических произведений.

Дороти Сэйерс в 1952 г.

И все-таки один раз Дороти Сэйерс отступила от собственных правил – в 1942 году она написала небольшую новеллу “Толбойз”, которая не была опубликована при ее жизни (новеллу нашли в архивах писательницы только в начале 1970-х годов). Это последнее законченное произведение об Уимзи, и это детектив, хотя он и не пополняет количество трупов. Название дома Толбойз придумала Мюриэл Сент-Клер Бирн во время работы над пьесой, и оно ничего не значит (Сэйерс отмечает, что это довольно типичное название для деревенского дома). Но сама новелла весьма примечательна, поскольку совершенно выбивается из того сравнительно стройного повествования, которое годами выстраивала писательница.

Удивительным образом, действие происходит вне времени, в вечной идиллии английской деревни. Биограф Сэйерс Барбара Рейнольдс пытается поместить действие новеллы в контекст, поясняя, что семья в эвакуации, а лорд Питер приехал с фронта, но в новелле нет никаких указаний на войну, никаких ее признаков: мистер Паффет готовит персики к выставке, Питер безмятежно играет с детьми, самая большая забота Гарриет – докучливая гостья, которая донимает ее новомодными веяниями в воспитании детей (Сэйерс никогда не упускала возможности поиздеваться над психологическими теориями, столь популярными в то время). Сыновья шалят, солнце сияет, дом и сад плывут в ленивом летнем покое. Что же случилось с хронологией и историческим фоном?

Исторический фон казался совершенно безнадежным. В 1941 году Сэйерс пишет письмо своему знакомому, мистеру Элиоту, – любезно благодарит его за помощь в публикации мемуаров Мюриэл Сент-Клер Бирн “Ребенок садовый обыкновенный” и дальше легким тоном, достойным вдовствующей герцогини Денверской, заявляет:

Не вижу никаких причин, почему бы войне не продолжаться вечно – во всяком случае, никаких веселых причин. Вероятно, полная победа Гитлера могла бы положить ей конец, но даже в этом я не уверена! Может быть, нам пора принять войну как естественное положение вещей и приспособиться к ней. Поэтам и писателям придется, ввиду нехватки бумаги, вернуться к искусству декламации, и мы не должны больше удивляться внезапным смертям или отсутствию бананов. Лично я рада избавиться от бананов – на вкус они напоминают лак для ногтей, не представляю, зачем мы тратили на них деньги.

Что ни говори, к отсутствию бананов привыкнуть куда легче, чем к внезапным смертям. И Сэйерс искала опору в том же, в чем и ее герои.

В романе “Медовый месяц в улье” есть эпизод, когда Гарриет остро осознает, что они с Питером – часть единого целого (первый раз эта мысль посещает ее в Оксфорде, когда она обнаруживает, что их академические мантии совершенно неотличимы):

Все дело в том, что он принадлежал к строго упорядоченному обществу. В отличие от большинства ее друзей, он говорил на языке, понятном ей с детства.

В Лондоне любой мог сделать что угодно или стать кем угодно. Но в деревне – не важно какой – они все неизменно оставались самими собой: священник, органистка, трубочист, сын герцога и дочь врача, – перемещаясь по отведенным им клеткам, как шахматные фигуры. Она испытала непонятное возбуждение. Ей подумалось: “Я замужем за самой Англией”, – и она крепче сжала его руку.

Сэйерс не раз упрекали в том, что она некритично относится к аристократии, идеализирует традиционный уклад и “добрую старую Англию”. Это неудивительно: в конце концов, она сама, как и ее герои, выросла в деревне, и отец ее был сельский священник, твердо стоявший на своей шахматной клетке. Толбойз с его тюдоровскими трубами, с цветочными выставками и церковным хором – главное противоядие тому безумию, в которое впал мир.

Война и смута сметают фигурки с доски, Дороти Сэйерс терпеливо собирает их и ставит на место. Вечной войне противостоит вечная Англия. Англия побеждает.

Александра Борисенко

Литература

Robert Kuhn McGregor & Ethan Lewis. Conundrums for the Long Week-End: England, Dorothy L. Sayers, and Lord Peter Wimsey. Kent, OH, & London: Kent State University Press, 2000.

LeRoy L. Panek. Watteau’s Shepherds: The Detective Novel in Britain 1914–1940. Bowling Green: Bowling Green University Popular Press, 1979.

Barbara Reynolds. Dorothy L. Sayers: Her Life and Soul. London: Hodder & Stoughton, 1993.

DOROTHY L. Sayers. The Letters of Dorothy L. Sayers Vol II: 19371943: From Novelist to Playwright. London: Hodder & Stoughton, 1995.

Dorothy L. Sayers, Jill Paton Walsh. Thrones, Domonations. London: Hodder Paperbacks, 1998.

Это обойдется не без слез, ежели представить по-настоящему. Уж если я возьмусь, так пусть зрительный зал присматривает за своими глазами: я вызову ливни, я в некотором роде пособолезную… Рекулеса я сыграл бы на редкость или этакую роль, где кошку рвут в клочки, так что все трещит. Любовник – он соболезненней.

Уильям Шекспир «Сон в летнюю ночь»[7]

Дорогие Мюриэл, Элен и Бар!

Один Господь знает, с каким образцовым женским терпением вы слушали эту историю про медовый месяц, пока она сочинялась. Боюсь даже подумать, сколько раз “в беседе мы солнца закат провожали”[8], и если бы мне сказали, что вы умерли, я бы немедленно решила, что свела вас в могилу своими рассказами. Но, как это ни странно, вы выжили, и я могу вас поблагодарить.

Ты, Мюриэл, можно сказать, заранее предназначалась в жертву, так как написала со мной пьесу, для которой этот роман – лишь бренные прикрасы[9]; тем больше мой долг перед тобой и тем сильней твои муки. Вы, Элен и Бар, были безрассудно закланы на алтаре той дружбы, на которую, как считается, женщины не способны вовсе – пусть будет стыдно тем, кто повторяет эту ложь.

Вам троим я смиренно подношу и со слезами посвящаю эту сентиментальную комедию.

Многие, в том числе и я, говорили, что любовная линия – незваный гость в детективной истории. Но ведь самим героям детективная линия вполне может показаться незваным гостем в истории их любви. Эта книга – именно такой случай. Кроме того, она дает ответ всем тем, кто участливо интересовался, как же лорд Питер и Гарриет уладили свои брачные дела. И если повествование невыносимо засахарено, а детектива в нем всего на грош, пусть торжественный повод послужит нам оправданием.