Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых - Александр Васькин

Заседания в Успенском соборе продолжались, «но выбрать и своего природного русского государя было нелегко, – подчеркивает Ключевский, – памятники, близкие к тому времени, изображают ход этого дела на соборе не светлыми красками. Единомыслия не оказалось. Было большое волнение; каждый хотел по своей мысли делать, каждый говорил за своего; одни предлагали того, другие этого, все разноречили; придумывали, кого бы выбрать, перебирали великие роды, но ни на ком не могли согласиться и так потеряли немало дней. Многие вельможи и даже невельможи подкупали избирателей, засылали с подарками и обещаниями… Соборные происки, козни и раздоры совсем не оправдывали благодушного уверения соборных послов. Собор распался на партии между великородными искателями… При недостатке настоящих сил дело решалось предрассудком и интригой. В то время как собор разбивался на партии, не зная, кого выбрать, в него вдруг пошли одно за другим «писания», петиции за Михаила от дворян, больших купцов, от городов Северской земли и даже от казаков; последние и решили дело. Видя слабосилие дворянской рати, казаки буйствовали в освобожденной ими Москве, делали, что хотели, не стесняясь временным правительством Трубецкого, Пожарского и Минина. Но в деле царского избрания они заявили себя патриотами, решительно восстали против царя из чужеземцев, намечали, «примеривали» настоящих русских кандидатов, ребенка, сына вора тушинского, и Михаила Романова, отец которого, Филарет, был ставленник обоих самозванцев, получил сан митрополита от первого и провозглашен патриархом в подмосковном лагере второго.

Сам по себе и Михаил, 16-летний мальчик, ничем не выдававшийся, мог иметь мало видов на престол, и, однако, на нем сошлись такие враждебные друг другу силы, как дворянство и казачество. Это неожиданное согласие отразилось и на соборе. В самый разгар борьбы партий какой-то дворянин из Галича, откуда производили первого самозванца, подал на соборе письменное мнение, в котором заявлял, что ближе всех по родству к прежним царям стоит М.Ф. Романов, а потому его и надобно выбрать в цари. Против Михаила были многие члены собора, хотя он давно считался кандидатом и на него указывал еще патриарх Гермоген, как на желательного преемника царя В. Шуйского. Письменное мнение галицкого городового дворянина раздражило многих. Раздались сердитые голоса: кто принес такое писание, откуда? В это время из рядов выборных выделился донской атаман и, подошедши к столу, также положил на него писание. «Какое это писание ты подал, атаман?» – спросил его кн. Д.М. Пожарский. «О природном царе Михаиле Федоровиче», – отвечал атаман. Этот атаман будто бы и решил дело: «прочетше писание атаманское и бысть у всех согласен и единомыслен совет», – как свидетельствует один бытописатель. Михаила провозгласили царем. Но это было лишь предварительное избрание, только наметившее соборного кандидата. Окончательное решение предоставили непосредственно всей земле. Тайно разослали по городам верных людей выведать мнение народа, кого хотят государем на Московское государство. Народ оказался уже достаточно подготовленным. Посланные возвратились с донесением, что у всех людей, от мала и до велика, та же мысль: быть государем М.Ф. Романову, а опричь его никак никого на государство не хотеть. Это секретно-полицейское дознание, соединенное, может быть, с агитацией, стало для собора своего рода избирательным плебисцитом. В торжественный день, в неделю православия, первое воскресенье великого поста, 21 февраля 1613 г., были назначены окончательные выборы. Каждый чин подавал особое письменное мнение, и во всех мнениях значилось одно имя – Михаила Федоровича. Тогда несколько духовных лиц вместе с боярином посланы были на Красную площадь, и не успели они с Лобного места спросить собравшийся во множестве народ, кого хотят в царя, как все закричали: «Михаила Федоровича»[5].

Таким образом, еще одним важнейшим историческим местом, связанным с избранием Романовых на царство, стала Красная площадь, где и собрался в ожидании решения Земского собора московский люд. Участник происходивших исторических событий Авраамий Палицын так описал события на Красной площади: «Заутра же снидошяся митрополиты и архиепископы и епископы и весь освященный собор и бояре и воеводы и весь царьский синьклит и, советовавше, избрашя царем государем на все Московское государьство благовернаго и благороднаго великого государя Михайла Федоровича и о избрании его царьском тако же написаша. Потом же посылают на Лобное место Рязанского архиепископа Феодорита, да Троицкого келаря старца Авраамиа, да Новово Спасского монастыря архимандрита Иосифа, да боярина Василья Петровича Морозова. И послаша их на Лобное место к вопрошению всего воиньства и всего народа о избрании царьском. Собрану же тогда к Лобному месту всему сонму Московского государьства бесчислено множество народа всех чинов, дивно же тогда сотворися. Неведущим народом, чесо ради собрани, и еще прежде вопрошениа во всем народе, яко от единех уст вси возопишя: «Михаил Феодоровичь да будет царь и государь Московскому государьству и всеа Рускиа державы»[6].

Теперь оставалось сообщить о результатах собора самому избраннику, находившемуся в это время в Ипатьевском монастыре на Костромской земле (куда так стремились добраться польские интервенты, взявшие себе в провожатого Ивана Сусанина). Для этого снарядили представительную делегацию. Но прибывшие в Ипатьевский монастырь участники Земского собора не сразу смогли уговорить шестнадцатилетнего Михаила Федоровича и его мать Марфу Ивановну смириться с неожиданно выпавшей на их долю честью.

Поначалу Михаил Федорович принялся было отказываться, заявив послам, что царем быть не хочет. Мать будущего царя объяснила: «Сын мой в несовершенных летах, и люди Московского государства измалодушествовались, прежним государям – царю Борису, Лже-димитрию и Василию Шуйскому присягали и потом изменили; кроме того, Московское государство разорено вконец: прежних сокровищ царских нет, земли розданы, служилые люди обеднели; и будущему царю чем служилых людей жаловать, свой двор содержать и как против недругов стоять? Наконец, митрополит Филарет в плену у польского короля, который, узнавши об избрании сына, отомстит за это на отце»[7].

В ответ на это послы успокоили, заявив, что «избран Михаил по Божьей воле, а три прежних государя садились на престол по своему желанию, неправо, отчего во всех людях Московского государства была рознь и междоусобие; теперь же русские люди наказались все и пришли в соединение во всех городах. Послы долго упрашивали Михаила и мать его, грозили, что в случае отказа Бог взыщет на нем окончательное разорение государства; наконец Марфа, инокиня (Ксения Иоанновна)Марфа Ивановна благословила сына принять престол», – отмечал Соловьев[8].

Особо отметим в этих словах историка саму суть событий, сделавшую их судьбоносными: Михаил Федорович был избран на царский престол, а его предшественники сами занимали его.