Калитка счастья, или Спасайся кто может! - Тамара Крюкова

— Почему?

— Да потому что не нужен мне стол по колено! — воскликнул обычно невозмутимый Мастеря.

Стол и впрямь оказался слишком низким, но Тюхтя не растерялся и предложил:

— А пусть это будет скамейка! Смотри, какая широкая! Поставим её под дубом, будем по вечерам сидеть, семечки лузгать.

— Э-хе-хе! Что с тобой поделаешь. Пускай будет скамейка. Только ведь колченогая она тоже никому не нужна, — вздохнул Мастеря и вновь взял в руки линейку.

Лесовички подравняли ножки, но ничего путного и на этот раз не вышло. Скамейка шаталась, как пьяная, потому что у Тюхти обе заготовки опять получились разной длины.

— Да ну тебя! Только всё портишь! — в сердцах воскликнул Мастеря.

— Почему это я порчу? Может, это ты не так пилишь? — возразил Тюхтя.

— Вот и пили сам, если ты такой умный, — обиделся Мастеря.

— И отпилю, — буркнул Тюхтя.

Он так старался, что даже вспотел от напряжения. Он мерил, пилил, сравнивал и снова пилил, пока ножки не исчезли совсем.

— Вот видишь? Всё в порядке! — похвалился Тюхтя, отряхивая ладони.

Мастеря оглядел его работу и сердито произнёс:

— И что это ты сделал?

«Как что?! Скамейку!», — чуть было не выпалил Тюхтя, но тут понял, что сплоховал. Это было всё, что угодно, только не скамейка. Однако кому же хочется признавать свою ошибку?

— Ну-у это не стол и не скамейка… — протянул Тюхтя, пытаясь сообразить, для чего можно приспособить получившуюся штуковину. И тут его осенило:

— Это плот! — радостно воскликнул он.

— Что-то не похоже, — засомневался Мастеря.

— Ты просто завидуешь, что у меня такой хороший плот получился, — с вызовом сказал Тюхтя.

— Да твой плот и двух саженей не проплывёт!

— Ещё как проплывёт! Пойдём к реке, проверим, — предложил Тюхтя.

— Пошли, — поддержал его Мастеря. — Я тебя от берега оттолкну. Посмотрим, сколько ты на своём плоту продержишься.

— А зачем мне на нём держаться? Я на него забираться не собираюсь, — отказался Тюхтя.

— Нет уж, испытывать вещь надо по правилам. Если это плот, на нём надо плыть. А иначе кому он нужен? — настаивал Мастеря.

Тюхтя выглянул в окошко и понял, что быть испытателем плота ему совсем не хочется. Осенний ветер налетал порывами, срывая с деревьев остатки жухлой листвы. На отмелях речка покрылась хрусткой корочкой льда.

— А может, это и не плот вовсе, — пошёл на попятную Тюхтя и добавил: — Но в любом случае, вещь нужная.

— Для чего? — не унимался Мастеря, который всё ещё сердился на Тюхтю. Шутка сказать: испортил начатую работу.

— А давай у Колоброда спросим. Он учёный. Что-нибудь придумает, — предложил Тюхтя.

Колоброд жил в дупле старой берёзы. Квартирка у него была тесная, не в пример хоромам Тюхти со множеством чуланчиков и кладовых или просторной мастерской Мастери. Весь его нехитрый скарб состоял из кровати, стола, посередине которого лежала волшебная книга, и буфета, где не было ничего, кроме паутины.

Чтобы Колоброду было сподручнее забираться к себе домой, Мастеря смастерил для него хитрую лесенку. Обычно она была сложена и незаметна снизу, но стоило потянуть за верёвку, как лесенка раскладывалась, точно гармошка.

На закате дня Колоброд любил сидеть на ветке дерева и мечтать. Когда Тюхтя с Мастерей пришли к Колоброду, тот, по обыкновению, сидел на суку перед входом в дупло и предавался мечтам.

«Почему всё самое интересное всегда случается только в книгах, — думал он. — Там тебе и машины, и самолёты, и компьютеры, и прочие чудеса. А у нас — ничего. Одним словом — глушь. Вот если бы какое-нибудь приключение произошло на самом деле».

Его размышления прервал окрик:

— Эй, Колоброд, ты не занят?

— Что за глупый вопрос? Конечно, занят, — недовольно пробурчал Колоброд и посмотрел вниз.

— А что ты делаешь? — спросил Тюхтя.

— Думаю. А что, есть какие-то предложения?

Колоброд с надеждой посмотрел на друзей. Он любил, когда его приглашали для умной беседы, потому что в такие дни он мог наесться досыта.

— Да у нас тут загвоздка вышла… — обстоятельно начал Мастеря.

— Мы сделали одну очень нужную вещь, но никак не можем придумать, для чего она нужна, — поспешно вставил Тюхтя.

— Может, зайдёшь? Попьём чайку, а заодно посмотришь, что к чему. Если ты, конечно, не сильно занят, — предложил Мастеря.

— Для друзей я всегда свободен, — просиял Колоброд и бодро скатился вниз по лестнице-гармошке.

«Очень нужная вещь» лежала в куче опилок и покорно ждала, когда ей найдётся достойное применение. Колоброд обошёл поделку с разных сторон, постучал по ней носком ботинка и озадаченно спросил:

— А что это вы собирались сделать?

— Стол, — ответил Мастеря.

— Стол?! — удивился Колоброд. — Японский, что ли?

— Почему японский? — не понял Мастеря.

— Потому что японцы едят, сидя на полу.

Тюхтя тут же приосанился и радостно воскликнул:

— Видал, Мастеря, какой я стол сделал?! Японское качество! А ты говорил — плот.

Мастеря хотел было что-то возразить, но Колоброд опередил его, многозначительно покосившись на самовар:

— Может, мы стол-то опробуем?

Друзья сели чаёвничать, расположившись на полу возле новенького «стола», и сразу же поняли, что японское качество русскому лесовику не подходит. Пить чай, поджав под себя ноги, было ужасно неудобно. Коленки ныли. Чашки опрокидывались. Тюхтя так ёрзал, что чуть не обварился кипятком.

— Нет, как хотите, а это не стол. Уж лучше по старинке, — решительно сказал Мастеря, поднимаясь с пола.

— Хотел бы я посмотреть, как японцы умудряются на карачках чай пить, — проворчал Тюхтя.

— Идея! — воскликнул Колоброд. — А что если нам отправиться в путешествие за тридевять земель? Посмотрим, как народ в чужих краях живёт.

— Вот ещё! Я свою кладовочку без присмотра не оставлю. Чего я не видел в чужих краях? — отказался Тюхтя.

— Как чего? Там чудеса, там леший бродит.

— Эка невидаль, леший. Я на вас, лешаков, и тут насмотрелся, — фыркнул Тюхтя.