Дивизия особого назначения. Освободительный поход - Фарход Хабибов

Так вот, дядьке энкагэбэшному сорок лет, а фигура как у двадцатипятилетного Геракакала, вот что значит менуэт по утрам.

– Ну, тогда и я пробегусь, чтобы и мое тело размять.

– Не спеши, друже, еще пяток минут, и побежим вместе, ну, конечно, если ты не против, ты ж командир дивизии, а я так, размяться вышел.

– Игорь Романыч…

– Капитан, я ж просил, убери свои среднеазиатские заморочки, прошу тебя, обращайся ко мне на «ты».

– Прости, майор, привычка, воспитание и менталитет, но я исправлюсь!

– Ох уж мне энтот восточный менталитет с цветистой и развесистой вежливостью! Вбыв бы його!

– Ах, надо так надо. Ну что, Игорек, ты эти свои тулупы тройные закончил, побегли бегмя бегом?

– Да побежали, и помни у меня, сурок русско-узбекский или там русско-таджикский, шаг – вдох, второй шаг – вдох, третий шаг – выдох.

– А куда излишки воздуха девать, Игорь? Два раза вдохнув, лопну же?

– Не лопнешь, при выдохе интенсивней выдавливаешь, и пусть лопается Геринг. (Не хотелось бы на тот момент оказаться рядом – испачкает жирдяй навозом арийским.)

Ну, мы и побежали, кстати, я, грешным делом, думал, надавлю на газ, и дядько взмолит о пощаде со снисхождением. Хрена там! Семенов как сначала разогнался, так и бежал, даже дыхание не перебьется у «кровавой гебни». Несмотря на то что я моложе, почти не курю и не пью, километра через два пришлось, обняв дерево, приводить себя в порядок. А этот БТ[8] как рванул, так и испарился, могёт «главный» (ну майор с нагличанского разве не так переводится?)!!!

Вернулись по отдельности, но особого превосходства во взгляде Романыча не углядел, наверно, не впервой ему молодых «Адиётов» на место ставить. Стыдно… (Мне.)

Для меня будет уроком, возраст надо уважать, и что, если бы я оказался сильней его, мне что, орден бы дали? Ага, щазз!

Потом мы все позавтракали, прямо на природе, новое необжитое место, а ребята привыкли к нашей столовке, ну, на том прежнем месте дислокации, да ладно, как говорится, ничего, и тут уют оборудуем.

Все, пора работать, тут вам не там, то есть война идет, а у нас прям пионерлагерь в день заезда пионЭров, поэтому вызываю сразу после завтрака командиров полков и особиста с Семеновым к себе. Ну как, к себе, пока у нас тут нет строений, потому мы с товарищами командирами пошли на соседнюю полянку, Прибылов остался за старшего, с поручением раздать орудия труда и начать строить землянки.

– Ну, что, товарищи командиры, какие у вас теперь есть планы-задумки, что нам делать? Москве сейчас не до нас, нам дан всего один приказ: повсеместно мешать немцам – нарушать транспортные артерии и т. д.

– А почему бы нам не воспользоваться планом Старыгина? Он планировал перейти на сопредельную сторону и устроить множественные диверсии там, где нас не ждут, – говорит Абдиев.

– Ержан, может, ты нам немного осветишь план Старыгина, я про него знаю, ну, Иванов с Ахундовым слыхали немного, а, скажем, Топорков, Семенов, может, и не знают?

Ержан стал оглядываться по сторонам, нет ли поблизости лишних ушек. Ну правильно, бдительность никто не отменял, в зоне слышимости никого нет.

– Мы со Старыгиным планировали провести дезинформацию, всем бойцам рассказать о нападении на польскую территорию, а в реале двинуть кызыл аскеров[9] на восток. То есть до определенного момента мы бы шли на запад, пробивая немецкие заслоны. И как только немцы собрали бы мощную ударную группировку, перекрыв нам все пути, мы бы, не доходя километров 20–50, повернули бы и рванули бы на восток, Отанга[10]. Но теперь фронт с каждым днем еще дальше.

– И что же теперь делать? – вопрошает майор Иванов-Разумник.

– Слушайте, а давайте повернем вектор атаки, то есть всем бойцам и окрестным жителям доведем информацию о прорыве на восток, самолеты отправим бомбить восточное направление, а сами будем наступать на восточное направление до Н-ска. А потом с Н-ска повернем на запад, уверен, что противник стянет войска на восточное направление, зато мы все механизированной громадой ударим на запад. – Остапа несло (ну меня).

– А интересно получится, кстати, – думает вслух прислатый (не ошибка, специально) из Москвы Топорков.

– Надо разработать точные наметки к операции, – умничает Онищук, наш новоявленный старлей.

– Товарищ Семенов, а вы что скажете? – интересуюсь мнением патентованного (сертифицированного, хи-хи) убивца широкого профиля.

– Все-таки войсковые операции, мой юный друг, не моя специальность, у нас принципы диаметрально противоположные. Малолюдством да исподтишка, молча и бесшумно, наносим максимальный вред и так же безмолвно линяем. Мне кажется, что ваша затея интересная, но надо над ней хорошо поработать. Кроме того, ведь в Ржечь Посполиту[11] вы же не всем войском идти собрались?

– Нет, конечно, не всем, надо тут тыловые части оставить, может, из крепостников, наиболее ослабших, пусть сил наберутся.

– Остальные пусть идут, а тут надобно оставить до роты ребят, разделить их по взводам, и пусть в округе пошебуршат, да подальше от места дислокации, чтобы немцы не расслаблялись, чтобы жизнь этим тварям малиной не казалась. Пусть парни нападают на малые гарнизоны, на охрану мостов, переездов или на колонны небольшие да одиночные автомобили. Земля должна гореть под ногами гитлеровцев, ну и предателей-иуд всяких за вымя пощупать надо, то бишь полицаев новой власти; слышал, такие уже активно бегут услуживать немцам. Обиженные Советской властью кулаки, недобитые беляки с «зелеными», да и троцкистушки родные, все норовят помочь гитлеровцам. И таких надо под корень удалять.

– Спасибо, Романыч, согласен. Товарищи командиры, необходимо выявить наиболее подготовленных солдат, дерзких, смелых и умелых. И поставим троих командиров, в каждый взвод по одному, пусть немцам именины у Кристины устраивают. К вечеру, товарищи командиры, жду от вас фамилии лучших. Елисеев, а вы что скажете как начальник особого отдела и что вы можете предложить?

– Первым делом, конечно, предлагаю молчать. Все, о чем говорилось тут, тут и должно остаться. Обнаружу, что кто-то болтлив, лично расстреляю, не посмотрю на заслуги, из-за болтливости и расхлябанности, отсутствия бдительности и шапкозакидательства немцы прут в глубь нашей Родины. А меня страна и партия, народ и правительство поставили пресекать все эти вещи, – внезапно забдил безопасник.

Да, точно, Елисеев прав.

– Всё, все свободны. Абдиев вместе с Прибыловым и Ивашиным заняться экранированием[12] танков, противник знает о наличии у нас танков и готов к отражению танковой атаки. Поэтому всеми правдами и неправдами нарастить броню, на БТ и Т-26[13] вдвойне, на остальные сколько сможете. Онищук, найти в окрестностях разбитые танки и притащить их танкистам, им необходим металл для экранирования танков (обалдеть, а ГКО выпустил через два дня (20 июля 1941-го постановление «Об экранировке легких танков и о бронировании тракторов»[14]). Ну и последнее, повторюсь, но, не забывайте про таланты красноармейские. Скажем, балалаечники-виртуозы нам не нужны, как и моцарты с сальерями, зато нам необходимы виртуозы-минометчики, снайперы-пулеметчики, минеры-самородки, а уж про инициативных да решительных бойцов и говорить не приходится. Короче говоря, к вечеру жду от вас список талантов, ясно?