Фобия - Наталья Андреева

— Да у меня муж есть, Федор Миронович!

— Муж — это хорошо. Очень хорошо. Виктор хотел верить, что твой муж тебя любит. По-настоящему любит. Но муж — это муж, а я отныне твой личный адвокат. Вот так-то.

— Адвокат?

— Тебе теперь как никогда нужна защита. Слушай меня, девочка, очень внимательно. Завещание Виктор, конечно, оставил. Все в твою пользу, поскольку, кроме тебя, у него никого не было. Он еще при жизни большую часть денег и имущества перевел на твое имя. За исключением кое-каких мелочей, но об этом после. Я тебе сейчас назову номер счета, там лежат деньги. Порядка трех миллионов рублей. На первое время тебе хватит, а потом…

— Трех миллионов?! Но зачем же так много!

— Этими деньгами ты можешь распоряжаться уже сейчас. Но только ты. Очень прошу: пока ничего не говори мужу.

— Ну почему, Федор Миронович?

— Не надо ему знать, сколько и чего у тебя есть. Вот родится ребенок…

— Мне врачи пока запрещают.

— Ничего-ничего, медицина идет вперед. Журнальчики-то почитываем, да и телевизор смотрим. Программу «Здоровье». Сам что-то стал последнее время сдавать, возраст, ничего не поделаешь. Шестьдесят не тридцать. Да-а-а… То в боку колет, то в груди. Когда рожала твоя мама, одно было дело, а с того времени тридцать лет прошло. Ты их поменьше слушай, врачей. Рожай ребенка, тогда и поговорим и с тобой, и с Марком. Дело-то серьезное. В общем, получается, я вроде как Виктора покойного душеприказчик. А он хотел только одного: тебя, Мариночка, защитить. Люди до денег жадные и за меньшее глотку готовы перегрызть, а уж за миллионы… Словом, бумаги составлены так, что при разводе твой муж ничего не получит. Вся собственность записана на твое имя, получена тобой в качестве наследства. Он на нее претендовать, конечно, может, но на то есть я и мои связи. И связи покойного Виктора. Защита у тебя надежная. Марк может уйти из твоего дома в чем пришел и с чем пришел. Так-то. Ты это запомни на всякий случай. Вот если родится ребенок, тогда союз ваш можно считать скрепленном, и тогда…

— Не надо так о Марке. Прошу.

— Любишь, значит, его?

— Очень люблю.

— Ну ничего. Вы только год женаты. Вот приглядишься получше… Кстати, как у тебя с работой?

— Работаю.

— Все у него?

— Да.

— А зачем?

— Не хочу дома сидеть.

— Это правильно. Работать, Мариночка, надо, только… Я слышал, у тебя проблемы?

— Какие проблемы?

— Консультировался у врача. Ну ты не смущайся, я же твой адвокат! Я о твоей фобии телефонной. Как она?

— Прошла.

— Мариночка, ты сейчас правду говоришь?

— Да.

— А почему голос такой?

— После того как позвонили и сказали о дяде, мне снова страшно подходить к телефону.

— Вот и уходи с работы. Что за глупая идея — работать секретарем на телефоне?

— Марк посоветовал. Чтобы вылечилась.

— Так он знает?

— Да.

— Тоже мне, психотерапевт! Это врач тебе должен говорить, как лечить, что лечить. Обещай мне, что обязательно проконсультируешься у психотерапевта. Обещаешь?

— Да.

— Записывай номер счета и банк, где лежат деньги…

Звонок.

— Рина? Почему ты молчишь?

— …

— Рина? Ответь мне, Рина! Не молчи!

— Да. Алло?

— Что с тобой? Опять?

— Это ты, Марк?

— Конечно, я. Что случилось?

— Откуда ты звонишь?

— Из машины.

— Я тебе много раз говорила, чтобы не звонил из машины! Чтобы ты не смел звонить из машины! Ты в аварию попадешь! Положи немедленно трубку!

— Положить? Куда положить? У меня в руке мобильный телефон.

— Тогда я положу!

— Рина, постой. Я все сделаю, как скажешь, только не клади трубку! Ведь потом ты к телефону не подойдешь.

— Марк…

— Рина, я припарковался. Не клади трубку. Ты в жутком состоянии. Кто-то звонил?

— Нет. Два раза ошиблись номером.

— И ты в таком состоянии?! Самая настоящая истерика: голос дрожит, да и руки, наверное, трясутся. Трясутся?

— Да.

— А пульс? Как твой пульс?

— Учащенный. Давление, кажется, подскочило.

— От того, что кто-то два раза ошибся номером! Нет, это уж слишком! Знаешь, больше не выходи на работу. Это была моя ошибка.

— Ты хочешь запереть меня в четырех стенах?!

— По-моему, ты просто видеть не можешь телефона, а уж целый день отвечать на звонки клиентов…

— Ты сам говорил, что мне будет полезно.

— Ошибся. Я и не думал, что все так серьезно! Это же нелепость какая-то: до жути бояться телефона! Это же… Ну, извини, извини. Не плачь. Рина? Только не плачь. Ты меня простишь? Я хотел как лучше.

— Все вы хотите как лучше! Я тебя очень прошу: не звони мне из машины. Только не из машины. Телефон — это убийца. У меня плохое предчувствие, Марк.

— Рина, я абсолютно нормален. И мне не страшен никакой телефон.

— Все равно. Не звони.

— Я сейчас приеду. По-моему, ты плачешь.

— Все в порядке. У меня все в порядке.

— Послушай меня, родная. Я очень тебя люблю. Ты слышишь?

— Да.

— Я очень тебя люблю. С того самого дня, как мы познакомились. Ты помнишь?

— Да. Места в театре оказались рядом. Ника купила два билета и заболела. Все первое действие между нами было пустое кресло, а после антракта ты пересел.

— У дамы, сидящей передо мной, была слишком пышная прическа. А мне так хотелось увидеть еще и балет.

— И ты спросил меня: «Вам нравится?» По-моему, больше всего на свете ты боялся, что я отвечу «нет».

— Нет ничего глупее мужчины, обожающего балет. Я боялся показаться смешным. Ты первая женщина, которая меня поняла.

— Потому что тоже люблю балет?

— Смеешься? Да? Смеешься?

— Нет. Мне не до смеха.

— Но хотя бы улыбаешься?

— Да, Марк, я улыбаюсь.

— Ну, наконец-то! Целую тебя крепко-крепко, девочка моя. Целую, целую, целую…

— Мне уже легче, Марк.

— Ну, слава богу!

— Не бросай меня!

— Я уже еду. Просто хотелось, чтобы на пороге ты наконец встретила меня с улыбкой. Ты встретишь меня с улыбкой?