Постсоветская молодёжь. Предварительные итоги - Екатерина Кочергина

к западной литературе носят конъюнктурный или декоративный характер, обозначая лишь соответствие проводимых интерпретаций уровню «современной науки».

Совершенно иной характер имели и имеют дискуссии о поколении в Германии. Именно взаимосвязь проблематики ключевых сфер – политики, проработки прошлого (Vergangenheitsverarbeitung), освобождения от наследия тоталитаризма – становится фокусом анализа и исследовательского внимания. Констелляция общественных, политических, моральных и исторических обстоятельств немецкого общества после войны сделала старую статью К. Мангейма о поколениях, которая в момент ее публикации (1928 год) не вызвала большого интереса, остро актуальной и продуктивной[6].

«Дискурс поколений имел центральное значение для политики прошлого (Vergangenheitspolitik) Германии после 1945 года. Он стал площадкой, на которой происходили дискуссии о политической и моральной власти. Самоопределение индивидов как представителей или членов какого-то поколения замещало или перекрывало парадигму жертв и соучастников преступлений. Именно поэтому дискурс поколений нередко представлял собой скрытый национальный дискурс, в котором артикулировались защита от сознания вины и стремление к очищению. <…> Поколение функционировало как медиум политики памяти. В период непосредственно после конца Второй мировой войны культурно-политический дискурс был отмечен программой „юного поколения“, которая обусловлена радикальным отрицанием тематики происхождения»[7]. В 1947 году А. Андерш в программной статье «Молодая Европа формирует свое лицо» от имени «Группы 47» выдвинул тезис о необходимости для молодежи начать все сначала, порывая с нацистским прошлым. Сама по себе такая постановка вопроса означала не только отказ от идентификации с предшествующим поколением, поддержавшим гитлеровский режим, войну, а стало быть, ответственным за преступления нацистского тоталитарного государства и неотделимого от него общества, но и вытеснение самой проблематики социокультурного воспроизводства. «Известная риторика о „нулевом пункте“, с которым связаны фантазмы молодого поколения, не затрагивающая тему „его происхождения“, соответствовала логике „непорочного зачатия“. Этот конструкт молодого поколения является предпосылкой для того, чтобы авторы определяли свое самопонимание как одновременность и общность с другими ненемецкими группами, вместо того чтобы выводить из этого свое отношение к недавнему прошлому»[8].

Проблематика поколений в немецкой научной и общественной литературе в середине 1960-х годов[9] с самого начала оказалась связанной с крайне важными моментами коллективного самосознания и интеллектуальной ответственности: моральной позицией, национальной идентичностью, трезвым анализом общественных изменений, а также с методологической саморефлексией исследователей, вынужденных проверять и саму постановку вопросов исследования, и адекватность используемых понятийных инструментов. Последнее обстоятельство стало стимулом для различного рода критики К. Мангейма и самих исследований поколений.

В ходе этих дискуссий обнаружилось весьма широкое, но и очень противоречивое поле значений самого понятия «поколение». Поколение могло означать:

а) привязку к символическим событиям, ставшим основой для групповой идентичности (по выражению В. Зеебальда, «Zeitheimat»);

б) понятие временного упорядочения исторических и квазиисторических связей;

в) формулу самотематизации определенных культурных групп или течений;

г) аналитическую категорию, фиксирующую последовательность смены фамильных и общественных генераций и, соответственно,

д) делающую коллективный опыт отдельных возрастных когорт предметом возможного осмысления своего происхождения;

е) определение позиции в политических процессах, в системах коммуникаций и освоения новых технологий, отношение к элитам, к различного рода субкультурам или к господствующей культуре большинства и многое другое.

Среди важнейших тем, связанных с центральными мотивами поколенческих исследований, следует назвать процессы и особенности социализации, проблемы семьи и отношений между ее членами, психоаналитические аспекты межпоколенческого взаимодействия (травмы, фрустрации, зависимости, отталкивание и дистанцирование и проч.). Другими словами, именно критика и развертывание внутренней структуры понятия «поколение», используемого разными группами ученых и публицистов в своих целях и ценностных перспективах, показали значительные логические противоречия и нестыковки в использовании этого слова.

Критики Мангейма указывали на то, что так или иначе характеристики некоторого меньшинства, иногда элитной группы, вносящего новые смыслы и значения в систему общественных коммуникаций и реинтерпретацию реальности исходя из своего опыта и экзистенциальных переживаний, произвольно или неконтролируемо распространяются на весь массив современников – возрастные группы, объединенные по признаку общности времени (годов) рождения, синхронности социализации или включенности в исторические события и процессы. При этом происходит вменение особенностей поведения, идентификации, манифестации своих ценностей определенными группами тем массивам, которые не могут характеризоваться тем же самым образом, что и описываемое меньшинство. Они подчеркивали, что имеет место идеологическая проекция, вызванная слабостью методического самоконтроля исследователя.

Наконец, следует упомянуть также вполне резонные упреки, что все исследования поколения обращены главным образом к проблематике социализации молодежи и ее особенностей в сравнении с другими возрастными когортами. Тем самым пренебрегается или недоучитывается проблематика других возрастов, занимающих иное функциональное место в системе социокультурной репродукции, политики, экономики и т. п.

Однако, вопреки всем подобным критическим оценкам поколенческих исследований, это понятие остается широко распространенным и продолжает использоваться в публицистике, общественных и политических дискуссиях. А это, в свою очередь, говорит о функциональной значимости комплекса представлений, образующих это понятие.

Следует согласиться с ведущей исследовательницей этих проблем, историком Ульрикой Юрайт, которая после критического разбора выраженных подходов к этой тематике предлагает считать понятие «поколение» коммуникативным понятием (коллективным понятием среднего уровня – ein Kollektivbegriff mittlerer Reichweite), позволяющим связывать различные области публичных дискуссий и научного знания, транслируя тем самым общественный интерес к данной тематике в специализированные сферы, связывая науку и общество[10].

Подводя итог своему разбору различных подходов и концепций поколенческих исследований, она формулирует четыре вопроса, направляющих внимание исследователя:

1. Акторы – кто определяет себя как «поколение», в какой момент времени, под действием каких интересов и с какими аргументами?

2. Система координат – какие базовые значения устанавливаются и фиксируются в качестве основания поколения?

3. Предмет – как, каким коммуникативным образом производится генерационная взаимосвязь (= символическое отнесение себя к поколению)? (курсив наш. – Прим. авт.)

4. Контекст – какое изменение общественного опыта выражается в представлении себя в качестве поколения?

В России не было ничего похожего на интенсивные дискуссии, идущие в немецкой научной и общественной среде, о проблематике «поколения», критике различных подходов к этой тематике или, напротив, защите исходной мангеймовской постановки проблемы[11]. Напротив, все усилия университетских и академических социологов, занимающихся изучением молодежи, направлены на то, чтобы при обсуждении проблематики смены поколений снять все вопросы перспектив социального изменения, взаимосвязи политики и морали, общественной активности молодежи по изменению существующего порядка и подтвердить выводы, что у нас с молодежью «все в порядке», как в других развивающихся странах, или что новации, неизбежные с течением времени, не затрагивают принципиальных аспектов сложившегося в 2000-х годах авторитарного режима.

Дело осложняется тем, что предшествующая система бюрократического культурного воспроизводства («интеллигенция») оказалась абсолютно неспособной к выработке необходимых представлений и взглядов, которые могли бы стать идеологической основой демократии в России, ее защитой, подготовкой новой генерации управленческого персонала в важнейших для этого институциональных сферах – суде, полиции, государственном управлении и т. п. Необходимым