📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураЯзыковая структура - Алексей Федорович Лосев

Языковая структура - Алексей Федорович Лосев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 128
Перейти на страницу:
их бескачественность и системность ничего существенного в языке не выражают, они – те же самые, что и во всякой другой области действительности.

5. Ведущие советские математики думают не иначе. А.Н. Колмогоров пишет:

«Никакая определенная математическая схема не исчерпывает всей конкретности действительных явлений»[2].

«Математика изучает только отношения, безразличные к конкретной природе связываемых ими объектов»[3].

Отрицая возможность «универсальных» алгоритмов для достаточно общих классов даже в области математических проблем, А.Н. Колмогоров продолжает:

«Эти теоремы дали философии математики наиболее интересную и острую конкретизацию общего положения о том, что живое мышление принципиально отличается от работы любого вида вычисляющих автоматов»[4].

«Если каждый новый шаг исследования связан с привлечением к рассмотрению качественно новых сторон явления, то математический метод отступает на задний план; в этом случае диалектический анализ всей конкретности явления может быть лишь затемнен математической схематизацией»[5].

Точное приложение математики находит для себя место в небесной механике, в физике – гораздо слабее, а в биологии еще меньше. Что же касается социальных наук, то

«здесь особенно велика опасность, абстрагировав форму течения явлений, пренебречь накоплением качественно новых моментов, дающих всему процессу существенно иное направление»[6].

Итак, математические обозначения, имеющие своим предметом системы бескачественных полаганий, в языкознании ничего существенного не обозначают.

§ 2. Однородность, неподвижность и неизменность

1. Математическое обозначение имеет своим предметом те или иные системы бескачественных отношений при условии однородности, неизменности и неподвижности как самих этих отношений, так и составляющих их элементов. Углубляясь в те бескачественные отношения, которые мы сформулировали для математики, тотчас же убеждаемся, что эти отношения и составляющие их элементы обязательно однородны, где бы, когда бы и как бы мы ими ни пользовались. Взяв натуральный ряд чисел, мы без всяких доказательств видим, что единицы, входящие в каждое натуральное число, абсолютно однородны, абсолютно неизменны, постоянны и в этом смысле, можно сказать, неподвижны. Немыслимо, чтобы «расстояния» между 1 и 2, между 50 и 51, между 100 и 101 были везде разные. Это до такой степени очевидно, что не ставится даже и вопроса о разнице их «расстояния» между собою или об их малейшей изменчивости. Таблица умножения застыла перед нами раз навсегда, и ни у кого из нормально мыслящих не возникает и вопроса о возможности ее разнокачественности или изменчивости. Четыре действия арифметики и все дальнейшие правила оперирования с числами: возведение в степень, извлечение корня, логарифмирование, дифференцирование или интегрирование – возможны только как совершенно однородная и всегда неподвижная картина числовых, количественных и величинных отношений.

Это не мешает тому, чтобы в математике мыслились не только постоянные, но и переменные величины. Соотношения переменных величин нисколько не выходят за пределы чисто количественных соотношений. Они остаются однородными везде, где бы ими ни пользовались, и всегда, когда бы их ни исследовали. Малейшее изменение превращает арифметику, геометрию, математический анализ и другие дисциплины математики в ненормальное состояние.

2. Можно ли сказать то же самое о языке? Можно ли подумать, что те элементы и те соотношения элементов, из которых состоит язык, действительно всегда однородны и неподвижны? В сравнении с неподвижностью математического предмета язык находится в состоянии непрерывного изменения и развития.

Взяв любой звук языка, мы замечаем, что в нем нет никакой однородности и нет никакого постоянства. Сколько людей, столько и произношений. Звуки речи или языка настолько подвижны, настолько разнокачественны, что даже при одной и той же артикуляции они всегда склонны к изменениям, так что, как бы они между собой ни различались формально, фактически они всегда переходят один в другой. Но не только звуки, а также и осмысление этих звуков, морфемы и слова меняется у человека при переходе от одного возраста и состояния к другому возрасту и состоянию, от одного человека к другому человеку, от одной группы людей к другой группе людей, от диалекта к диалекту, от языка к языку, от одной исторической эпохи к другой.

Правда, видеть в речи и языке только изменения, не находить в нем никаких устойчивых моментов, тоже ненормально. Но все дело в том и заключается, что язык и речь представляют собою один из видов диалектического единства противоположностей, т.е. однородности и неоднородности, неизменности и изменчивости, неподвижности и подвижности, в то время как количественные отношения всегда однородны, неизменны, неподвижны. Не стоит говорить и о подвижности языковых элементов, более сложных, чем звуки морфемы или лексемы. Нет ни одного слова, которое всегда сохраняло бы одно и то же значение, а если такие слова и создаются (термины), то и они исторически подвижны, а область их функционирования в сравнении с бесконечностью языка и речи ничтожна. Родительных падежей столько же, сколько и тех контекстов, в которых они встречаются; и отношений между членами предложения фактически столько же, сколько и самих предложений.

Спрашивается теперь: что именно мы обозначили, когда употребили математическое обозначение для звука, слога, морфемы, сочетания морфем, словоизмененной формы или для какого-нибудь словосочетания? Сказать, что мы этим ничего в языке не обозначили, нельзя. Этим способом мы обозначили нечто очень важное и глубокое в языке и даже нечто для него совершенно необходимое. Однако все это важное, глубокое и необходимое в языке есть только система количественных отношений. Она содержится не только в языке, но и в любом предмете. Но она так же не характерна для языка, как и ни для какого другого предмета. Язык и речь весьма ценны именно своей вечной подвижностью и неоднородностью составляющих их элементов. Но как раз к этой-то вечно изменчивой неоднородности математика и не имеет никакого отношения, и математические обозначения здесь бесполезны.

3. Одним из наиболее ярких видов языковой неоднородности является та специфическая неоднородность, которая таится в каждом элементе языка не пассивно, но активно. Каждый элемент языка не только специфичен сам по себе и с трудом поддается вступлению в какую-нибудь постоянную и однородную связь с другими элементами, но как бы заряжен неоднородностью разных других элементов, он их потенциально в себе содержит и активно их выявляет, они составляют его своеобразную валентность. Возьмем, например, такое явление, как согласование одних слов с другими в предложении, как управление глагола теми или другими падежами или вообще всякую контекстуальность слова.

Этой смысловой заряженностью не обладает никакое количество, а если и обладает, то опять-таки в количественном смысле. Мы можем извлекать квадратный корень из числа 2. Уже первое прикосновение к

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 128
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?