Дрезденская картинная галерея - Александр Майкапар

Три эпизода истории представлены художником в обрамлении архитектурного декора. Боттичелли не стремился воспроизвести подлинные виды Флоренции, на панелях этой серии мы видим некий идеальный ренессансный город. Чувство щемящей тоски возникает при виде четких, иллюзорно переданных форм зданий, полуоткрытых и запертых дверей, темных проемов окон, абсолютной необитаемости домов и совершенно пустынных улиц, уходящих вглубь.

Андреа Мантенья (1431–1506) Святое семейство с Елизаветой и младенцем Иоанном Крестителем 1495–1500. Холст, масло. 75x62

Андреа Мантенья — итальянский художник, представитель падуанской школы живописи эпохи Возрождения. Характерной особенностью его стиля было резкое письмо, разительно отличающееся от общего стиля итальянских художников Возрождения. До конца своих дней мастер подписывался «падуанец», хотя в действительности он не был родом из Падуи и большая часть его жизни протекла в Мантуе, при дворе герцогов Гонзага. В Падуе Мантенья провел свою молодость и именно здесь сложился его кристально-твердый стиль. Дрезденская картина — яркий тому пример.

Картина трактовкой фигур и техникой напоминает рельеф: фигуры тесно сомкнуты, расположены в ряд, их головы на одном уровне. От картины веет аскетической сдержанностью и даже какой-то суровостью. Святая Елизавета изображена с глубокими морщинами на лице (для Мантеньи это был привычный, можно сказать, установившийся образ, поэтому странной кажется подпись к картине, в которой говорится, что это «неизвестная святая». Никто, кроме матери святого Иоанна Крестителя, то есть святой Елизаветы, стоять позади него в этой сцене не может. Но безбородое волевое лицо Иосифа необычно для Мантеньи (в других случаях Иосиф у Мантеньи всегда бородатый). Это напоминает о римских скульптурных портретах. Младенец Иоанн изображен с приоткрытым ртом, словно он произносит свои главные слова (изображенные на так называемой бандероли-ленте, обвивающей его руку) «Ессе Agnus Dei» (лат. — «Вот Агнец Божий»; Ин. 1:29), при этом он указывает на Христа, обнаруживая себя как Предтечу Спасителя. Ветвь в виде креста — аллюзия на будущее Распятие Христа, посредством которого Он искупит грех мира, о чем говорится в заключение иоанновской фразы: «…Который берет на Себя грех мира».

Рафаэль Санти (1483–1520) Сикстинская Мадонна 1513–1514. Холст, масло. 266x196

В каталоге галереи эта картина имеет официальное название «Мадонна Сан Сиксто», поскольку Дева Мария с Младенцем изображены вместе с коленопреклоненным Папой Римским святым Сикстом II и святой Варварой в окружении ангелов и херувимов.

Полотно было заказано Рафаэлю монахами бенедиктинского монастыря Святого Сикста в Пьяченце и предназначалось для алтаря церкви, хранящей частицы мощей святых. Законченное незадолго до смерти художника, оно стало последним созданным им изображением Мадонны.

Сикст как Папа Римский идентифицируется по облачению и тиаре у его ног. Исследователи отмечают сходство его облика с Папой Юлием II, поддержавшим заказ этого алтарного образа. Необходимо дезавуировать распространенное абсурдное утверждение, встречающееся во многих книгах, о том, что Папа Сикст II изображен здесь с шестью пальцами на правой руке. Утверждение это основано на совершенно неверной этимологии имени Sixtus, которое ошибочно толкуют как «шесть» (в то время как латинское «шесть» — «sexis»). Еще Яков Воррагинский в житии Сикста II указывал: «„Sixtus“ происходит от „Sios“, что значит Бог и „status“ — „статус“ или состояние; отсюда — „Божественный статус“». Такое толкование удовлетворительно объясняет имя Папы, в противном случае шестипалыми должны были бы быть и все другие Папы Сиксты. К тому же (не говоря о том, что этого заблуждения нет ни в одном житии ни одного Сикста) о такой аномалии не говорится и не может говориться ни в одном из серьезных исследований по истории папства.

Антонио Корреджо (1489–1534) Мадонна со святым Франциском 1514. Дерево, масло. 299x245

Корреджо (настоящее имя — Антонио Аллегри) — итальянский живописец эпохи Высокого Возрождения, работал в Парме и Корреджо, за что и получил свое прозвище. Художник испытал влияние Андреа Мантеньи, Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело, Доссо Досси.

Мастер написал алтарный образ Мадонны с Младенцем и со святыми почти одновременно с «Сикстинской Мадонной» Рафаэля. Композиционное сходство этих картин очевидно, как и то, что «темой» была картина Рафаэля, а «вариацией» — работа Корреджо.

Хотя «официальное» название этого произведения из предстоящих святых определяет только святого Франциска, здесь видны также святой Иоанн Креститель и две тезки на втором плане — Екатерина Сиенская (слева) и Екатерина Александрийская. Они изображены со своими атрибутами: святой Франциск демонстрирует стигматы, святой Иоанн, ушедший, согласно Луке, в пустыню, представлен с тростниковым крестом, Екатерина Сиенская, новая во времена Корреджо святая, изображена с цветком лилии, символом чистоты, и книгой, символом ее литературных трудов, святая Екатерина Александрийская — с лежащим под ногами колесом с шипами, орудием ее мученичества. Она держит меч, которым была обезглавлена, и пальмовую ветвь — символ мученической смерти.

Антонио Корреджо Святая ночь (Рождество) 1528–1530. Холст, масло. 256,5x188

В картине «Святая ночь» Корреджо приковывает внимание зрителя новаторскими приемами. Художник ставит зрителя на правильное место, с которого нужно созерцать полотно, чтобы получить наиболее полное впечатление от художественного замысла: отчетливая диагональ композиции идет от левого нижнего угла холста (ноги Иоанна Крестителя) вверх вправо (голова Иосифа). Находясь слева, непривычно снизу смотреть на картину, продолжать взглядом эту диагональ. В то же время большинство фигур сосредоточено в левой верхней части работы, тогда как нижний правый угол остается свободным. Это была неслыханная для искусства Возрождения асимметрия! Такое построение, сравнимое лишь с композиционными решениями Микеланджело, придает всему произведению сильную динамику.

Другая особенность холста — находки Корреджо в передаче света и свечения. Все озарено сиянием от родившегося божественного Младенца. Пройдет еще много времени, пока подобного эффекта в XVII веке добьется Караваджо, а его достижения подхватят караваджисты разных национальных школ.