📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаМусульманская Русь - Марик Лернер

Мусульманская Русь - Марик Лернер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 103
Перейти на страницу:

И при этом, будучи страшно модернизированными снаружи, мы внутри все равно имеем железный стержень и гнуться даже перед российскими законами не собираемся. Семейные конфликты за все время с прихода к власти Диктатуры наружу так ни разу и не вышли. Всегда умудрялись как-то решать без привлечения общественности и юристов. Только значительно повзрослев и много чего повидав, я стал понимать, насколько это сложно — лавировать в таких делах и по возможности быть справедливым и какой авторитет имеет среди остальных мой отец, абсолютно мягкий в семейной жизни. Когда была реальная необходимость, он всегда мог настоять на своем, в обычное время послушно выполняя капризы жены, но кто хозяин в доме — никогда и ни у кого сомнений не возникало.

Род мы действительно небогатый, но система отработана не нами и давно. Каждый работающий отдает в общий фонд десять процентов заработка. Фондом распоряжаются выборные люди, и оттуда идут деньги на помощь нуждающимся, на обучение, лечение. Своего рода страховая компания и банк на разнообразнейшие случаи. Уж на что я далек от всех этих дел и появляюсь дома хорошо если на пару дней в году, но всегда стабильно перечислял в общий фонд. Я не забыл, как в тяжелейшие годы после Австрийской войны и во время кризиса смог учиться именно за счет рода. Если есть возможность помочь кому-то, пусть даже лично мне незнакомому, но из Темировых, я это непременно сделаю. А вот благотворительности вообще не понимаю, не принимаю и участвовать никогда не буду.

— А как насчет твоей жены? — с изрядным любопытством спрашивает женщина. — Не мальчик уже.

— Я вдовец. Она погибла.

— Извини, я не хотела.

— Да ничего. Давно это было, все уже перегорело…

Иногда я думаю — как сложилась бы моя жизнь, если бы не случилось того, что случилось. Любовь? Да не было между нами этой самой неземной страсти. Была дружба, и иногда это важнее. Мы были знакомы с детства и прекрасно друг друга понимали. И точно так же, с детства, мы оба прекрасно знали, что наши родители давно обо всем договорились. Когда я вернулся с войны в далеко не лучшем психическом состоянии, она была рядом и подставила свое далеко не могучее плечо под мои рассыпающиеся мощи.

Уходил-то я один, а вернулся совсем другой. Война и смерть ломает человека, и я не исключение. Идеализм, с которым я пошел добровольцем, добавив себе недостающий год, очень скоро испарился без следа под напором реальной жизни. Ты становишься волком, готовым вцепиться клыками в горло врага, и цель твоя — выжить. Мораль мирного времени исчезает бесследно при виде того, как трупы после очередного наступления складываются в аккуратные штабеля или сваливаются кучей в воронку от тяжелого снаряда. Под газами, пулеметами и многочасовыми артобстрелами ты превращаешься в зверя, который хочет выжить. Говорят, мы потерянное поколение, так и не оправившееся от сломанной в начале века судьбы.

Я ведь тоже мог спиться, как многие другие, если бы не Дарина. Она меня заставила продолжать жить, пиная и пихая. И все уже наладилось более или менее, и цель в жизни появилась с ее беременностью, но захотелось съездить к родственникам домой. Никто не виноват, что как раз вспыхнуло очередное восстание. И шальная пуля, убившая мою жену, тоже ни в чем не виновата. Только мне было глубоко плевать, кто виноват, когда я во второй раз пошел добровольцем. Ярославскую, Кубанскую и Донскую добровольческие бригады будут еще долго помнить на Кавказе.

Помнить и бояться. Не только горцы знают, что такое кровная месть. В войне двух народов побеждает тот, чья воля сильнее. Мир будет тем длительнее и успешнее, чем больше вас будут бояться. Чем резче отреагировать на первое же выступление противника, тем дольше он будет сидеть тихо. Лучше один раз всерьез пустить кровь, употребляя всю имеющуюся мощь, чем много лет отвечать на набеги набегами. Погибших и пострадавших будет ничуть не меньше, но за эти годы бесконечные стычки войдут в привычку и не вызовут никакого возмущения. Один раз, но решить проблему радикально. Заодно и другие посмотрят и не посмеют нападать, зная, чем кончится.

Не для того создавалась нашими предками Русь, чтобы мы позволили ей развалиться. Восстания поднимались под лозунгами борьбы с «безбожниками, которые попирают власть Аллаха», и мы наглядно показали, что Аллах лучше знает, кто прав. И если для этого надо было убивать священнослужителей, женщин и детей — мы это делали. Нет больше тех аулов и никогда больше не будет, а остальные запомнили, что русские не изменились. Они принесли на Кавказ свою власть, хорошо всем знакомое знамя, и уходить оттуда не собираются.

По отношению к преднамеренному убийству Аллахом предписаны верующим законы (шариат). «О те, которые уверовали! Не следуйте за несправедливым возмездием язычников. Мы предписали вам возмездие за преднамеренное убийство: свободный — за свободного, раб — за раба и женщина — за женщину. Основа возмездия — убить убийцу… Тому, кто не будет следовать в этом шариату и нарушит его, будет мучительное наказание в настоящей и будущей жизни».[1]Мы хорошо запомнили, чему нас учили в детстве.

Мы не просто громили горцев: равнинная территория была теперь плотно заселена крестьянами, завозимыми из Центральной России, где давно уже ощущалось аграрное перенаселение. В горах селили аварцев и дагестанцев, поддержавших русских в самое неприятное время и на которых можно было в дальнейшем положиться. Не потому что они чем-то отличались в лучшую сторону, а нормальная политика, когда слабые группы становятся союзниками врагов своих врагов. Соседи при случае непременно бы им напомнили, и старые счеты никуда не делись. Вот и удобно было поддерживать такие отдельные группы.

Неплохие участки получили и бывшие добровольцы. Про нефтяные месторождения и раньше знали, но Беноевское, Дылымовское, Чанты-Аргунское, Исти-Суйское и другие находились на территориях сельских обществ, и выход был очень незначительный. Теперь в те места пришел капитализм, и были созданы акционерные общества из новых владельцев. Денег у офицеров, естественно, не было, но под такое дело они нашлись у заинтересованных банков.

Теперь в тех краях бурлит кипучая деятельность, а мы хоть и не стали поголовно миллионерами, но на хлеб с маслом и икрой хватает, и еще остается. Счастье еще, что все прекрасно крутится без меня. Собственно, я даже и не знаю, кто там за меня в поте лица работает. Свои акции я по доверенности отдал на управление в семью, и только стабильно капающие золотые дирхемчики, совсем не маленького размера, регулярно подтверждают, что иногда патриотизм приносит неплохие доходы. Говорят, большой теперь город вырос и железные дороги провели. Сейчас утверждают проект трубопровода, и неминуемо я все-таки стану не просто богатым, а очень богатым Темировым.

Вот там, на Кавказе, я и стал тем, кем стал, изливая на бумагу свои мысли и чувства сначала для себя, а потом начали печатать и в газетах. Может, стиль мой и не слишком красив и кудряв, но писал я правду и, абсолютно независимо от меня, угодил чуть ли не в идейные руководители своего поколения прошедших войну и вспышки восстаний. Вот про Австрийскую я так и не смог писать. До сих пор не могу спокойно вспоминать погибших друзей. Из моего школьного класса всего несколько живых и осталось, а ни разу не раненных и вовсе ни одного. У меня еще легкий случай. Наступал сорок восемь суток, в обороне сидел двести шестьдесят четыре — и триста пятнадцать по госпиталям. Ничего не оторвало и почти целый.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 103
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?