Поздний расцвет. Как взрослым добиться успеха в мире, одержимом ранним развитием - Рич Карлгаард

Результат потряс меня – и их тоже. Я заботился о своих сотрудниках, и они отвечали мне тем же. Внезапно я понял, что значит руководить.

Кену было тридцать, когда он осознал свой потенциал.

Узнаете, кто эти два поздних цветка? Вот вам подсказка: Джоан и Кен сами себя сделали миллиардерами, и теперь они числятся в списке журнала «Forbes» как самые богатые люди мира. Джоан Кэтлин (Дж. К.) Роулинг – автор книг о Гарри Поттере. Кен Фишер – основатель «Fisher Investments», компании с бюджетом в 100 миллиардов долларов и более чем 50 тысячами клиентов по всему миру.

«Куда подевался Джо Ди Маджио[6]?» – спрашивают «Simon and Garfunkel» в популярной песне 60-х годов «Миссис Робинсон». Автор текста Пол Саймон знал, что бурные 60-е годы свергли с пьедестала тихого и скромного кумира 40-х и 50-х годов. Новый герой был молодым, модным и дерзким.

В наше неспокойное и постоянно меняющееся время мы можем спросить: «Куда вы делись, поздние цветы?»

Самые успешные из них, такие как Роулинг и Фишер, застенчивые в юности, медленно и долго созревающие, подают нам поразительный пример, который отличается от представления, принятого в средствах массовой информации. Роулинг заявила о себе в возрасте пятидесяти, а Фишер – шестидесяти. Потому мы и спрашиваем: «Где сегодня подобные вдохновляющие примеры?» Разве в таких богатых странах, как Соединенные Штаты Америки и Великобритания, в Западной Европе и развивающейся Азии нельзя найти успешные истории поздних цветов? Или существует другая причина? Может быть, их неспешный темп не укладывается в рамки сегодняшней жизни, суперконкурентной, цифровой и быстротечной?

Мысль о том, что поздние цветы не получают должного признания и поэтому общество многое теряет, заставила меня взяться за изучение этой темы и написать книгу. Я верю, что история тех, кто зацвел позже, сейчас более необходима, чем когда-либо.

* * *

На противоположном конце спектра успеха находятся ранние цветы, для которых характерен быстрый старт. Яркий пример – Райли Уэстон, чей рост всего 155 см. В девятнадцать лет она подписала 300-тысячный контракт с «Touchstone», дочерней компанией Уолта Диснея, на сценарий телесериала «Фелисити» – истории студентки Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Столь ранее вступление Уэстон в высшую лигу телесценаристов привело ее в список самых творческих людей Голливуда журнала Entertainment Weekly.

Только тут есть одна проблема: Райли Уэстон не девятнадцать. Ей тридцать два. Это хитрая уловка. На самом деле ее зовут Кимберли Крамер, она из городка Покипси, штат Нью-Йорк. «Меня бы не приняли, если бы узнали, что мне тридцать два года» (3), – сказала она в свое оправдание. Скорее всего, это правда.

Кажется, никогда раньше скороспелость не была таким преимуществом. В 2014 году семнадцатилетняя Малала Юсуфзай стала самым молодым лауреатом Нобелевской премии мира. Она также получила премию «За свободу мысли» имени Сахарова и премию Симоны де Бовуар. Пример в области технологий – вундеркинд Палмер Лаки, двадцатилетний основатель компании «Oculus VR» (приобретенной «Facebook» за 2 миллиарда долларов) и изобретатель шлема виртуальной реальности. Четырнадцатилетний Роберт Ней заработал 2 миллиона долларов на игре для мобильных устройств «Bubble Ball» всего за две недели. Двадцатишестилетний Эван Шпигель получил 5,4 миллиарда долларов после выпуска «Snapchat» в 2017 году. Однако ему далеко до Марка Цукерберга, основателя Facebook и обладателя 60 миллиардов долларов. Он стал одним из пяти богатейших людей мира в свои тридцать четыре года.

Даже в шахматном спорте, который может показаться скучным, норвежец Магнус Карлсен к двадцати пяти годам стал трехкратным чемпионом мира. Сначала в тринадцать лет он получил титул гроссмейстера, а в двадцать один был самым молодым чемпионом. Когда ему было двадцать три года журнал «Time» внес его в список «100 самых влиятельных людей мира».

Прославление ранних цветов – главная тема современных журналов. Каждый год «Forbes» (4) объявляет о молодых и сверхуспешных в специальном списке «30 до 30-ти». Это сегодняшние нарушители спокойствия и завтрашние ярчайшие звезды. Их отмечают и другие издания. Есть списки «New Yorker» «20 до 40-ка», «Fortune» «40 до 40-ка», «Inc.» «35 до 35-ти» и «Time» «30 до 30-ти». Все они подробно перечисляют знаменитостей, которые прославились в молодом возрасте.

Не поймите меня неправильно. Нет ничего плохого в том, чтобы рукоплескать ранним цветам и восхищаться ими. Любые достижения заслуживают признания и уважения. Беда в том, что современный настрой намного превышает простое признание. Чрезмерное раскручивание ранних весомых достижений – оценок, баллов за экзамены, престижной работы, денег, славы – имеет свою темную сторону. Если мы или наши дети не учились на все «пятерки», не поступили в престижный университет, не совершили открытие и не получили первую работу в крупнейшей компании (или не изменили мир), то мы в чем-то неудачники и останемся ими до скончания своих дней.

Именно эта идея, я полагаю, создает ажиотаж вокруг ранних достижений. Ошибки, которые в результате совершают родители и педагоги, обходятся дорого. Ведь то, как мы оцениваем своих детей, давит на них и накладывает бессмысленную эмоциональную нагрузку на всю семью.

Посмотрите, как в городах с высоким ритмом жизни некоторые элитные дошкольные учреждения играют на страхах родителей трех– и четырехлетних детей. Одна из школ в Атланте предлагает «программу изучения второго языка с полным погружением» (5) для трехлеток. Заплатите всего-навсего 20 тысяч долларов в год. И это еще ерунда по сравнению со школой «Columbia Grammar» в Нью-Йорке, которая просит 37 тысяч долларов, чтобы ваши дети получили «строгое академическое образование» в трех библиотеках, шести музыкальных комнатах и семи художественных студиях. Как пишет журнал для родителей: «Программа Columbia Grammar School готовит детей к будущему – поступлению в престижный колледж».

Что еще может заставить родителей потратить 40 тысяч долларов на трехлетнего ребенка? Как утверждают в шикарных дошкольных учреждениях, цель оправдывает средства: через пятнадцать лет ваш малыш пойдет в престижный колледж. Подтекст вряд ли мог бы быть более откровенным – или более угрожающим. Если ваш ребенок не попадет в «престижный колледж», его жизнь будет полна проблем.

Давление, которое испытывают родители, не ограничивается поступлением ребенка в подготовительную школу. «Я знаю многих родителей, которые впадают в ужас, если их дети проводят лето недостаточно продуктивно» (6), – сказала в интервью журналу «Atlantic» Ирена Смит, бывший член приемной комиссии Стэнфордского университета. Теперь она дает консультации по поступлению в университеты в Пало-Альто в Калифорнии и берет с клиентов по 10 тысяч долларов.

За приз – поступление в элитный университет – нужно заплатить немалую цену (7). Стоимость четырехлетнего обучения в частном учебном заведении, которое входит в двадцатку лучших в Соединенных Штатах, теперь достигает четверти миллиона долларов, включая проживание, питание, учебники и прочее. Обучение в двадцати лучших государственных университетах стоит меньше, но все равно колеблется от 100 до 200 тысяч долларов со всеми дополнительными расходами, да еще зависит от социального статуса гражданина.