Кольцо на счастье - Ирэн Бург

— Девочка изволит шутить?

Его глаза зло блеснули. Он, выросший в трущобах и всего в этой жизни добившийся сам, презирал избалованных белоручек, которым все и всегда доставалось даром.

Раннее детство Рэйчел было безмятежным. Ее отец работал, мать была домохозяйкой. Любимые родители боготворили свою единственную дочь. Отец, красивый, высокий мужчина, был прекрасным семьянином и много времени проводил с женой и дочерью. Летом они ездили отдыхать втроем на океанское побережье, в Рождество наряжали елку и приглашали гостей. Отец восторгался Рэйчел, называл «моя радость», уверял, что прекраснее нее нет на свете, и не упускал случая побаловать. В его глазах дочь была самим совершенством: красавица и умница. В тот день, когда девочке исполнилось семь лет, она получила в подарок от отца пианино. К ней на дом стала приходить учительница музыки, и большую часть времени Рэйчел отдавала себя штудированию гамм. Девочка делала несомненные успехи. Родители часто просили сыграть ее что-нибудь, когда в гости приходили друзья.

— Ну разве она не умница?! — восклицал отец, когда, выйдя из-за фортепьяно, она кланялась гостям. — И к тому же красавица, правда. Да? — не уставал повторять он.

Казалось, он обожал свою дочь больше всех и всего на свете. Рэйчел отвечала ему взаимностью. Дни летели за днями привычной чередой, складываясь в года. Рэйчел жила своей легкой счастливой жизнью.

Но в один отнюдь не прекрасный день ее уютный, теплый мирок был безжалостно разрушен. Место отца за обеденным столом оказалось пустым. Рэйчел поймала взгляд воспаленных глаз матери. В них она увидела такую бездну страдания, что испугалась.

— Что с папой? — вмиг похолодевшими губами произнесла она.

Мать закрыла ладонями лицо и разрыдалась.

— Дорогая… твой папа… он… он… не будет ужинать с нами сегодня, — найдя в себе силы, наконец произнесла она, когда справилась с рыданиями.

— Он заболел? — испугалась девочка.

— Нет-нет, он здоров. Просто… Ах, я не знаю, как и сказать… Он, он… он переехал жить в другой дом. — Мать смахнула слезу со щеки.

— Вы поссорились?

— Нет… Да… Я не знаю… Наверное, мм… мы поссорились.

— Ты его обидела?

— Я?! Как я могла его обидеть? Что ты такое говоришь?!

— Тогда почему?

— Я не знаю… я сама ничего не понимаю. И больше ни о чем не спрашивай. Не мучай меня.

Мать выскочила из-за стола и бросилась вон. Рэйчел услышала только, как хлопнула дверь спальни.

Это мама во всем виновата, решила Рэйчел. Ей было жаль мать, которой придется лишиться не только мужа, но и дочери. Раз ее родители не хотят жить вместе, значит, она будет жить с отцом. Он никогда не отдаст свою любимую дочь никому, он сам так говорил. Никогда. Никому. Он не оставит ее даже с матерью.

Дни потянулись за днями. Рэйчел что есть сил старалась как можно больше проводить время за фортепьяно — ведь отец так любит слушать, как она играет! Она ждала. Вот сейчас откроется дверь, красивый, улыбающийся отец войдет в гостиную и ринется к ней. Он будет гладить ее по голове, расцелует в щеки и скажет, какая она молодец. Но шло время, а отец гак и не приходил за ней. Мама не разрешает ему встречаться со мной. Может, таким образом она хочет его наказать? Лишить самого для него дорогого — дочери, твердила себе Рэйчел.

На ее одиннадцатилетие, когда отец так и не навестил ее, Рэйчел решила сама найти его.

Однажды они проезжали мимо высотного здания офиса фармакологической корпорации, и ее мать, горько улыбаясь, сказала:

— Вот здесь твой отец сейчас обитает. Его карьера пошла в гору. Теперь у него есть все, что он хочет.

Рэйчел хотелось крикнуть: «Как так все?! А я?! У него нет меня! Самой любимой, единственной его дочери!» Но она промолчала.

На следующий день, вместо того чтобы идти в школу, она отправилась в офис фармакологической корпорации. От сладко улыбающейся женщины у стойки ресепшен она узнала, что мистер Макгнот не принимает посторонних.

— Я не посторонняя! — крикнула Рэйчел и попыталась прорваться к лифту.

Охрана выдворила ее за дверь. Рэйчел простояла на улице весь день. Только вечером она мельком увидела подтянутую фигуру отца, когда швейцар распахивал перед ним дверь. Она было ринулась к нему, но остановилась. Рядом с отцом она заметила женщину в модном пальто цвета молодой листвы. Женщина улыбалась ему, он не сводил с нее глаз. Никогда в жизни Рэйчел не видела, чтобы отец так смотрел на ее мать…

Опустошенная, подавленная, она стала медленно спускаться по ступеням. Все кончено, отец никогда не вернется домой. Мама права, он бросил их, оставил ради другой женщины. Ему нет никакого дела ни до своей бывшей жены, ни до единственной дочери. Новая женщина опутала его, околдовала.

Она оглянулась, чтобы в последний раз взглянуть на отца, и тут он поднял голову.

— Рэйчел, это ты? Дорогая, как ты здесь оказалась?

Большие теплые руки отца легли на ее плечи.

— Здравствуй, папа, — с трудом сдерживая слезы, выдавила она.

— Какая милая девочка.

Рэйчел повернулась на голос и встретила взгляд огромных, серых, чуть навыкате глаз.

— Позволь представить, дорогая, это моя дочь Рэйчел.

— Очень приятно, — улыбнулась женщина. — Милая девочка и, надеюсь, такая же умница, как отец?

Рэйчел задохнулась от смешанных чувств. Она должна была ненавидеть эту женщину, но вместо этого — была восхищена. Высокие скулы, длинные иссиня-черные волосы, с элегантной простотой уложенные в прическу, чувственный мягкий рот. Глаза светятся умом и силой. Вторая жена отца показалась ей сказочно, по-королевски красивой. И все же даже ради самой идеальной женщины он не должен был бросать их с мамой! Обида сжала ее горло, из глаз потекли слезы. Отец вытер ее лицо своим большим, пахнущим чем-то очень приятным платком и, взяв за руку, довел до своей машины. Усадив на заднее сиденье, сел рядом. Его жена была отделена от них спинкой переднего сиденья, Рэйчел не видела ни ее безупречно чистого лица, ни гладкой прически, ни пронзительных темных глаз и была почти счастлива.

Ее пригласили в дом. Это было двухэтажное здание с колоннами в колониальном стиле, с узкими окнами, натертым до блеска паркетом и старинной картиной на стене в гостиной. Жена отца говорила с ней ровным, мелодичным голосом, и Рэйчел было трудно понять, как она отнеслась к ее внезапному появлению.

Рэйчел несколько раз бывала в новом доме отца, пока тот не переехал в Вашингтон. Она с матерью остались в Далласе.

Вскоре ее мать, которая так и не нашла в себе силы жить, тихо скончалась в своей постели. Причиной смерти стала передозировка снотворного, и только Рэйчел знала, что ее мать умерла от разбитого сердца.

В тот момент, когда она смотрела на гирлянду цветов, украшавшую последнее ложе ее несчастной матери, девочка наглухо закрыла доступ к своему сердцу. И, когда она переехала к отцу, между ними уже не возникло никаких теплых чувств.