Черничная тошниловка - Роберт Лоуренс Стайн

Оххххх!

Ахххх!

На руке у Шермана что-то сверкало, как настоящий золотой слиток. Чем же он решил похвастаться на этот раз?

Я попытался протиснуться сквозь толпу к Оуксу. Но вдруг остановился. Рядом с моим врагом стоял не кто иной, как Юлия-Августа Сен-Та6р. Она держала его под руку и улыбалась.

Юлия-Августа Сен-Табр — самая клевая, самая суперская из всех девчонок четвертого класса. У Юлии-Августы светлые-пресветлые волосы, блестящие голубые глаза и такая же, как у меня, ослепительная улыбка. Эта милашка втюрилась в меня по уши. Только она пока еще не в курсе.

Оттолкнув в сторону парочку остолопов из пятого класса, я приблизился к Шерману.

— Что это у тебя на руке? — спросил я. — Надеюсь, не лишай? Ты бы помазал пятно цинковой мазью.

Шерман зыркнул на меня и высокомерно ухмыльнулся, выставив напоказ все свои шестьдесят пять зубов.

— Это мои новые электронные часы, Берни, — ответил он.

И помахал ими перед моим носом. Золотой браслет часов блеснул на солнце, да так ярко, что у меня заболели глаза.

— У них сорок две функции, — пояснил Шерман. — А стоят они пятьсот баксов. Мне их прислали родители — думают, что мою любовь можно купить разными электронными прибамбасами.

У меня отвисла челюсть. Сорок две функции?

В эту минуту Юлия-Августа сжала Шерману руку:

— Шерми, покажи ему, что умеют делать твои часики.

Шерми??

МОЯ подружка (пусть даже она пока еще не знает об этом) зовет Шермана Оукса Шерми?

Шерман высоко вскинул руку, чтобы все увидели его часы.

Оххххх!

Ахххх!

Да перестаньте вы! Ну чего они все время охают и ахают?!

— Так. Во-первых, в них, конечно же, есть фотоаппарат, — начал Шерман. — А еще видеоплеер. Телефон. Наладонник. МРЗ плеер. Принтер. Крохотный компьютер. Вот, глядите, клавиатура.

Он нажал на какую-то кнопочку, и из часов выскочила настоящая клавиатура для компьютера. Потом Шерман снова нажал на кнопочку, и все увидели фортепьянную клавиатуру.

— На ней есть даже логотип Джорджа Формана[1], — похвастался Шерман, откинул крышку и показал собравшимся.

Я повернулся к Кренчу. — Они, наверное, килограммов девяносто весят, не меньше, — усмехнулся я. — Шерман вывихнет себе руку.

Оххххх!

Ахххх!

Ага, Кренч тоже охает и ахает! Вот предатель!

Шерман стал показывать, как он загружает в часы всю свою домашку и потом отсылает ее по мейлу миссис Гнус. Я оттащил Юлию-Августу в сторону. Для этого мне пришлось разогнуть ей пальцы — так она вцепилась в руку Шермана.

— Чего тебе, Берни? — спросила она, даже не посмотрев на меня.

Ее взгляд был прикован к часам. В это время Шерман как раз демонстрировал, как с помощью часов можно самому сделать мультик.

— Юлия-Августа, он, похоже, надоедает тебе этой ерундой все утро, — сказал я. — Как скучно! Подумать только, часы, у которых всего лишь сорок две функции! Это же прошлый век.

Юлия-Августа закатила свои прекрасные голубые глазки:

— Чего тебе надо, Берни?

— Знаешь, в субботу в Школьном центре будут уроки танцев и…

— Ни за что, Берни! — отрезала она.

— Я вот подумал, может, ты пойдешь

со мной и…

— Ни за что, Берни! — сурово повторила Юлия-Августа.

— Мы могли бы вместе ходить на эти уроки. Ты и я. Я знаю несколько клевых движений и научил бы тебя.

— Ни за что, Берни! — снова сказала она.

— Это значит «да»? — спросил я.

— Ни за что, Берни!

— Ну, тогда это значит «может быть», — не отступал я.

Юлия-Августа высоко задрала свой хорошенький носик.

— В субботу я не могу, — объяснила она. — Шерман обещал показать мне двенадцать потайных отделений в своих часах.

Двенадцать потайных отделений? Охххх! Ахх!

Юлия-Августа тут же бросилась к Шерману. Мой враг все еще хвастался часами перед собравшимися. Он совал золотой браслет под нос каждому и защелкивал его, чтобы все могли убедиться, что защелка и браслет сделаны из настоящего золота.

Юлия-Августа, ослепительно сияя, повисла на руке у Шермана, а тот самодовольно ухмылялся.

Часы… эти часы будто загипнотизировали ее, и она решила, что Шерман Оукс классный пацан.

Сорок две функции. Двенадцать потайных отделений. Настоящее золото…

Меня пробрала дрожь. Все мое тело содрогалось и вибрировало. Глаза полезли на лоб. Язык вывалился изо рта.

Финмен и Кренч подскочили ко мне.

— Эй, Берни, что с тобой? — испугался Финмен.

— Я ДОЛЖЕН заполучить эти ЧАСЫ! — зашипел я. — Они МОИ! Я прямо-таки ощущаю их у себя на руке!

— Но как, Берни? — спросил Финмен. — Как ты собираешься их заполучить?

Я подождал, пока все уйдут на занятия. Юлия-Августа на прощание послала Шерману воздушный поцелуй.

Ничего себе, да?

Моя будущая девушка (хотя она об этом и не знает) шлет воздушные поцелуи Шерману Оуксу!

Меня чуть не стошнило. Пришлось сделать вид, что я закашлялся.

Затем я повернулся к Шерману и оттеснил его к памятнику Т. У. Хляка.

— Шерман, дружище, нам надо поговорить, — объявил я.

Шерман вскрикнул — это ему в спину уперлось колено Т. У. Хляка.

— Хочешь потрогать? — спросил он, снял часы и протянул их мне. — Валяй! Можешь, трогать целых десять секунд. Только не заляпай их!

Я во все глаза смотрел на часы, просто умирая от зависти.

— Так, говоришь, пятьсот баксов? — уточнил я.

— Ага. — Шерман ухмыльнулся. — Мои предки заплатили наличными. Для таких богатых людей это тьфу, мелочь.

Я зажмурился: солнечный луч отразился от часов и ударил мне в глаз.

— Чистое золото, — продолжал Шерман. — И кстати, у них сорок две функции.

— Мда-а… не повезло, — печально заметил я.

— Чего? — удивился Шерман, прищуриваясь. — Кому это не повезло?

— Тебе не повезло. — Я покачал головой.

Шерман опустил руку с часами.

— Что значит «не повезло», а, Берни?

— А то и значит, — я дружески сжал его плечо, — что такому классному парню, как ты, приходится разгуливать с такими вот часами. Просто кошмар.