Homo sapiens? Как мы все про***ли - Том Филлипс

Помните о Сигурде Могучем.

* * *

ЭТО НАЧАЛОСЬ ПРИМЕРНО 70 000 ЛЕТ НАЗАД – именно тогда человечество всерьез приступило к разрушению мира. В это время наши предки начали мигрировать из Африки и распространяться по планете – сначала в Азию, а затем в Европу. Многим людям это пришлось не по душе по той причине, что к тому моменту наш вид, Homo sapiens, был не единственным человеческим видом на Земле, далеко не единственным. Ученые спорят о числе человеческих разновидностей, которые обретались в наших краях. Собрать обрывки ДНК и попробовать определить, что считать отдельным видом, а что подвидом, а что странноватым вариантом вида, – это занятие не из легких. (Это также идеальный способ ввязаться в спор, если вы оказались среди палеонтологов, которым как раз нечем заняться.) Но как бы их ни классифицировали, выходит, что тогда на планете точно существовала еще пара видов человека, самый известный из которых – Homo neanderthalensis, или просто неандерталец, как его по-свойски зовут. В результате обильной миграции из Африки они распространились почти по всей Европе и большей части Азии, где провели к тому времени более 100 000 лет. И им в целом жилось хорошо.

К несчастью, всего несколько десятков тысяч лет спустя – в мгновение ока по эволюционным меркам – наши предки грубо вторглись в их мир, и неандертальцы в компании всех прочих наших родственников исчезли с лица земли. По укладу, который зарекомендовал себя в разные исторические эпохи, когда мы только появлялись, нам удавалось поддерживать добрососедские отношения. Но в течение нескольких тысяч лет, когда продолжалось продвижение современного человека вглубь чужих территорий, останки неандертальцев постепенно исчезали из геологической летописи. От них осталась только парочка призрачных генов, которые до сих пор прячутся в нашем биологическом коде. (Очевидно, что имело место смешение неандертальцев и их покорителей, которые вскоре вовсе сместили их. Если вы родом из Европы или Азии, велики шансы, что примерно 1–4 % вашей ДНК вам подарили неандертальцы.)

Как и почему мы выжили, тогда как наши двоюродные братья навсегда укатили в местечко Вымиратово, – другой предмет для разногласий. Изрядная часть наиболее вероятных объяснений так или иначе будет затронута в той книге. Мы могли по неосторожности изничтожить всех неандертальцев, потому что принесли с собой болезни, которым он не могли сопротивляться. (Большая часть истории человечества – это и вправду история болезней, которые мы подхватили во время путешествий и распространили.) Возможно, нам легче было приспособиться к меняющемуся климату. Данные свидетельствуют также, что наши предки формировали бо́льшие социальные группы, что они взаимодействовали и обменивались товарами на большей территории, чем интровертные и довольствовавшиеся малым неандертальцы. А это означало, что Homo sapiens могли рассчитывать на больший объем ресурсов, когда вдруг похолодало.

Или, может, мы просто убили их. Ведь, в общем, так мы обычно и поступаем.

Несмотря на всю правдоподобность, едва ли в ответе за все только один фактор, потому что так не бывает. Но большинство самых убедительных объяснений имеют одну общую черту: они отсылают к тому, как работает наш мозг. Я совсем не хочу сказать, что неандертальцы вымерли, потому что они глупые, а мы умные. Они отнюдь не походили на туповатых увальней, какими их рисует популярная культура. Их мозг был такого же размера, как и наш, они тоже умели изготавливать орудия, контролировать огонь, создавать абстрактные произведения искусства и украшения – следы этого найдены в Европе, и эти артефакты относятся к эпохе, на десятки тысяч лет отстоящей от того времени, когда явились наши предки и стали устанавливать всюду свои порядки. Вернее всего, наше превосходство над неандертальскими кузенами было в образе мышления, касается ли это приспособляемости, или производства более продвинутых орудий труда, или более сложной социальной структуры, или общения между разными группами.

Есть что-то особенное в том, как мы, люди, думаем, и это выделяет нас. Ну да, это очевидно. Это кроется уже в самом названии нашего вида: Homo sapiens, то есть «человек разумный» с латыни. (Скромность, скажем прямо, никогда не отличала нас как вид.) И чтобы воздать должное нашему эго, заметим, что человеческий мозг – это поистине удивительный механизм. Мы видим закономерности в том, что окружает нас, и на их основе умеем строить догадки о том, как устроены вещи, выстраивать сложные когнитивные модели мира, а он, как известно, больше, чем сумма видимых предметов и явлений. А на основе этих когнитивных моделей мы можем вообразить то, чего не видели: мы научились предвидеть перемены в мире, которые могут улучшить нашу среду. Об этих идеях мы сообщаем остальным, и они совершенствуют их, хотя нам это изначально не пришло в голову. Так знание и изобретения рождаются из совместных усилий и предаются из поколения в поколение. Кроме того, мы умеем убеждать многих работать плечом к плечу над осуществлением плана, который существовал когда-то только в нашем воображении, – все для того, чтобы воплотить нечто огромное и важное, что было бы не под силу одному человеку. И это повторяется много-много раз в сотнях тысячах разных контекстов, и то, что некогда было диким и новым, превращается в традицию, и после появляются другие новшества, пока в конце концов не получится то, что мы называем «культура» или «общество».

Поразмыслите об этом в таком ключе: сначала мы заметили, что округлые предметы скатываются с холма лучше, чем угловатые и непропорциональные. После мы додумались, что если отколоть от предмета ненужное, придав ему сходство с шаром, он станет катиться лучше. Дальше мы показали другу нашу новую круглую и катящуюся штуковину, которая навела его на мысль о строительстве тележки из четырех таких штуковин. Затем появляется целый флот церемониальных карет, чтобы до всех людей докатились лучи славы великодушного, но беспощадного правителя и изобретателя. И в завершение мы катим по трассе А10 в красном Opel Insignia, слушаем диск с классическими рок-балладами и выкрикиваем ругательства зазевавшемуся дальнобойщику. (ВАЖНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ ИЗ СООБРАЖЕНИЙ ПЕДАНТИЧНОСТИ: это вопиюще неточная и карикатурная история изобретения колеса. Как ни странно, колеса изобрели довольно поздно по сравнению с другими вещами – когда цивилизация безрадостно мыкалась без них уже больше тысячи лет. Первому колесу в археологической истории примерно 5,5 тысяч лет, оно было найдено в Месопотамии и использовалось вовсе не для транспортировки: это гончарный круг. Кажется, что прошла еще как минимум пара десятков лет до того, как на кого-то снизошло озарение, и он перевернул колесо набок, чтобы возить все и всюду. Так и начался процесс, который в конечном итоге приведет к дорожной полиции. Приношу свои извинения исследователям колес, которых оскорбил предыдущий абзац – он был всего только иллюстрацией.)

Человеческий мозг удивителен, и вместе с тем он чрезвычайно странен и склонен совершать жутчайшие просчеты в самый неподходящий момент. Мы часто делаем неверный выбор, верим в глупейшие вещи, игнорируем подсказки прямо у нас под носом и составляем схемы, в которых нет вообще никакого смысла. Наш ум может выстроить игру оркестра или спланировать город, ему далась даже теория относительности. И все же он на пять минут повергает нас в болезненные и отчаянные сомнения, не в силах решить, какие чипсы выбрать.