Лучше быть святым - Чингиз Абдуллаев

* * *

— Вы можете предположить, как трудно нам было выйти навас? — спросил Николай Аркадьевич.

— Могу себе представить.

— Даже указ о присвоении вам воинского звания «генерал»был уничтожен. В нашем особом досье на офицеров ГРУ и разведуправления кто-тоизъял номер вашего приказа. Просто был пропуск. Только в журнале регистрациистояла запись о присвоении воинского звания сотруднику группы «О».

— Все правильно, — кивнул Меджидов, — мыподчинялись с момента своего возникновения только Ю. Андропову.

— Сколько лет вы в группе «Октава»? — спросилВадим Георгиевич.

— Семнадцать, почти с самого начала. Тогда группувозглавлял другой человек.

— Вы можете назвать его имя?

— Он умер восемь лет назад. Генерал Гогоберидзе.

— Я всегда это подозревал, — кивнул ВадимГеоргиевич, — ведь мы с ним работали вместе в Латинской Америке в началешестидесятых. Потом он исчез. Ходило много разных слухов. А сколько человексейчас в вашей группе? Точного числа мы так и не смогли выяснить.

— Вы могли бы догадаться. «Октава» — семь человек. Хотятеперь уже, Видимо, пятеро. И я не назову их адреса до тех пор, пока вы мнеубедительно и доказательно не объясните, что им действительно грозит опасность.Если они нужны вам для каких-то пропагандистских трюков, то вы их не получите.Об ужасах и тайнах бывшего советского режима написано и так слишком много. Номы с вами профессионалы. И отлично все понимаем. Государство просто обязаноотстаивать свои интересы. Везде и всегда. И не пытайтесь меня убедить вобратном. Я могу вам не поверить.

— Вы не поняли, — возразил ВадимГеоргиевич, — мы действительно пытаемся их спасти. И заодно установить,кому выгодна их ликвидация. Согласитесь, о случайностях говорить не приходится.Кто-то вышел на вашу группу раньше, нас. Почему вы три года не давали о себезнать?

— А что мы должны были делать? Бегать по управлениям скриками «мы из спецгруппы»? О такой группе никто не слышал. Кроме того,вспомните ситуацию августа девяносто первого. Начали все крушить, ломать.Снесли памятник Дзержинскому, собирались штурмовать здание КГБ,коммунистическую партию запретили. И в этих условиях мы должны были вылезать сосвоими разоблачениями? Нас немедленно отдали бы под показательный суд, какчудовищное порождение коммунистического тоталитарного режима. Разве я не прав?Кроме того, был арестован Председатель КГБ Крючков, которому мы личноподчинялись и были известны. Когда он сидел в «Матросской тишине», мы с ним связались.Он заявил, что это провокация и ни о какой группе «О» он не знает. И тогда мыпоняли, что остались одни.

— Это верно, — недовольно заметил ВадимГеоргиевич, — бывший Председатель наотрез отказался давать любуюинформацию по группе «О» Теперь я его хорошо понимаю. Видимо, могли всплытькакие-то теракты, о существовании которых никто не знал. А Крючков был убежден,что все кончено. Вот он и скрыл эту информацию. Кое-что о вашей группе зналиШебаршин и Бобков. Немного информации было и у Примакова. Но самую ценнуюинформацию мы получили у Чебрикова. Тот, конечно, не догадывался, что мы ничегоне знаем о вашей группе и в разговоре с нами обмолвился, назвав вас генералом.После этого мы удвоили свои поиски. И нам повезло. Один из полковников девятки[1] вспомнил, как в больницу к Андропову приезжал генералГогоберидзе. Согласитесь, более чем странный визит, если учесть, что не всеСекретари ЦК КПСС могли попасть к больному Генсеку. В записных книжкахКрючкова, конфискованных после его ареста и вскоре переданных нам, мы нашливаши имена, вернее, три фамилии — Меджидов, Билюнас, Подшивалов. Только послевнезапной гибели Билюнаса мы вышли на вас и следили уже несколько дней.

— Три дня, — возразил Меджидов.

— Вы обнаружили наблюдение?

— Вадим Георгиевич, я пришел в КГБ в шестьдесятседьмом. Как вы думаете, я мог их не заметить?

— И что вы подумали?

— Ничего. Решил действовать по ситуации.

— Вы запомнили в лицо своего официанта? — спросилНиколай Аркадьевич.

— Думаю, да. Я даже смогу по фотороботу восстановитьего портрет, хотя видел мельком, сбоку.

— Если бы Крючков рассказал о вас немного раньше, мысмогли бы спасти Коршунова и Билюнаса, — предположил Николай Аркадьевич.

— А вы не задавались вопросом, кому он должен былрассказывать о нашей группе? — разозлился Меджидов, — предателюБакатину, выдавшему американцам секретную схему прослушивания их посольства илибывшему милиционеру Баранникову, умудрившемуся стать первым в истории КГБПредседателем, подозреваемым в коррупции. Согласитесь, в нашем ведомстве палачибыли, но предатели и воры… А вы еще спрашиваете, почему он не рассказал. Ядумаю, он поступил совершенно правильно решив пока не раскрывать нашегостатуса. У каждого из нас была своя «легенда», своя биография, по которой мымогли жить в теперь уже независимых странах СНГ. При желании нас можно былолегко собрать или найти. Достаточно дать телеграмму по известному ему адресу вМоскве. А ребят наших уже не вернешь. Видимо кто-то дал сигнал. Убираютпосвященных…

Из истории гипотез

Гипотеза № 1

Первый из посвященных в тайну людей был бывший Управляющийделами ЦК КПСС. Именно за его подписью оформлялись ведомости и документы навыдачу валюты и получение других ценностей. Он и еще одна очень пожилаяодинокая женщина, которая, будучи ответработником Управления делами ЦК КПСС,выполняла все технические функции. Она работала в аппарате еще с началапятидесятых годов и сомневаться в ее благонадежности не приходилось.Управляющий знал точно, какие огромные суммы тратились на финансирование иприкрытие группы «Октава». И потому был очень опасен. Кроме всего прочего, онбыл фигурой политической, по должности приравненной к заведующим отделами ЦККПСС. Его могли допросить в первую очередь. Под радостные победные возгласыдемократов августа девяносто первого никому и в голову не могло прийтиобеспечить его особой охраной. Казалось, что все страхи остались позади. Нолюди, отвечавшие за сохранение государственных тайн, понимали, какой неудобнойфигурой был бывший Управляющий. Кроме всего прочего, могла всплытьнеблаговидная роль «Октавы» в румынских событиях 1989 года. А это моглоизменить взгляд очень многих людей на мировую историю вообще, и на политикуСССР, России в частности. Этого не хотелось допускать ни в коем случае.

С бывшим Управляющим серьезно поговорили. Ему объяснили, чтоденьги, переведенные в свое время за рубежи вложенные теперь в разного родафонды и недвижимость, могут быть гарантированы от неожиданностей только вслучае абсолютного молчания всех исполнителей. Нет, ему не угрожали. Просто предлагалипродумать варианты.

Управляющий был немолодой, мудрый человек. Кроме того, насвое несчастье он обладал хорошей памятью и имел большую семью. Десятки тайныхсчетов в Бельгии, Люксембурге, Голландии, Лихтенштейне, Швейцарии, на Ближнем иСреднем Востоке, в странах Латинской Америки были известны лишь узкому кругупосвященных. И он был одним из них, случайно, по должности, попавших под светюпитеров. Управляющий, просчитав все варианты, понял, что должен уйти в теньили исчезнуть. Но уходить было поздно. Все пути к отступлению были отрезаны.Кроме того, оставались жена дети, внуки. Во имя высших государственныхинтересов, объяснили ему, он должен поступить так, как велит ему его партийныйи гражданский долг.