Ведьма и Охотница - Лия Янурова

такой не единственный, Ти не могла это просто так оставить. Он снова напьется и снова полезет к девушке — а вдруг та окажется беззащитной? Тогда Ти воспользовалась всем своим арсеналом, чтобы навсегда отбить у него охоту нападать на девушек, а заодно и на животных. Настоящую темную магию она не практиковала — она запятнала бы ее душу, повлекла бы за собой страшные последствия. Такую силу нельзя прокормить или обуздать, с ней шутки не шутили. Девушка обошлась малым: наслала на охотника кошмары, от которых он мучился в бессоннице, и под самый конец этой череды снов пришла к нему в образе всех его жертв, чьи лица были искажены, постоянно менялись между собою и говорили сотней голосов одновременно. Ти приказала ему отказаться от оружия, никогда не трогать слабых и всю жизнь искупать свою вину, иначе эти кошмары будут самым малым наказанием из тех, что она для него готовит.

Конечно, ничего страшнее снов Ти наслать на него не могла, но охотник ей поверил и за одну ночь изменился так, что в Вилмсбурге до сих пор поговаривали про этот странный случай. Кто-то верил, что магические существа выкрали его душу в лесу и обменяли на другую. Девушке даже понравилось проучать этого недоумка, но книгу с подобными практиками она тут же закопала на заднем дворике, чтобы пресечь соблазн. Сжечь чей-то труд, заполнивший страницы чернильными письменами, ей не позволяла совесть.

Сжимая склянки во вспотевшей ладони — крепко, но так, чтобы их ненароком не разбить, — Ти нашла в себе храбрость распахнуть дверь и выйти навстречу тому, что ждало ее снаружи. Первой промелькнула и тут же улетучилась мысль «это фейри явили себя!»: фейри так не шумят, и показываться на глаза тоже вряд ли станут. Ти готовилась ко встрече с любым диким животным и магической сущностью, но почему-то увиденное потрясло ее до глубины души, как будто ее домик сам поднялся и ушел на курьих ножках.

На полянке, шагах в восьми от Ти, стояла девушка в коричневых кожаных штанах и темно-зеленом корсете, под которым виднелись рукава и воротник белой — когда-то белой — просторной рубашки. Сверху был накинут черный плащ с капюшоном, на шее висел некий амулет: камень цвета индиго, заключенный в серебро. Казалось, что центр амулета переливается всеми оттенками синего и притягивает к себе взгляд, напоминая воронку в океане. У незнакомки были коротко остриженные черные волосы, заправленные за уши, большие глаза и пухлые губы. На вид не старше Ти — лет шестнадцать от силы. Девушка тяжело дышала.

Какое-то время они просто стояли и смотрели друг на друга.

— Здравствуйте, — негромко сказала Ти. — Вы… Вы ко мне или мимо проходили?

Вопрос звучал глупо, но Ти не понимала, что еще можно сказать в такой ситуации.

Незнакомка перенесла вес с одной ноги на другую, наклонила голову и прищурилась. Когда Ти шагнула вперед, она выставила руку ладонью вперед, останавливая ее.

— Стой! — она откашлялась. — Это ты — ведьма, которая здесь живет? — девушка мотнула головой в сторону домика. Губы сжались в прямую линию, в глазах засверкала ярость.

Сердце Ти застучало где-то в горле. Только не это. Только не снова.

— Я живу здесь, но не понимаю, о чем вы говорите, — она медленно положила скляночки на землю и показала незнакомке пустые руки. Та с подозрением следила за ее движениями. — Я подрабатываю садоводством. Это, — она указала носочком башмака на склянки в траве, — для работы с землей. Выращивать растения — разве ж это ведьмовство?

Она махнула рукой в сторону садика у дома: быстро, чтобы девушка не заметила, что она дрожит.

— Вот, например. Мелисса, мята, ромашка…

— Врешь, — оборвала ее незнакомка. Дрожь в голосе почти пропала. Она откинула плащ, демонстрируя тонкие, изящные ножи на поясе. На один из них она положила руку. — Ты продаешь проклятые вещи, я сама их видела. У тебя повсюду дьявольские знаки и ингредиенты для зелий.

Ти нахмурилась.

— Я правда не понимаю, о чем вы…

Ее лицо вдруг прояснилось, морщинка на лбу разгладилась.

— Так это вы… Вы залезли ко мне в дом! — она задохнулась от гнева. — Не было никаких фейри! Зачем вы это сделали? Я никому зла не желаю!

Кроме того охотника. Но он сам напросился.

Незнакомка чуть смутилась, рука на ноже дрогнула.

— Потому что это — мое предназначение! Выслеживать и изгонять таких, как вы! — она сурово свела брови к переносице. — Вы — пятно на безупречно чистой поверхности Земли! От вас одни беды. Люди умирают, скот дохнет…

Ти выпучила глаза. Скот дохнет? Как-то раз она помогла козочке залечить больную ногу компрессом из трав, и на этом ее знакомство со скотом заканчивалось.

— Да откуда вы это взяли? — возмутилась она. — Я вас впервые вижу, и первое, что я узнаю — вы вломились в мой дом, попортили мои вещи, а теперь доказываете, какая я плохая! Из нас двоих бед натворили пока только вы!

Ти аж выдохнула под конец яростной тирады. Девушка в плаще заморгала. Может, привыкла, что жертвы теряются и позволяют беспрепятственно перерезать себе глотку?

— Я… я…

— А амулет у вас на шее? Что, не магический? Как можно охотиться на ведьм, при этом пользуясь их… — Ти замолкла. Перевела дыхание. — Так вот кто вы? Охотница на ведьм?

— Хватит разговоров, — рявкнула девушка, откинув подол плаща. — Значит, сочту все сказанное за признание в колдовстве.

Она сделала решительный шаг вперед, Ти также решительно отступила назад и уперлась спиной в дверь в домик.

— Стой! — крикнула она и выбросила руку вперед. — Если не хочешь сгинуть на этом же месте, не двигайся, или я… Я… напущу на тебя смертельных лягушек! — ляпнула она первое, что пришло на ум. Замешательство на лице охотницы того стоило. — Убирайся от моего жилища!

В этот миг Ти почувствовала, что она и впрямь может наколдовать что-нибудь гадкое. Что-нибудь такое, от чего эта горе-охотница развернется и с криками убежит обратно в лес. Ее переполняла ярость и желание защитить себя и свой дом: она не собирается лечь на плаху и поправить воротничок, чтобы палачу было сподручнее отрубать ей голову.

С неба упали первые крупные дождевые капли. Ти вздрогнула от неожиданности, когда одна из таких попала ей на шею и скатилась вниз, оставляя после себя мокрую дорожку. Холод отрезвил ее.

Даже если Ти злится, даже если ей при этом очень страшно, это еще не значит, что теперь надо перегрызть друг другу глотку. Ти ничего не знает об этой девушке, а незнакомка заблуждается