Ведьма и Охотница - Лия Янурова

насчет нее. Неужели им теперь драться, как диким животным?

Ти толкнула дверь локтем, не поворачиваясь к охотнице спиной.

— Идем. Дождь начинается. Не будем же мы разговаривать, вымокшие до нитки.

Охотница на ведьм по-прежнему стояла на месте, не убирая руки с ножа. Ти вздохнула.

— Что, боишься заходить в пряничный домик ведьмы? Убить меня ты и там сможешь. Обещаю не вырываться.

Девушка не шевельнулась. Дождь уже разошелся в полную силу; темное небо затянули тучи, запахло мокрой травой и землей.

— Ты же сказала стоять на месте, не то напустишь на меня… лягушек, — она упрямо мотнула головой, когда намокшие пряди черных волос упали ей на глаза.

— Я соврала. Я такое не умею, — просто сказала Ти и прошла в дом.

Охотница, чуть помешкав, пошла за ней пружинящими, как у кошки, шагами, не отпуская рукояти ножа.

Дверь захлопнулась за ними сама — может, от сквозняка, а может, и нет.

Девушки зашли внутрь как раз вовремя: дождь с ветром, словно голодные животные, принялись завывать в окна и со всей силы бросаться на дом, сотрясая его до последнего бревнышка. Крупные капли забарабанили по крыше, в дымоходе загудело от ветра. Когда охотница на ведьм вздрогнула и провела ладонями по плечам, Ти подошла к камину и бросила в пламя березовое полено, а еще украдкой взяла с каминной полки охапку листьев гравилата и тоже отправила их в огонь — он поможет им успокоиться и поговорить по-человечески.

— Присаживайся, — она указала на кресло-качалку, а сама подняла вязанье и одеяло, которые лежали на полу.

Охотница следила за ней недоверчивым взглядом, будто ожидала, что ведьма сейчас прочтет какое-нибудь заклинание и пропадет в густом черном дыме. Ти не стала ей что-то говорить, а прошла к обеденному столу и забрала оттуда стул на четырех ножках. Она поставила его у камина и плюхнулась на сиденье.

— Ну что, мое жуткое ведьминское убежище похоже на то, что вам описывают в… Где такому учат? В деревенских школах? Церквях? — едко поинтересовалась девушка, скрещивая ноги и устраиваясь поудобнее. С охотницей на ведьм она столкнулась впервые и действительно не знала, откуда такие берутся и чего от них можно ожидать кроме, по всей видимости, острия ножа у горла.

Охотница подбоченилась, вздернула острый подбородок и заявила:

— Твой сарказм тут неуместен. Зло многолико и может явиться в любом угодном ему образе, — и уже спокойнее добавила, — И я не так глупа, чтобы послушать представителей духовенства, раскрыв рот, а потом идти кромсать вам подобных по их указке. Я…

— Чай будешь? — перебила ее Ти.

Охотница заморгала от неожиданности, потом помотала головой.

— Подсыплешь мне еще чего-нибудь, — пробормотала она, прошла к камину и наконец села в кресло-качалку. Нож в руке, видимо, ей надоел, и она заткнула его за пояс.

— А я буду. Меня Ти, кстати, зовут, — девушка соскочила со стула, включила под чайником огонь и загремела кружками в буфете.

— Вил.

— Значит, никто тебя не науськал ненавидеть ведьм? Тогда с чего вообще такая неприязнь? — спросила Ти, засыпая в заварочный чайничек синего цвета с золотыми цветками смесь черного листового чая и сушеных цветков лаванды. Она обхватила посуду обеими ладонями, прикрыла глаза, шепнула пару слов над заваркой и повернулась к Вил.

Охотница неотрывно смотрела на языки пламени.

— А это уже не твое дело, — проговорила она. Ти показалось, что в ее глазах мелькнула потаенная боль, словно у раненого животного. А может, это просто игра теней.

— И многих ты убила? — поинтересовалась она, стараясь, чтобы голос не дрожал. Она еще не осознает этого в полной мере, но, возможно, она в последний раз заваривает себе чай, последний раз держит кружку в руках и отхлебывает вкусный горячий напиток, способный прогнать грусть, наполнить энергией или успокоить.

Кто накормит черную кошку, когда ее не станет? Зарастет ли садик сорняками? Вспомнит ли о ней кто-нибудь из городских?

Вил помолчала, потом откинулась на спинку и немного раскачала кресло, помогая себе ногами. Прикрыла глаза.

— Ни одного.

На плите засвистел чайник: воды в нем было немного, и вскипятилась она быстро. Девушка залила смесь кипятком, плеснула воды в чашку, туда же положила ложку меда и поочередно отнесла на столик сначала чайничек, потом кружку.

Понять тишину, что повисла между ними, было трудно: с одной стороны находилась Ти, которая боялась за свою жизнь, но не желала этого показывать. Безмолвный страх делал тишину вязкой, почти липкой. С другой находилась Вил, охотница без единой жертвы на счету: отстраненная, но в то же время человечная, со своей историей. Ти не собиралась убегать, нападать на девушку или молить о пощаде и попросту позволила ситуации идти своим ходом — пусть бежит, как самовольная река, обтекая камни и изгибаясь излучинами.

Вил распахнула глаза, словно сбросив с себя полудрему, и прищурилась.

— Ну, есть что сказать? Или предпочтешь молчаливый конец? — ореховые глаза впились в Ти.

Ти не знала, что она хотела найти в ее чертах, но понимала, что от ответа будет зависеть многое.

— Я не та, за кого ты меня принимаешь, — медленно заговорила она, водя пальцем над кружкой. В чае образовался небольшой водоворот: напиток перемешивался сам, без участия ложки. Охотница опустила взгляд на эту маленькую шалость, не вздрогнула и даже не моргнула, только дыхание стало чуть учащеннее. — То есть да, я ведьма. Но убивала ли я кого-нибудь? Нет. Умышленно причиняла вред? Один раз, и он сам был виноват, что полез с непристойностями и не понимал слова «нет», — Ти вздернула подбородок, в глазах сверкнула уверенность в том, что она поступила правильно. — Вот и думай, кому я вообще представляю угрозу.

Вил пожала плечами, провела пальцами по гладкому деревянному подлокотнику.

— И что, мне верить тебе на слово? Разве я похожа на сельского простака, которому можно втюхать жабье легкое под видом волшебного усилителя, от которого у него проснется невиданная сила?

— Хочешь — допроси жителей Вилмсбурга. Они подтвердят, что от меня никогда не было проблем, — не сдавалась Ти. Она отхлебнула чая и принялась буравить охотницу взглядом.

— Ты могла их околдовать, наложить свои коварные чары и притвориться самой милой душой на свете, — парировала Вил. Они словно вели бой на мечах, только вместо наточенных лезвий у них тщательно подобранные слова, вместо доспехов — уверенность в том, что их взгляды единственно правильные, и сосуществовать они не могут.

— Ну раз тебя научили всем этим стереотипам о ведьмах, раз мы такие плохие и злые, скажи мне, ты видишь черепа, символы кровью и человеческие внутренности в банках?