Им помогали силы Тьмы - Деннис Уитли

— У меня все о’кей, только мне не нравится, что умудрились свалиться с неба чуть не на самую ферму, — раздраженно проворчал Грегори.

— Если они найдут наши парашюты, то завтра же полиция прочешет всю округу, устроит облаву. А если еще хозяин этой чертовой фермы появится с дробовиком, пока мы с тобой тут шныряем, то дела наши вообще хуже некуда…

Русский зябко повел широченными плечами.

— Да никто нас не найдет, если затаимся ненадолго. Кстати, я уже придумал, куда мы можем спрятать парашюты. Я приземлился неподалеку от большого стога сена. Вот туда мы их и зароем.

— Молодчага, Стефан. Тогда эту проблему мы с тобой разрешили. Разве только они спустят с цепи свою подлую псину и она унюхает и нас, и наше снаряжение?

Несколько минут, затаившись, они пережидали, озабоченно поглядывая в сторону фермы в надежде, что сторожевой пес наконец уймется. И действительно, минут через пять, успешно продемонстрировав свою бдительность, верный страж перестал лаять, и воцарилась тишина. Пес еще порычал для порядка и успокоился. Спустя некоторое время они вылезли из укрытия, собрали парашюты, отнесли их к стогу и запрятали в нем как можно дальше неопровержимые улики своего шпионского ремесла.

Теперь, когда улики были уничтожены, им необходимо было наладить контакты с людьми, у которых они должны были поселиться. Перед отлетом Грегори встречался на Бэйкер-стрит с генералом, ответственным за Отдел выполнения секретных операций в тылу противника.

В распоряжении отдела имелась широко разветвленная сеть агентуры, связанной с движением Сопротивления во многих странах, находящихся под немецкой оккупацией, но — вот беда! — в Северной Германии практически никаких полезных для дела контактов не имелось. Правда, было достоверно известно, что с той поры, когда Гитлер начал терпеть на Русском фронте одно поражение за другим, да еще и продемонстрировал свою неспособность защитить города Германии от ежедневной и еженощной бомбежки, те слои немецкого населения, которые и раньше относились с неприязнью к нацистскому режиму, теперь значительно охотнее шли на контакт с союзниками.

Одним из таких добровольных помощников союзников была фрау фон Альтерн, жившая в замке, расположенном поблизости от деревни Сассен, в двадцати пяти милях к юго-западу от Пенемюнде; именно она сообщила о проводившихся там испытаниях гигантских ракет.

О ней же самой ничего известно не было, за исключением того, что ее муж служил офицером в полку померанских гренадеров, а затем был военным атташе при Германском посольстве в Анкаре. Для того чтобы занять дипломатический пост, германскому офицеру необходимо было получить на это личное согласие Риббентропа, из чего можно сделать вывод о том, что фон Альтерн был не из последних нацистов. Поэтому довольно странным выглядело стремление фрау Альтерн помешать нацистам одержать верх в войне против союзников, но какое-то объяснение этого феномена давало ее польское происхождение и тот факт, что у нее могли быть родственники в Польше, потому что она укрывала у себя одного польского офицера, которому удалось бежать из лагеря для военнопленных и который, собственно, и доставил ее послание в Британское посольство в Стокгольме.

К сожалению, навести более детальные справки у этого поляка не было возможности, ибо вскоре после прибытия в Швецию он погиб в автомобильной катастрофе. Вполне логично было бы предположить, что ее муж находится сейчас на действительной военной службе где-нибудь далеко от дома (иначе как бы можно было объяснить эпизод со спрятанным от немцев польским офицером), а отсюда следовало, что фрау фон Альтерн могла бы предоставить Грегори и Стефану вполне безопасное временное или постоянное укрытие на вражеской территории.

Деревня Сассен, по подсчетам Грегори, находилась в каких-то пяти милях к югу от места их приземления, но он никак не собирался заявиться к фрау Альтерн вот так — без предупреждения. Это было бы слишком опасно: во-первых, ее супруг явно не подозревал о двойной жизни жены, а сейчас он мог оказаться дома, в отпуске или, скажем, демобилизовался по ранению и теперь постоянно жил в своем родовом гнезде; во-вторых, она могла просто испугаться возможной провокации, у нее, наконец, могли просто сдать нервы и она за здорово живешь выдала бы их властям. Грегори обдумал все эти вероятные последствия и здраво рассудил, что незачем рисковать попусту и лучше сначала отправиться в ближайший город Гриммен.

У них у обоих на спине было по чемодану, прикрепленному лямками на плечах, за тем лишь исключением, что содержимое этих чемоданов отнюдь не было таким уж легким; и когда они шли, набыча головы и сгибаясь под тяжелой ношей, то здорово смахивали на двух путников-беженцев со скарбом и пожитками за плечами.

Время шло, часы показывали уже три утра. Вскоре показались разбросанные там и сям редкие домики — они вышли на окраину городка. Грегори остановился и сказал:

— Мне очень жаль, Стефан, но с этого момента тебе придется тащить два чемодана.

Предусмотрительность Грегори была вполне оправданной: оба они были в немецкой форме, с той лишь разницей, что у англичанина она имела знаки различия майора вермахта, а на Купоровиче — простого солдата. Поэтому зрелище, что германский офицер, который тащит на собственном горбу пожитки в сопровождении не слишком нагруженного солдата, несомненно могло вызвать законные подозрения у любого встречного.

Если бы кому-нибудь пришло в голову остановить их и проверить документы, то тут разведчикам бояться было нечего: у Грегори в кармане лежали фальшивые документы на имя майора Гельмута Боденштайна из сто четвертого артиллерийского полка, а у Купоровича — армейская платежная книжка, в которой указывалось, что он по национальности западный украинец, проживающий на территории Чехии, к тому же вольноопределяющийся — из тех, кто добровольно поступил на службу в германскую армию. Такая хитроумная легенда понадобилась для того, чтобы славянские черты его лица не вызывали ни у кого излишней подозрительности, да и по-немецки он говорил не слишком бойко.

Худой и жилистый, Грегори был чуточку повыше Купоровича, его походка была широкой и стремительной. Густые, коротко подстриженные волосы темно-каштанового цвета спускались из-под пилотки мыском на лоб, в худощавых и твердо очерченных скулах и твердом подбородке ощущалась привычка повелевать, шрам над левой бровью выглядел как воспоминание о студенческих дуэлях.

Купорович же был коренаст, тяжелая нижняя челюсть с двойным подбородком создавала впечатление телесной дряблости и рыхлости. Но это была лишь иллюзия, обманчивое его добродушие и вялость прекрасно скрывали силу, выносливость и хитрость, а что касается мускулов, то он целиком состоял именно из них. Волосы у него были с сединой, но брови черны, как вороново крыло. Голубые глаза казались мягкими и ленивыми. Кто-кто, а Грегори прекрасно знал хитроумную изобретательность, изворотливость и полное отсутствие моральных сдерживающих принципов своего напарника.

Впервые они встретились, когда Грегори выполнял одно из заданий в Финляндии во время Русско-финской войны в 1940 году. Он временно оказался под арестом, во власти Купоровича, военного коменданта порта Кандалакша, на Белом море. Но генерал на поверку оказался отнюдь не заурядным большевиком. Оторванный от всего мира, скучающий в арктической глуши, он принял Грегори как дорогого гостя, и они просидели за столом, накачиваясь спиртным, всю ночь.