Спаситель мира - Андрей Анисимов
Шрифт:
Интервал:
Но в реальной жизни дело обстояло обыденнее и проще. Гаврилов не мог издать последнего романа Каребина, потому что слишком много вложил денег в его предыдущую книгу, и сам позвонил конкурентке, чтобы та встретилась с Олегом Ивановичем. Рачевская с удовольствием согласилась, поскольку как раз была на распутье. Новый роман писателя ее выручал.
— Мама, я бездарный, тупоголовый юнец, — жаловался Синицын, укладываясь в постель, — я никогда не распутаю этого преступления, и меня погонят с работы поганой метлой.
В отличие от матерых детективов, которые забывали о профессии, ступив за порог своего кабинета, Слава мучился расследованием днем и ночью — ведь убийство Каребина было его первым самостоятельным делом. Вера Сергеевна гладила сына по голове и говорила успокоительные слова:
— Ну зачем ты так, Пусик? Ты был самый способный студент на курсе. Ты с отличием защитил диплом. И вообще, Пусик, ты очень умный и толковый. Все будет хорошо. Спи.
— Ничего не будет хорошо, — мрачно возражал он, — я осел и тупица.
Но молодой организм брал свое, и Синицын засыпал. Так прошло две недели.
Сегодняшний день также не сулил Славе никаких авансов. Утром, как и все последние дни, старший лейтенант навестил вдову, ровным счетом ничего от нее не добился и решил поехать в банк, где у писателя имелся счет.
Работники банка долго отказывали ему в информации. Пришлось звонить подполковнику. Грушин принял просьбу молодого следователя без оптимизма, но все же Синицын своего добился и доступ к финансовым тайнам убитого получил.
Оказалось, что за день до выстрела Олег Иванович снял десять тысяч наличными, что молодого следователя всерьез насторожило. «Нет ли тут какой зацепки? Вдруг у известного писателя кто-то вымогал деньги?..»
Из банка он снова поехал в Гороховский переулок. Маша открыла ему дверь, не выразив ни малейшего удивления. Поначалу Синицына поражало полное отсутствие эмоций у этой молодой женщины. Ему даже пришла в голову страшная мысль — уж не она ли заказала своего мужа? Но через несколько дней Слава убедился, что эмоций Маша Баранова лишена от природы. Вот и сейчас, впустив молодого следователя в квартиру, она молча уселась за стол и, терпеливо выслушав вопрос о десяти тысячах, задумалась. Причем напряжение мысли на ее лице читалось буквально.
Маша морщила лоб и шевелила губами. Через минуту морщинки на ее лбу разгладились, потому что она вдруг вспомнила:
— Олежек купил тогда новый унитаз. Его еще не установили, он до сих пор лежит в ящике.
И Синицыну был продемонстрирован унитаз. В фанерной коробке сиял белизной шведский аппарат, при котором имелся чек. Чудо зарубежной сантехники стоило девять тысяч восемьсот рублей. Таким образом, тайна предсмертной банковской операции Каребина была раскрыта. Слава поблагодарил вдову и попрощался.
Время уже было нерабочее, и он решил ехать домой. Но перед самой остановкой десятого троллейбуса вспомнил, что его девушка Лена Шмелева взяла билеты в кинотеатр «Художественный». Синицын понял, что на троллейбусе ему не успеть. Он подошел к инспектору дорожной службы, показал служебное удостоверение и честно объяснил свою беду. В результате был посажен в черное «БМВ», которое инспектор остановил жезлом. Грузный лысый субъект за рулем, обиженно посапывая, без единого слова довез навязанного ему властью пассажира до Арбатской площади.
Лена уже ждала:
— Предки в гости намылились. Пойдем лучше к нам, — чмокнув парня в губы, предложила она. Ее поцелуй больше походил на штамп в паспорте при пересечении границы, но само предложение имело заманчивый подтекст.
Лена жила в Сивцевом Вражке, и молодые люди через десять минут вошли в подъезд. В огромном холле некогда престижного дома пахло Госпланом и кошками.
Лифтерша Пелагея была староверкой и кошек подкармливала.
— Давай сразу, — шепнула Лена, впустив Синицына в квартиру.
Слава не совсем понял подругу, затем покраснел, понуро двинулся в ее комнату и начал расстегивать брюки. Лена быстро шмыгнула в ванную и через пять минут явилась готовая к любви.
— Хочешь, музыку поставлю?
Синицын кивнул без всяких признаков страсти, пронаблюдал, как Лена, соблазнительно выставив бедра, присела к музыкальному центру, как поставила диск и томно, словно кошка, разогнулась.
— Я не могу, — признался кавалер.
— Не можешь? — В голосе Шмелевой послышалось искреннее недоумение.
— А если тебе виски налить? У папы в баре есть «Белая лошадь».
— Не в этом дело, Ленка. Просто у меня башка от моего следствия раскалывается.
— И поэтому я тебя не волную? — удивилась Шмелева. Она не могла себе представить, как ее молодой человек при виде столь редкостных прелестей может думать о чем-то постороннем. — Может, ты другую завел?
— Никого я не завел! — огрызнулся Слава. — Убийство распутать не могу.
Скоро крыша поедет. Поэтому и член как тряпка… Я к вдове каждый день таскаюсь, и все равно мрак.
— Сколько же лет этой вдове? — насторожилась Лена.
— Гражданке Барановой двадцать шесть лет, — отчеканил старший лейтенант.
— Тогда понятно, почему у тебя он как тряпка, — предположила Шмелева и облачилась в халат.
— Дура ты, Ленка! Эта Машка Баранова — рыба-рыбой. Я не знаю, как ее покойный писатель трахал. Надувную куклу, мне кажется, и то приятнее.
Шмелева пристально посмотрела в глаза друга и звонко расхохоталась.
— Черт с тобой, малыш. Пойдем куда-нибудь прошвырнемся. Предков из дома по вечерам неделями не выпихнешь, а сегодня сами поплыли. Жалко, конечно…
Таблетку зря вложила…
— Куда вложила? — не понял Слава.
— Не твое дело. Или хочешь, я тебе кофе по-турецки сварю? У папы научилась.
Синицын предпочел кофе. Он натянул брюки, и они отправились на кухню.
— Понимаешь, Ленка, ну ни одной зацепки, — продолжал о наболевшем старший лейтенант Синицын.
Лена колдовала у плиты и была увлечена процессом. Слова друга летели мимо нее.
— Врагов у него вроде нет, — продолжал жаловаться Слава. — Непохоже, что и друзья водились. Каребин по жизни не был тусовщиком…
— Ты все о своем поешь, — выключив газ, поняла молодая хозяйка. Кофе она не прозевала, а потому теперь могла вернуть свое внимание к речам кавалера.
— Ну сама подумай, миллионером он не был. На счету в банке восемь тысяч баксов. Не курил, водки терпеть не мог. Тратил на еду и Машку.
— А что вдова говорит? — спросила Лена, разливая кофе. Детективные истории друга ее занимали мало, но совсем игнорировать его интересы она считала хамством.
— Баранова? Да ничего, — раздраженно сообщил Слава. — Говорю тебе — рыба.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!