Палыч+Зинка=Любовь - Юлия Миланес

свинины на кости.

— Бог сказал делиться, — назидательно ответила Зинка.

Собака сидела на своем месте — на табуретке во главе стола — и строго следила за Зинкиными манипуляциями. А та обрезала мясо с кости, а косточку кинула обратно в Палычеву тарелку.

— Хорошая косточка, — проникновенно сказала она. — Мозговая! Если хорошенько обсосать, то и мозги появятся.

— Не появятся, ты мне все выгрызла, осталась одна оболочка! — проворчал Палыч.

— Человек произошел от обезьяны — от травоядного, а собака — от волка, хищника, — рассуждала Зинка. — Собаке нужно мясо.

Французская болонка, произошедшая от волка, посмотрела на мясо, зевнула и отвернулась.

— Что ж ты не ешь, сволочь?! — в сердцах воскликнул Палыч.

— Ему надо охотиться, либо охранять, — объяснила Зинка, оскалила зубы, зарычала и крикнула несколько раз: — Съем! Съем!

Пес посмотрел на хозяйку, тонко рыкнул, схватил мясо в зубы и потащил за холодильник. Там он долго рыл передними лапами кафель на полу, наконец бросил добычу, улегся рядом и снова взгрустнул.

***

— Один у меня друг остался — и тот умирает! — Зинка роняла слезы в подушку.

— Да не умираю я. — Палыч сонно повернулся к жене. — Всего-то сахарный диабет поставили.

Зинка, как привидение в своей обширной ночной рубашке, вскочила и заорала:

— Какой у тебя диабет?! Я же видела, как ты печенье уплетал перед тем, как сдать кровь!

Собака, разбуженная ее ором, соскочила с кровати и судорожно залаяла на дверь.

— Песик! Ты не умираешь?

— Да все с ним в порядке! — рявкнул Палыч и отвернулся к стене.

Зинка легла, уткнулась в подушку и снова заплакала.

***

Ветеринар сурово смотрел на Палыча.

— Значит, и родословная у него есть?

— Есть, — отвечал Палыч. — Лучше, чем у меня.

— А случек у него сколько было? Он же чемпион породы.

— Нисколько. Мы разведением не занимаемся.

— Но это же глупость! — сердито наступал на него ветеринар. — Вы загубили породистого пса! Не проще ли тогда было с помойки взять, да и кастрировать?

— Зинка, ты загубила породистого пса! — разъяснял Палыч жене в машине. — И меня, беспородного, тоже. Только не вздумай нас кастрировать!

Зинка листала в телефоне Авито.

— Что ты там забыла? — Палыч заглянул через плечо.

— Собачьих проституток ищу, — деловито пояснила Зинка. — Сейчас всякие услуги предоставляют.

— Ему одиннадцать лет уже! — обалдел Палыч. — Он по возрасту на пять лет старше меня!

***

— Здравствуйте! — суетилась Зинка. — Где наша невеста? Проходите, проходите!

Девушка спортивного вида спустила с рук миниатюрную сучку:

— Вот наши дипломы. Все, как договаривались.

Невеста, не оглядываясь, потрусила прямиком за холодильник. Вскоре оттуда раздалось довольное чавканье.

Хозяйского пса от такой наглости сначала взяла оторопь. Он вытянул шею, насколько это возможно у французской болонки, переступил с ноги на ногу, а потом ринулся защищать свое имущество.

— Он у нас от волка произошел. Практически служебная собака, — с издевкой вещал Палыч. — Даже мясо не ест, пока оно не протухнет. Только дай охранять день и ночь.

Зинка с красным лицом растаскивала собак и орала на него:

— Да куда ж ты смотришь?! Тащи ее за задние лапы!

***

— Хороший мальчик! — Зинка уложила пса на его подушку. — Вот еще, выдумали невест! Нам и так хорошо.

Палыч примостился на краю кровати и не мог не съёрничать:

— Хороший мальчик. Еще меня переживет!

Канделябр

— Папа, с тобой детей нельзя оставить! — жалостливо протянула Олька.

Маленький Мишутка пинал машинку ногой и покрикивал:

— Заводись, щука! Заводись, щука!

— А чо? — ответил Палыч. — Пусть мужиком растет!

И тут он увидел, как жена Зинка с дочерью Олькой, не сговариваясь, ставят руки в боки.

Палыч часто заморгал и принялся оправдываться:

— А чо? Я ничо! Я ласточку свою заводил! Ребенка из сада забрал, пельмени сварил — покормил!

— Папа, тебя нужно перевоспитывать! — возмутилась Олька. — У тебя же через слово!

— Воспитывать она меня будет на старости лет, соплячка!

— Ты, старый, вот что! — вмешалась Зинка. — Ты как хочешь выразиться, говори какое-нибудь другое слово!

— Какое еще слово?

— Да хоть «канделябр»! Или вон «щука»!

Вечером к Зинке зашли на чай подруги.

— Нашли с кем ребенка оставить! — проскрипела толстая Галина Николаевна.

— Щука старая! — не замедлил ответить из своего угла Палыч. — Канделябр!

Зинка с перепугу обожглась об сковородку.

— Что старик-то твой говорит? — повернулась к Зинке бывшая учительница русского Валентина Ивановна. — Совсем что ли из ума выжил?

— Говорит, на рыбалку сегодня ездил, — зло процедила Зинка. — Щуку поймал.

— Три щуки поймал! — подтвердил Палыч. — Около деревни Лядино, канделябр!

Толстая Галина Николаевна во времена туманной молодости работала врачом-психиатром и теперь решила тряхнуть стариной:

— А не шизофрения ли у вас, молодой человек? — профессиональным тоном поинтересовалась она.

— Суета, канделябр! — философски протянул Палыч и затянулся папиросой.

— Да, суета сует! — робко поддакнула Зинка.

— Давно он у тебя заговаривается? — Галина Николаевна листала записную книжку. — Я таких врачей знаю, живо на ноги поставят! Все мои ученики — светила!

— Да нет, тут дело в чем-то другом! — Зинка замялась.

Палыч многозначительно постукал себя по носу и выдал:

— Встреча представительниц древнейшей профессии в отдельно взятом куске пространства-времени. Утки. Я понятно выразился? Какая там рыбалка, канделябр?

— Понятно! — вскипела Зинка.

— Мне кажется, нас оскорбляют! — обижено пискнула Валентина Ивановна.

— На, попей водички, а то в горле пересохло! — Палыч протянул бывшей учительнице стакан воды. — Щуки — они мокрохвостые!

— Вот! Рекомендую позвонить Сергею Ивановичу! Он госпитализирует в мгновение ока! — вскричала Галина Николаевна, потрясая записной книжкой.

— Нет, это недостаток словарного запаса… — задумчиво произнесла Валентина Ивановна. — Когда он у тебя в последний раз книжку читал? Я думаю, он стал как Эллочка-людоедка. Такие случаи описаны в литературе.

— Да он только в «Книге о вкусной и здоровой пище» картинки рассматривает! — зло ответила Зинка.

— Говори-говори, а мне все в охре! — не замедлил ответить Палыч.

— Что у тебя в охре? — допытывалась Галина Николаевна. — Сны цветные видишь? О чем?

— Что уже и сны цветные нельзя видеть? — расстроено буркнула Зинка.

— Смотря о чем? — рассуждала Галина Николаевна. — Еще спасибо мне скажешь, пока он у тебя буйным не стал! Сейчас вызовем скорую…

— А ну дуй отседова, щука старая! — в сердцах накинулась на нее Зинка. — Я тебе самой сейчас скорую вызову!

— Кан-де-бля-бр, — восторженно пробулькал Палыч. — Во-бла!

— Горе-то какое! — сокрушались, одеваясь, гостьи.

Поздно ночью Зинка с Палычем лежали в кровати, прижавшись нос к носу.

— Палыч, поговори со мной, — сонно попросила Зинка.

— Я тебе вот что расскажу… — начал Палыч. — Где-то есть яркая красная звезда, а около звезды — маленькая оранжевая планета. На этой планете поют цветы: маленький желтый мох играет на флейте; большой старый