Магнус Миллион и Спальня кошмаров - Жан-Филипп Арру-Виньо

Ровно в семь утра раздаётся скрипучая мелодия, которую тут же перекрывает трезвон остальных одиннадцати будильников, будто все они одновременно открывают огонь.

ДЗЫНЬ!!

ТРРРР!!

КУ-КУ! КУ-КУ!!

Будильники гудят, дребезжат и голосят. Будто каждый решил во что бы то ни стало перекричать соседа.

Растерянное лицо Магнуса высовывается из-под толстого одеяла. Он несколько раз моргает, лихорадочно нащупывает ближайший будильник и пытается разнести его ударом кулака, но промахивается мимо ночного столика и летит лицом вниз на прикроватный коврик.

К сожалению, падает он с недостаточно большой высоты. Будь кровать повыше, от удара об пол он бы проснулся, а так всего лишь зябко сворачивается калачиком и под звуки кульминационного крещендо двенадцати будильников, способного поднять и мёртвого, немедленно засыпает снова, обняв подушку, которую, падая, прихватил с собой…

Магнус Миллион – единственный человек на свете, способный выдержать испытание двенадцатью будильниками.

Возможно, именно из-за этого его и сослали в самый дальний конец дома. Особняк Миллионов – одно из самых шикарных строений во всём Гульденбурге и к тому же одно из старейших. В здании не меньше сорока трёх комнат – многовато для мальчика, его отца и кучки прислуги.

Что делать с такой прорвой комнат, высокопарно именуемых «спальнями друзей»? Друзей у Миллионов нет уже несколько поколений. Если сюда кто и заглядывает, то лишь почётные гости, банкиры, послы или главы государств, с которыми отец Магнуса подписывает выгодные контракты. Но друзей, в том смысле, который мы вкладываем в это слово, тут не бывало с тех пор, как умерла хозяйка.

Вот Магнус и живёт в неотапливаемой части дома, которая отведена для гостей, вдали от комфортабельных покоев отца. Здесь тянется бесконечная анфилада сырых комнат с высокими потолками и одинаковыми вытертыми коврами. Над головой висят пыльные люстры, в которых перегорела половина лампочек. Комнаты отличаются друг от друга только цветом старых обоев (тут – бледно-голубой, там – блёкло-лиловый) да портретами предков над камином.

Магнус – мальчик дико неаккуратный и чудовищно ленивый. Поэтому, вместо того чтобы привести свою комнату в порядок (в конце концов, за него это вполне могли бы делать горничные), он предпочитает её менять: например, когда грязной одежды на кровати скапливается так много, что она начинает сваливаться на пол, или когда становится невозможно поставить ногу на паркет, не наступив при этом на какой-нибудь хрупкий предмет.

По крайней мере, раньше он поступал именно так. Теперь же ему выделили одну-единственную комнату, в которой он обязан наводить порядок не меньше одного раза в неделю, до того как к нему явится с инспекцией госпожа Карлсен, кухарка и гувернантка Миллионов, которая взвалила на свои плечи почти непосильную задачу – воспитать этого насквозь испорченного и избалованного мальчишку.

Но тут нужно сделать примечание: избалованным Магнус был только в материальном отношении. Когда тебе четырнадцать, ни дом из сорока трёх комнат, ни горничные, ни кухарка, которая готовит по утрам завтрак, не заменят материнской любви и общения с отцом.

Рикард Миллион, отец Магнуса, уже целый час как вышел из дома. Как всегда по утрам, шофёр доставил его в клуб: здесь господин Миллион курит неизменную толстую сигару и поглощает английский завтрак, разложив перед своим колоссальным пузом свежие газеты.

Магнус был бы страшно удивлён, если бы ему рассказали, что некоторые отцы играют со своими детьми. Или что других мальчишек отцы порой берут на футбольный матч, а ещё (это уж совершенно уму непостижимо) иногда они вместе смеются!

Для Магнуса отец – это важный человек, вечно занятой и почти невидимый, кому по пятницам дворецкий подаёт на подпись обёрнутый в кожаную обложку дневник сына.

В воскресенье – по традиции это семейный день – Магнус с отцом единственный раз в неделю обедают вдвоём, сидя на разных концах стола – настолько длинного, что на нём пришлось установить телефон.

Благодаря этому аппарату иногда они ведут настоящие семейные беседы:

– Алло, папа?

– Гм-хрм…

– Вы не могли бы передать мне соус, если это вас не затруднит?

– Хл-блрп…

– Благодарю вас.

Они оба берут на эти семейные обеды что-нибудь почитать: Рикард Миллион – захватывающие биржевые сводки, а его сын – какие-то чудны́е книжки из библиотеки госпожи Миллион, к которым после её смерти никто, кроме него, не притрагивается.

– Выдуманные истории, – пожимает плечами Рикард Миллион, – вместо того чтобы извлекать пользу из бухгалтерских книг или каталогов оружия компании «Миллион»! Прости за прямоту, Магнус, но ты унаследовал от матери её худшие черты…

Он точно ничего не понимает в детях. А ещё меньше – в себе самом.

Иногда он, кажется, вообще забывает, что они с сыном живут под одной крышей. Однажды ночью они оба одновременно встали попить воды и столкнулись друг с другом посреди холодной кухни.

– Кто вы? – рявкнул господин Миллион, отступая на шаг.

– Это я, отец. Магнус…

– Магнус? – переспросил Миллион-старший.

– Отец, ну что вы! Это я, ваш сын!

– Сын? – пробормотал родитель. Тут он заметил, что они оба одеты в одинаковые шёлковые пижамы. Это его убедило. – Да-да, конечно… Очень приятно! – Он протянул ему вялую со сна руку и вежливо добавил: – Разрешите представиться: Рикард Миллион – хозяин этого дома.

Теперь вам будет проще разобраться в событиях, которые вот-вот произойдут.

Если бы Магнус не был предоставлен самому себе в огромном доме, где запросто разместился бы полк солдат, он бы в то утро не продрал осоловевшие глаза в 8 часов 27 минут, наконец разбуженный холодным сквозняком, дующим по полу.

Ночью ему приснился страшный сон, подробностей он не помнил, но сон всё равно вертелся в голове.

Магнус оглушительно чихнул, потом ещё раз – и окончательно проснулся. Катастрофа! Контрольная! Ровно через тридцать три минуты он должен быть в лицее.

– Чёрт-перечёрт!

По счастью, мальчики его возраста почти не моются. Через минуту Магнус уже натянул вчерашнюю одежду, пригладил холодной водой несколько вихров и с зубной щёткой во рту шнуровал ботинки.

– Торт-переторт! – повторил он, плюясь зубной пастой.

Надо успокоиться, он это знал, нельзя поддаваться панике. Перевозбуждение действует на него очень необычно, о чём мы расскажем потом, когда будет время. А пока включён обратный отсчёт. Тридцать минут с хвостиком. Этого очень мало, особенно если учесть, что Магнус никак не может выйти из дома с пустым желудком.

Он бросился на кухню, изо всех сил нажимая на педали. Да-да, педали, несмотря на строжайший запрет госпожи Карлсен, которая просто отстала от жизни, ведь велосипед, как бы он её ни сердил, единственное удобное средство передвижения в доме с сорока тремя комнатами и бесконечными коридорами.