Пламя клинка - Денис Чекалов

— Спасибо! — прорычал атаман. — Ты спас нас от власти демона, теперь мы в неоплатном долгу.

Раз в неоплатном, значит, платить и не собираются.

— Да пребудут с тобой кровавые боги, — прошептал орк.

— И вам тоже доброго дня, — согласился я.

Они развернулись и медленно направились прочь.

Атаман не стал даже поднимать рунический шлем.

Я ждал, пока орки скроются за деревьями.

Теперь пришло время самого главного.

Я победил чудовище, осталось с торжеством оглядеться, жарко поцеловать полуобнаженную девушку, сесть на коня и умчаться в закат.

Вместо этого я скрючился пополам и долго блевал.

Да, в жизни все не так романтично, как поют бродячие барды.

Зимой не так противно блевать, я стоял на коленях, погрузив обе руки в снег, и это слегка уменьшило боль.

Чувство было такое, словно кентарийский дракон прожевал меня, заглотил, переварил и выкакал.

Истинная победа никогда не приносит радости.

Миг торжества — все, что у тебя есть, прежде чем отходняк не раздавит.

Я потянулся к поясу.

Пальцы болели так, словно кости превратились в муку. Ну конечно, все колбы с лечебным снадобьем разбились и лопнули.

С героями в песнях бардов такого никогда не случается. Налетел ветер, и только сейчас я понял, как же здесь холодно.

Да, без колдовского плаща гулять по зимнему лесу не так приятно.

Я лишился накидки, адамантового меча, всех магических зелий, а в награду получил только боль.

Так бывает со всеми, кто пытается за что-то бороться, а не сидит, вкушая негу, у камелька.

Ну, по крайней мере, было весело.

Это единственная мысль, которая тебя утешает, когда кишки просятся наружу.

Я подошел к демону.

Тело его уже обратилось в гниль, разлившись кровавой лужей. Интересно, кто же тот хозяин, о котором он говорил?

Еще немного я постоял, ловя глотки холодного ветра. Затем не спеша направился по тропе.

Форт из серого камня стоял на моем пути.

Щерились колдовскими пушками сторожевые башни, и каждый ствол был покрыт вязью холодных рун.

Сторожевая крепость — на полдороге от города.

Примет первый удар, если вражеские войска будут спускаться с гор. Я не сомневался, что такие же форты стоят на каждом подступе к Малахиту.

Черные кованые ворота медленно растворились, и навстречу мне появились всадники.

Семеро.

Первым, на крылатом коне, ехал воевода с окладистой седой бородой.

За ним, на двуглавом волке, следовал юноша в дорогих волшебных доспехах — сразу видно, сын влиятельного боярина.

Пятеро ратников, на огромных воронах, скользили по-над дорогой.

Я зашагал быстрее.

Если повезет, они одолжат мне плащ. Если нет, попробуют прикончить меня.

Зная людей, я ставил бы на второе.

— Эй, волшебник! — позвал меня воевода. — Куда путь держишь? — И, не дожидаясь ответа, изрек: — Если в град Малахит, а других и нету поблизости, до самого Харашшского моря, то мы как раз оттуда.

Он спешился.

Воину было за пятьдесят.

Кожа, дубленная на ветре и на морозе, темные оливковые глаза. В седой бороде шелковые нити — защита от темных сил.

Простая кольчуга наверняка досталась ратнику от отца, а тому — от его отца. На голове бронзовый шлем-шишак с пластинчатой бармицей — сеткой, закрывающей шею.

Левая рука, в перчатке из кожи кобольда, лежала на боевом топоре.

— Я Огнард.

Он протянул ладонь.

— Старший воевода из вольного города Малахита.

Его пожатие было крепким и уверенным.

— Мое имя Хорс, — представился я. — Странствующий маг.

Огнард провел рукой по окладистой бороде.

— Не ты ли прошел этим утром через Белый портал?

— Через магические врата, что на той горе. — Я кивнул на дальние склоны.

Воевода кивнул.

— Если кто проходит через Портал, я сразу же узнаю об этом.

Его ладонь коснулась зеркального амулета.

— А нынче талисман раскалился и даже обжег мне кожу. Видать, ты непростой волшебник, если астрал так взъярился…

Он окинул меня оценивающим взглядом.

Ни о чем не спросил, хотя после встречи с демоном я был изрядно помят.

Досужее любопытство — роскошь, какую умные люди не могут себе позволить.

— Наверное, десятый дан у тебя?

— Тринадцатый, — сказал я.

И сразу же припомнил демона, что швырнул меня об дерево, как жалкую тряпку.

Каким бы сильным ты себя ни считал, найдется тот, кто надерет тебе задницу. Лучше об этом не забывать.

А если все же забудешь, найдутся те, что напомнят.

— Чародей, — пробормотал воевода.

Видно, он что-то взвешивал про себя.

— Служил на Черной Реке? — спросил он внезапно.

— Да.

— Где, ежели не секрет?

— У Излучины.

Из кармашка на поясе я вынул небольшой железный кружочек.

— Я потерял на Черной Реке почти всех друзей, — негромко произнес я. — А все, что мне досталось, это ржавая медаль императора. Паскудный обмен.

Огнард насупился.

— Жуткий был год, — согласился он. — А знаешь, теперь ведь Стояние на Черной Реке никто войной не считает. Я говорил с мальчишками…

Воевода невесело усмехнулся.

— Их в школе ведуны учат, будто Стояние — оно и было стояние, так, постояли на бережку да и разошлись. Если бы они знали…

— Лучше им не знать, — кратко ответил я.

Он глубоко кивнул.

— Ладно, — голос его снова стал звучным и полным силы, как, впрочем, и положено воеводе.

Стало ясно, Огнард принял решение.

— Ты сказал, по найму работаешь? Работу не ищешь? Город у нас богатый, мы хорошо заплатим.

— Кто ищет работу, находит рабство, — ответил я, — а призвание само отыщет тебя. Если смогу помочь, то сделаю все бесплатно. Что у вас случилось?

— Ну, ладно…

Воевода достал шипастый маленький шар и швырнул об землю. Тот обратился в голема — доспехи боевого коня; ожившие латы замерли над дорогой, готовые в путь.