Наследство Мираль - Ирис Ленская

— Арчи, мне нужно уехать, — извиняясь, проворковала я.

— Арррчи, Арррчи… — повторил попугай. — Эльмиррра... … Дорогая Миррра.

Я повернула голову к плечу и уставилась на птицу в изумлении. Так называл меня только папа. Арчи впервые произнёс это имя.

— Ди добрррая, добрррая. Ди из дрругого миррра, — продолжил он свою речь.

Я улыбнулась и погладила блестящую головку:

— Что это значит, Арчи?

— Может, он говорит о папиной тёте? — предположила Юлия, заходя в комнату с ворохом одежды в руках. — Она ведь живёт в Италии.

Я наморщила лоб.

— Вполне возможно. Отец много путешествовал, и Арчи жил там какое-то время.

— Ди из дрругого миррра.

Попугай нежно ущипнул меня за ухо и, слетев с плеча, вернулся на жёрдочку.

— Вот видишь! — засмеялась подруга, которая явно решила не забивать голову глупостями. — Благословение свыше получено! А теперь быстро одевайся, Эль. Нас ждёт много дел. Купим тебе чемодан и обновим гардероб.

Самолёт, на котором я летела в Геную, уже набрал необходимую высоту, пассажиры расслабились и приготовились к долгому, откровенно говоря, рутинно нудному перелету, как вдруг налетел шторм. По прогнозам всё было спокойно. В аэропорту не прозвучало никаких объявлений, рейсы не отменялись, поэтому когда небо под крылом затянуло тёмно-серыми облаками, это стало неприятным сюрпризом.

Лайнер начало потряхивать. Поначалу все делали вид, что не обращают внимания. Подумаешь, турбулентность, кто не попадал в такие зоны? Но когда замерцал свет, пассажиры начали недоуменно, а потом и испуганно переглядываться.

— Как бы не пришлось возвращаться, — хмыкнул мой сосед слева.

Женщина, сидевшая у окна, издала нервный смешок. Мне тоже стало немного не по себе. В сплошной пелене дождя за толстым стеклом сверкали молнии. Самолёт мелко подрагивал, но по-прежнему набирал высоту. Возможно, пилоты решили обогнуть грозу?

— Замечательный денёк для полёта, — пробормотала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— А впереди ещё три с лишним часа, — ответил всё тот же мужчина слева. — Надеюсь, нас ждут только приятные сюрпризы.

Я посмотрела на него: симпатичный зеленоглазый брюнет с обезоруживающей улыбкой, обнажавшей ряд крепких белых зубов. Совсем, как надеялась Юлька. Только встретился он не в доме тёти, а в салоне самолёта. Интересно, с её точки зрения, это считается?

— Вот и хорошо. Хоть скучать не придётся!

С деланым безразличием я вытащила из кармашка кресла какой-то яркий глянцевый журнал и принялась листать страницы. Глаза прыгали со строчки на строчку, читать не получалось. «Ну чего ты разволновалась? — спросила сама себя, уставившись на фото какой-то модели. — Подумаешь, молодой человек дал понять, что хочет познакомиться. А ты сразу испугалась и закрылась. Трусиха!»

Снова вспомнился Пашка, его горячие поцелуи и ласки. Горько усмехнувшись, я осознала, что поступаю глупо, но ничего не могла с собой поделать. Хорошо, что рядом не было Юльки, а то пришлось бы выслушать очередную гневную тираду. И, возможно, она была бы права.

— Уважаемые пассажиры, с вами говорит командир корабля, — сообщил хорошо поставленный голос по громкоговорителю. — Наблюдается небольшая турбулентность, но в целом всё в пределах нормы…

По салону пронёсся общий вздох облегчения. Замершие при первых звуках пассажиры расслабились.

— За бортом сильный попутный ветер, — продолжил информировать голос. — Это дает нам возможность приземлиться на полчаса раньше установленного времени.

Стараясь не замечать соседа, который многообещающе заулыбался, я посмотрела в окно. Там открывалась фантастическая картина: на фоне зловеще тёмного неба ежеминутно сверкали молнии, но теперь уже в отдалении.

Только страха не ощущалось. Даже наоборот, в груди всё сжималось в предвкушении. Я чувствовала, что мчусь навстречу будущему. Летают же самолёты в грозу. Бог даст, и мы успешно доберемся...

Настроение было великолепным, душа ликовала и пела в предчувствии чего-то нового, необыкновенного. Приходилось себя сдерживать, чтобы не привлекать внимания.

Перед мысленным взором снова возник смутный образ двоюродной бабушки. Мы виделись всего дважды. В первый раз, когда мне было десять, и она приезжала в Москву. А во второй — на похоронах отца, но совсем мельком, сквозь слёзы. Слишком велика была потеря, чтобы общаться. И теперь, спустя время нам предстоит новая встреча. Интересно, почему Диана вдруг решила меня пригласить?

Пытаясь хоть как-то унять волнение, я достала из кармашка сумки письмо и в который раз просмотрела давно заученный текст. Внизу листа был указан адрес виллы. Неизвестно, где она находится, по любому придётся взять такси. Английским я владела весьма сносно и более или менее могла объясниться по-итальянски.

Оставалось дождаться приземления…

Мысленно нарисовав примерный план действий, я надела наушники, включила негромкую музыку и закрыла глаза.

Из приятной дрёмы меня выдернул голос пилота:

— Дамы и господа, погода в Генуе солнечная, температура воздуха тридцать пять градусов по Цельсию… Пристегните, пожалуйста, ремни. Мы готовимся к посадке…

Вот, и никакая гроза нам не помешала.

Часом позже я уже стояла под жаркими лучами средиземноморского солнца и щурилась от яркого света. Всего несколько часов полёта… и вокруг совершенно иной мир. В Москве тоже солнечно и жарко, но здесь всё совсем по-другому. Воздух был напоен ароматами цветов и волнующим запахом моря. Даже выхлопы многочисленных шаттлов и такси возле здания аэропорта не могли заглушить этого благоухания.

Пока я размышляла над тем, что делать дальше, ко мне подошёл хорошо одетый мужчина лет сорока.

— Элеонора Горская? — спросил он по-русски, хотя и с лёгким акцентом.

— Да, а как вы узнали?

— Риччи, — представился собеседник и показал мою фотографию — ту самую, где мы стояли с отцом на даче в день его рождения. Ровно за год до аварии. — Диана просила вас встретить.

— Спасибо, я как раз собиралась взять такси.

Мужчина легко поднял мой багаж и указал на серебристый лимузин, стоящий в отдалении. Удивляться времени не было.

Мы подошли к блестящей машине, открылась пассажирская дверь, и, опираясь на предложенную руку, я устроилась в салоне на заднем сиденье. Предвкушение чего-то необыкновенного охватывало всё сильнее, тисками сжимая грудь и заставляя сердце биться неровно, а кончики пальцев нервно подрагивать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В прохладном салоне тихо играла классическая музыка. Мягкое сиденье и дымчатые стекла окон создавали необыкновенный, почти домашний уют, защищая от солнца. Едва уловимо приятно пахло дорогой кожей обивки, деревом и чем-то горьковатым. Тем, что у людей обычно ассоциируется с самой Италией. Грейпфрут, лайм или нероли — неожиданно пришло на ум воспоминание. Именно такой аромат исходил от папиной тёти.