Ведьмин фонарь - Галина Герасимова

Старый фонарь едва тлел, так и норовя потухнуть, и ждать, когда он погаснет, Вильма не стала. Тем более так удачно приобрела у Кловиса другой. Залить немного масла, зажечь. За огнивом идти не хотелось, и она дунула, представляя, как фитиль вспыхивает ярким огнем. Никаких сложных пассов и чтения заклинания, просто немного желания и…

Огонек вспыхнул, и фонарь внутри озарился ровным золотистым светом. Заиграли тени на стенах, оживляя привычную обстановку. Свечение было ярче, чем от обычного фонаря, и в воздухе запахло горькой полынью, медом и мятой. Так пахла магия. Волнующий и притягательный аромат!

Ведьма посмотрела на фонарь совсем другим взглядом. Кто бы подумал, что ей так повезет! Кловис локти кусал бы от досады, узнай, что продал артефакт за бесценок!

Осталось понять, что же в фонаре такого особенного, чтобы не прогадать с ценой.

Хандра отступила, сменившись любопытством, и Вильма еще несколько раз погасила и зажгла фонарь, наблюдая, как искорки магии кружатся вокруг него, окутывая теплым свечением. Будто крошечные светлячки, прилетевшие на свет. Наверное, она рискнула бы оставить его зажженным на пару часов, но стук во входную дверь нарушил все планы.

Опомнившись, ведьма поспешно дунула на фитиль, заставляя его погаснуть. Она догадывалась, кого увидит за дверью, но зачем рисковать?

– Виль, это я, – раздался нетерпеливый голос, и женщина окончательно успокоилась. Если перед кем и можно светить своими ведьмовскими силами, так это перед старым другом.

Она открыла дверь и посмотрела на позднего гостя. Румяный от холода и выпитого эля, Руди мялся на пороге и слегка покачивался, словно до сих пор был на корабле. В густой русой бороде искрились снежинки.

– Давно не виделись! – Он широко улыбнулся и шагнул в дом, сгребая ведьму в объятия.

Вот здоровяк! Вильма полузадушенно пискнула, не пытаясь высвободиться. Ее обдало холодом, в нос ударил застарелый запах морской соли и табака, и кислый – выпивки. Похоже, второй помощник капитана выпил больше, чем нужно, решив отдохнуть в единственный свободный вечер до отплытия, а в таком настроении спорить с ним было бессмысленно. Наконец он соизволил ее отпустить и отошел назад, с заботой разглядывая.

– Выглядишь не ахти. Скучала?

– Очень, – мрачно проворчала ведьма.

Она терпеть не могла пьяных! С самого детства, когда отец приходил домой в подпитии и кричал на мать. Любил ли он ее? Может, и был влюблен, когда встретил – улыбчивую девчонку с яркими зелеными глазами и русыми волосами, отливающими медью. Вильме часто говорили, что она пошла в мать, но сама Вильма так не считала – мама была намного красивее! Той мягкой женской красотой, которой не хватало ей самой. Но, может, из-за красоты все и пошло наперекосяк? Отец ревновал и злился, а от злости – запивал. Бить мать он боялся – прекрасно знал, что ведьма может ответить. Но от громких споров и обвинений Вильма сжималась в комок и хотела исчезнуть.

Что ж, ее желание сбылось. Она выросла, и от той маленькой девочки не осталось и следа. Теперь она могла не терпеть. В конце концов, это ее дом, и именно она устанавливает правила!

– Бери снадобье и проваливай! – Ведьма сунула гостю темный флакон и бесцеремонно подтолкнула к дверям.

– Эй, ты чего, меня выставишь? – опешил Руди, зацепившись свободной рукой за косяк.

Вильма вздохнула. Как же с ним сложно!

– Я тебя предупреждала – пьяным ко мне не заявляться.

– Да я всего глоточек!

– Плевать! Иди обратно к друзьям в «Веселый ковш» или «Тухлую селедку», или где вы сегодня веселились?

Она все-таки вытолкнула его за порог и закрыла дверь. Постояла в прихожей, прислушалась к вою ветра на улице. К вечеру снегопад усилился, наверняка опять наметет сугробы выше колена. А Руди шапку не надел…

Проклиная собственную жалостливость, Вильма схватилась за ручку. Конечно, друг никуда не ушел. Смотрел на нее грустным щенячьим взглядом, как в детстве, когда она поймала за руку ворующего кошели голодранца.

– Заходи. Спать будешь в лавке, – вздохнула она, и Руди, просияв, заскочил в дом. Снял пропахшую морем куртку, сапоги: однажды, зайдя в гости, он наследил в доме, и подруга заставила все убрать.

– А чего так темно-то?

Он едва не споткнулся о выставленную корзину для зонтов посетителей – Вильма все никак не сподобилась ее убрать, и огляделся в поисках фонаря. Пришлось зажигать настенный светильник: может, Руди и хороший друг, но не стоит лишний раз его искушать. В нынешнее время артефакты дороги, хотя – ведьма искренне на это надеялась, – не дороже дружбы.

– Во сколько тебя завтра будить?

– Кэп сказал после первого колокола быть на «Крачке». – Друг доплелся до широкой лавки и завалился на нее, поджав длинные ноги. – Будем грузить продукты.

– Зимуешь в Иствере?

Женщина набросила на него шерстяной плед, и Руди с благодарностью в него укутался.

– Не все ли равно? Здесь-то меня только ты ждешь, – с нотками горечи ответил он.

Руди был сиротой, в возрасте пятнадцати лет его выперли из приюта, и искать себе пристанище в городе мальчишка не стал. Да и на что он мог надеяться без образования и профессии? Кем устроиться? Помощником в столярной лавке? Грузчиком? Каменотесом? А море он всегда любил. Свой дом Руди нашел на корабле, от матроса поднявшись до второго помощника капитана, и гордился этим. А Иствер или их городишко, Маскарт, – какая разница где зимовать?

Захрапел Руди резко, с надрывом, Вильма аж подпрыгнула, но будить друга не стала. Наскоро перекусила оставленной похлебкой с хлебом, отложив львиную долю Руди на завтрак, а после поднялась к себе в переделанную из чулана комнатку.

Магический фонарь она подвесила на гвоздик у стены: совершенно невзрачный, он и без того не притягивал взгляда, но держать артефакт при себе было как-то спокойнее.

«Если Руди будет зимовать в Иствере, надо сварить ему побольше настоя, чтобы на обратную дорогу хватило», – подумала перед сном ведьма и крепко уснула под завывания метели и громкие рулады друга, слышные даже в ее комнате.

Утро вышло суматошным. Во-первых, Вильма едва не проспала. Из-за вчерашней ранней побудки спать хотелось нещадно, и если бы не толстый рыжий кот Семга, приблудившийся с прошлой зимы котенком, она точно проспала бы до колокола. Но коту во что бы то ни стало потребовалась его порция рыбы, и ведьма встала. Ахнула, увидев алую полоску рассвета, и бросилась будить Руди.

Естественно, ни о каком приготовлении настоя речи уже не шло. Завтракал помощник капитана на ходу, а Вильма пообещала, что занесет ему флакон в порт. Или, если посетителей будет много, отправит с кем-нибудь из посыльных.

На том и разошлись: торговка – готовиться к открытию лавки, а Руди – ловить извозчика, чтобы не опоздать на корабль. Насчет сугробов Вильма не ошиблась: намело столько, что молочник едва подобрался к дому, а кот, сделав свои кошачьи дела, тут же вернулся обратно и улегся у печки, отогреваться. Посетителей за день было всего ничего: чем ближе зима, тем меньше становился поток желающих заглянуть в лавку. Все-таки товары у них были недешевые и, наверное, не самые нужные, а люди в Маскарте в первую очередь думали, как пережить холода: запасались дровами, провизией, лекарствами. А затем уже всем остальным.