📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураКалужский вариант - Александр Ильич Левиков

Калужский вариант - Александр Ильич Левиков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 77
Перейти на страницу:
ко мне.

— Да, Савранский... Буквально через полгода после моего ухода с завода — известие. Для меня это было как гром среди ясного неба. Я уже здесь сидел и калужский опыт пытался распространять на остальные заводы главка. Провели это через решение министерской коллегии. Первый раз докладывал Савранский. Все члены коллегии в восторге были от его доклада, от его понимания вопроса, от его энтузиазма в этом деле. И назначили еще одну коллегию с приглашением директоров заводов, чтобы распространить опыт на отрасль в целом. А к следующей коллегии его не оказалось...

Слушаю Прусса и вспоминаю Савранского. Я видел его мимолетно, можно сказать, случайно. За час до отъезда из Калуги он зашел к Северину, и тот прихватил его с собой на вокзал. Они и провожали меня вдвоем. Он мне понравился, Савранский, но какой разговор на перроне? Александр Семенович успел сказать лишь, что уехал на «Атоммаш». Чувствовалось, не очень он весел. Может быть, потому, что на новом месте все начинать сначала? На турбинном о токаре-расточнике Савранском слышал я самые добрые отзывы, встречал это имя и в документах — тех, что позже подписывал преемник его, Чернов.

...— Савранский у истоков был, — Прусс загибает пальцы правой руки, — Чернов безусловно был. Кто еще из первых? Петухов, карусельщик, он и сейчас там. Да, еще Мельников... Были и люди, которые не поняли всего этого. Но что интересно: если соглашались — добровольно! Никакого приказа мы вначале не издавали, администрированием не занимались. Я ходил по цехам. И сам ходил, и с другими товарищами. Собирали группы рабочих, убеждали их, показывали на Савранского, Чернова, Петухова — у нас поначалу было лишь три-четыре примера. Вот, говорили мы, преимущества, которые получит завод, а вот преимущества, которые получите вы. Думайте, решайте. Решайтесь! Ну и на собраниях, конечно, агитировали, всюду, где только возможно. Любым предлогом пользовались. Но в основном в личных разговорах. Это ведь не простое дело. Самых опытных мы убеждали пойти в бригады, где заработок их в первое время должен был упасть на 25—30 рублей. Мы говорили: «Допустим, ты, как бригадир, теперь лично сделаешь меньше, чем при индивидуальной работе. Ты прав! Но молодые ребята, которых ты возьмешь в бригаду, они ведь под твоим присмотром покажут гораздо большую, чем сейчас, выработку?! Ты с утра обойдешь всех, каждому покажешь, настроишь — и они с лихвой перекроют твои личные потери, а заработок-то на бригаду общий! Подумай...»

* * *

Прусс окончил Одесский политехнический в пятидесятые годы. Был мастером, технологом, начальником технологического бюро, заместителем начальника цеха... В этой должности попробовал на одном из судостроительных заводов, в машиностроительном производстве организовать такие бригады. В виде опыта, на нескольких участках. Вышло неплохо, экономические преимущества обнаружились сразу. Но это было единственным, что он тогда увидел. Большего понять, по его собственному признанию, в то время не смог, да и трудно было победить сложившиеся представления. В сборке мы уже привыкли к бригадам, там иначе и невозможно, а вот станочники... Никто себе не представлял, как из них бригады сколотить.

* * *

Читателям, меньше знакомым с производством, я поясню: механические цехи до недавних пор были царством индивидуальной сдельщины. Царством, где властвовали понятия «выгодной» и «невыгодной» работы. Со своей установкой на количество (порой в ущерб качеству), с родной сестрой своей — штурмовщиной, из-за которых и сбои, и текучка, и снующий «в мыле» мастер, и конфликты, и матюкающееся начальство — все тут! Напряжением всех сил, премудростями АСУ умные руководители пытались обуздать стихию индивидуальной сдельщины. И кое-кому это удавалось.

Да и на дикой лошади иной гарцует легко, а ты попробуй сядь! Наряду с некоторыми достоинствами (есть, конечно, и достоинства) индивидуальной сдельщине присущи пороки, противоречия и парадоксы. Может быть, крупнейший из них вот какой: разрыв связей. Завод, цех — да, это коллективное, общественное производство, которым можно соответствующим образом и управлять. В целом... А стоящие друг возле друга токари, шлифовщики, сверловщики? Как ни парадоксально, но они уже коллектив лишь номинальный. «Честь завода», «честь цеха», «план завода», «план цеха» — слова эти, конечно, в ходу, но зачастую индивидуальный сдельщик ориентируется на них постольку поскольку. Собственная психология зажигает перед ним иные сигнальные огни.

Чернов говорил мне:

— Сейчас бригада — одна семья. При индивидуалке невозможно такое представить. Кто что сделал, кто недоделал, кто больше дал — бригада знает. Кто мрачный пришел, с девушкой поссорился — бригада видит. Кто пошел попить водички и там долго задержался — бригада ему скажет. Раньше, когда в одиночку работали, я приходил, хватал у мастера наряд — и ко мне не подходи! С соседом по станку встречался лишь в умывальнике. Друг другу ничего не показывали. Как я там соображу, обмозгую — так при мне и будет. Что усовершенствовал — мое. Ничем не делился. А сейчас все идет в бригадный котел. Инструмент стал общий, оснастка тоже. Тумбочки распахнуты. Прежде были на замке. Бывало, чертежи уберу в тумбочку, а ты иди в кладовку, бери второй экземпляр. Сейчас этого нет... Прежде как? Нет работы — ну, я пошел отдыхать. А в конце месяца по двенадцать часов пахали. Теперь нет штурмовщины, загрузка ровная... Дисциплина? Что я вам скажу... Раньше по заводу с бутылками ходили. Сосед у меня был по станку. До обеда работает, а после обеда смотришь: станок выключен, нет человека. Или в гардеробе где-нибудь закрылся, или в ящике с мусором ноги торчат. Сейчас этого и в помине нет. Мне Прусс одного такого на воспитание прислал, мы его воспитывали по-своему, а он и говорит: «Знаешь что, Виктор Яковлевич, я понял все, осознал, но очень уж у вас требования жесткие, я не могу с вами работать». Вот вы вчера у меня на участке были — видели стол? И скамейки? У нас так: кто пришел раньше, садится за стол, других ждет. Кто пришел позже, чем за пятнадцать минут до начала работы, мы считаем — опоздал. Ему же нужно еще сходить в раздевалку! За четверть часа все за столом — беседуем, за пять минут все встали к станкам — приготовились, едва гудок — станок включен... Работать интереснее, и отношения стали простые, человеческие.

* * *

— Когда меня назначили директором Калужского турбинного в шестьдесят седьмом, положение было достаточно тяжелым, вам, наверное, товарищи в Калуге рассказывали? — Прусс не дожидается моего ответа, уверенный в нем заранее. — Тяжелое положение и в производственном и

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 77
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?