Джулия. Сияние жизни - Звева Казати Модиньяни

Франко открыл дверь в комнату Виолетты и застыл на пороге. Среди кукол с фарфоровыми лицами стояла его мать и, качая на руках самую большую из них, пела ей свою колыбельную. Заметив Франко, она прижала куклу к груди, словно боясь, что ее сейчас отнимут.

– Я помешал тебе? – мягко спросил Франко.

– Нет, папочка, что ты! – ответила старая женщина. – Я играю в дочки-матери, хочешь со мной поиграть? – И она вопросительно посмотрела на него своими светлыми глазами.

– Начнем с того, что я не твой папа, – сказал Франко.

– А кто же ты? – удивилась женщина.

– Я твой сын. Помнишь меня?

– Нет, не помню, но раз ты говоришь, значит, так оно и есть. Куда, ты сказал, тебе надо?

– В Милан. Ты знаешь, у меня много работы. Но завтра я снова приеду и привезу тебе замечательный подарок.

– Ты подаришь мне новую куклу? – с надеждой спросила пожилая синьора.

– Кое-что получше, мамочка. Я уверен, тебе понравится мой подарок, – ласково ответил Франко.

– Тогда езжай и завтра возвращайся. Я верю тебе, хотя ты с детства был неисправимым врунишкой. – И она еще крепче прижала к груди куклу.

Франко поцеловал мать и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Пока он шел к выходу, ему была слышна колыбельная, которой его мать убаюкивала большую куклу с закрывающимися глазами.

– Эй, Ровелли!

Грубый окрик, в котором слышалась скрытая угроза, застал Джорджо врасплох. Точно получив неожиданно удар под дых, он замер посреди коридора ни жив ни мертв. Перед глазами все поплыло, в висках стучало.

Началась большая перемена, из классов с шумом высыпали ученики. Одни бросились к буфету, где на длинном столе были приготовлены бутерброды и пакетики с напитками, другие, оставшись в коридоре, громко галдели.

– Ну! – сказал парень, подходя к Джорджо и бесцеремонно хватая его за руку.

Он был высокий, худой, со скуластым прыщавым лицом и длинными нечесаными волосами, закрывавшими лоб, и сальными прядями, спадавшими на плечи.

– Привет, Филиппо, – с наигранным удивлением обернулся к парню Джорджо. – Какими судьбами? – Он хотел спрятать страх за шутливой иронией, но ему это плохо удалось.

– За тобой должок, – проигнорировав вопрос, сказал Филиппо, который был старше Джорджо на два года и учился в выпускном классе лицея. – Или ты забыл?

Тон его не сулил ничего хорошего, это было ясно, как Божий день.

– Я верну, – пообещал Джорджо.

– Когда? – Филиппо продолжал крепко держать его за руку.

– Когда будут деньги, – с отчаянием сказал Джорджо.

– Когда будут деньги… – явно издеваясь, повторил Филиппо. – Это не ответ. Ты должен точно сказать – отдам завтра, послезавтра, а лучше бы прямо сейчас: вот, мол, держи, спасибо, что выручил. По-моему, воспитанные мальчики именно так должны поступать, разве я не прав? Учти, – в его голосе снова зазвучала угроза, – если не отдашь деньги в ближайшее время, будешь иметь неприятности.

Джорджо затравленно оглянулся по сторонам. Его одноклассники, стоя небольшими группами, смеялись, ругали учителей, обсуждали домашнее задание, спорили, договаривались о встречах после уроков. Они не обращали никакого внимания на Джорджо, прижавшегося к колонне и мечтавшего только об одном: спрятаться, исчезнуть, стать невидимым, лишь бы Филиппо не привел в исполнение свое грозное обещание.

Филиппо Корсико, сын известного адвоката, был в лицее одним из самых неблагополучных учеников, и директор, зная, что от него всего можно ожидать, постоянно держал его в поле зрения.

– Прости, – тихо сказал Джорджо. – Но ты старше, сильнее и умнее меня, поэтому должен быть снисходительным. – Не находя другого выхода, он решился пойти на унижение.

Но на Филиппо не подействовал заискивающий тон должника. Не говоря ни слова, он схватил Джорджо за воротник и силой потащил по коридору.

– Не вздумай пикнуть, – прошептал он. – И учти, если попробуешь меня обдурить и сбежать, от тебя останется мокрое место.

Филиппо грубо толкнул его с лестницы, вызвав взрыв смеха у стоящих поблизости ребят – они решили, что этим двоим просто силы девать некуда.

Следуя за Джорджо по пятам, Филиппо заставил его спуститься в подвал, провел по короткому коридору и, открыв дверь в проекционный зал, втолкнул в темноту.

– Принимайте улов! – насмешливо произнес он, и Джорджо увидел сидящих на полу мальчишек.

Первое, что он почувствовал, – это сладковатый удушливый запах.

– Покурить хочешь? – спросил кто-то с противным смешком.

– Не откажусь, – растерянно оглядываясь по сторонам, ответил Джорджо, и его слова потонули во всеобщем хохоте.

Филиппо и тот не удержался от смеха. Он протянул Джорджо большую глиняную трубку, называемую курильщиками гашиша чилимом, и, весело подмигнув, сказал:

– Кури на здоровье!

Джорджо затянулся и почувствовал, как колючий дым дошел до самых легких, наполняя его тело блаженной невесомостью. Потом он прислонился головой к стене и перенесся в рай.

– Имей в виду, эта затяжка – не премия за неуплату долга, наш договор остается в силе, – сказал Филиппо. Он, судя по всему, был вожаком компании и при каждом удобном случае старался это подчеркнуть.

– Чертова жизнь! – пробормотал Джорджо. – Мать меня достала, совсем не дает денег.

– Это твои проблемы, – заметил один из курильщиков, поднося к губам трубку.

– А папаша что же? – спросил Филиппо, на которого тоже подействовал наркотик.

– Папаши нет, – ответил Джорджо. – Был да сплыл.

– Дерьмо они, эти отцы, – произнес кто-то из темноты. – Только и умеют, что мораль читать, а сами от блядей не вылезают.

Один из парней расхохотался. Это был какой-то нервный смех, больше похожий на истерику.

– А моя мать, – вступил в разговор еще один, – переспала со всеми, с кем только могла. Знаете, когда она трахается, то орет на весь дом, сил нет слушать. Зато меня все время учит хорошим манерам, считает, что я невоспитанный. Я не прошу у нее денег, просто залезаю в ее кошелек и беру сколько надо. А ты, маменькин сынок, – обратился он Джорджо, – небось и не догадывался, как можно добывать бабки?

Джорджо не ответил. Его не воодушевляла идея воровать деньги из материнского кошелька. И его покоробил презрительный тон, каким здесь говорили о родителях. У его матери тоже есть любовник, его зовут Гермес, но и что из этого? Через несколько месяцев Гермес станет маминым мужем, они уже договорились пожениться. Он не может обвинить мать в плохом поведении, и к нему она относится, как и прежде. Конечно, Джорджо был не слишком доволен, что Гермес после свадьбы будет с ними жить, но здесь уж ничего не поделаешь.