Могильщик кукол - Петра Хаммесфар

Не в первый раз Альберт Крессманн делал подобные намеки. И до сих пор Марлена не воспринимала его слова всерьез. Но она никогда до этого и не оставалась с ним наедине. Отец Альберта, Рихард Крессманн, считался самым богатым человеком в деревне. С ранней юности Альберт был приучен к тому, что за деньги может получить все. И мог стать весьма неприятным, если по какой-нибудь причине не удается купить желаемое.

Вот почему незадолго до часа ночи Марлена Йенсен охотно согласилась сесть в машину двух молодых людей, которых знала только по именам: Клаус и Эдди. Затем на автомобильной стоянке дело дошло до потасовки. Дитер Клой, высадив подругу Марлены перед дверью родительского дома, уже вернулся и теперь пробовал провести небольшой шантаж: «Если ты не поедешь со мной, я расскажу твоему отцу…»

Эдди и Клаус сообща поставили шантажиста на место. В то время как Клаус крепко держал Дитера, Эдди поставил ему синяк под глаз и расквасил нос. Завершающим ударом в поддых он на некоторое время полностью вывел Дитера из строя. Тогда Эдди сел за руль, а Клаус расположился на заднем сиденье машины рядом с Марленой.

Сначала парни вели себя вполне прилично. Они поехали по Бахштрассе к деревне. Перед въездом в населенный пункт направо ответвлялась узкая асфальтированная дорожка, ведущая к усадьбе Пауля Лесслера, дяди Марлены. Эдди свернул на нее, и Клаус тут же стал вести себя самым назойливым образом.

Марлена защищалась как могла, но в тесном пространстве салона ей приходилось туго. Эдди ехал довольно-таки быстро. Примерно через триста метров дорожку пересекала широкая проселочная дорога, идущая параллельно Бахштрассе. На этом перекрестке адвокат Хайнц Люкка не так давно построил для себя бунгало. Эдди, не снижая скорости, свернул. На какую-то долю секунды Марлена успела увидеть мрачную колоду бунгало.

Долгие годы Хайнц Люкка был соседом Йенсенов. Марлена знала его с самого детства и находила весьма милым человеком. Однако ее отец терпеть не мог старого адвоката. В муниципалитете они отстаивали интересы разных партий. Не говоря уже о том, что прежде Хайнц Люкка был страстным поклонником матери Марлены. Тем не менее в сложившейся ситуации Марлена не могла рассчитывать на его помощь. По выходным адвокат крайне редко оставался дома, но даже если бы он и находился в бунгало, то едва ли придал бы какое-то значение проезжавшей мимо машине.

Примерно через полкилометра машина остановилась. Эдди, выключив фары и заглушив мотор, тут же перелез с водительского места на заднее сиденье. Теперь Марлене приходилось отбиваться сразу от двоих. Она кусалась, царапалась и в пылу борьбы лишилась пучка волос и двух звездообразных заклепок от джинсов. Один из парней непрерывно повторял: «Ну хватит, не ломайся!»

Однако Клаусу и Эдди пришлось наконец осознать, что достичь желанной цели они смогут, только прибегнув к откровенному насилию.

Не успела Марлена опомниться, как оказалась выброшенной на проселочную дорогу. Голубая куртка и сумочка полетели ей вслед. Машина с шумом умчалась прочь.

Однако Марлена недолго испытывала облегчение. Все дороги в деревне были в относительно хорошем состоянии. Но уличное освещение здесь отсутствовало. Проводить свет в эту часть деревни ради троих владельцев довольно далеко отстоящих друг от друга участков не имело смысла.

Итак, позади Марлены, приблизительно в пятистах метрах, располагалось бунгало старого адвоката. Оттуда до дядиной усадьбы еще восемьсот метров. В противоположном направлении дорога пролегала мимо открытых, неогороженных садов. Здесь располагались большие земельные участки с домами, выходящими на Бахштрассе и едва различимыми отсюда. Только чье-то окно еще одиноко светило в ночи. Через полтора километра был второй перекресток, от которого, если пойти налево, можно было попасть на Бахштрассе, а направо — к земельному участку Якоба и Труды Шлёссер. Но от Бахштрассе до родительского дома на рыночной площади еще не меньше километра. Путь ко двору дяди много короче.

Марлене стало неуютно, она поежилась, подняла с земли свои вещи, надела куртку и зашагала назад. Девушку не покидало крайне неприятное ощущение. По левую руку тянулись поля, по правую — огороженный колючей проволокой сад с тремя дюжинами низкорослых яблонь. К саду примыкал одичавший участок земли с заброшенным огородом. Со временем несколько кустов малины и крапива превратились в непроходимые заросли.

Миновав наконец это мрачное место, дойдя до огромного кукурузного поля дяди, примыкающего к участку Хайнца Люкки, Марлена Йенсен с облегчением вздохнула Но неожиданно позади нее возникла тень. Человек приближался к девушке быстрыми, но почти беззвучными шагами, так что Марлена заметила его, только когда он взялся рукой за ее длинные волосы.

— Прекрасно, — сказал человек.

Придя в себя от испуга, Марлена ударила незнакомца по руке и в ярости крикнула:

— Ты с ума сошел, так пугать?

Наверное, в тот момент Марлена Йенсен уже не испытывала страха. Это был всего лишь Бен, сын Якоба и Труды Шлёссер, только у посторонних своим видом вызывающий опасения, а в действительности — совершенно безобидный малый. Его мать и тетя Марлены, Антония, постоянно говорили это. Бен снова скользнул пальцами по волосам девушки.

— Прекрасно, — повторил он.

— Отстань, идиот! — крикнула Марлена.

Бен отдернул руку.

— Руки прочь? — спросил он.

— Да, правильно, — ответила Марлена уже более спокойным голосом. И добавила: — Руки прочь. Не делай так больше.

Затем повернулась и пошла дальше к перекрестку. Бен последовал за ней.

— Руки прочь, — повторил он.

В этот раз без вопросительной интонации. И взял девушку за плечо. Марлена стряхнула его руку и побежала. Бен не отставал, держался рядом, затем схватил ее за руку и дернул с такой силой, что Марлена чуть не упала. Он крикнул:

— Руки прочь!

Марлена рывком высвободилась, и у него в руке остался клок ее куртки. Она помчалась быстрее. Бен обогнал девушку, развернулся и, широко расставив ноги и руки, преградил ей путь.

— Руки прочь! — крикнул он в четвертый раз.

— Проваливай! — крикнула Марлена. — Отвяжись, идиот!

Бен снова протянул к ней руку, и тут Марлена ударила его кулаком. Он тотчас начал пританцовывать на месте, правой рукой выискивая что-то в кармане брюк. Когда он вытащил руку, в ней оказался складной нож. В темноте Марлена не сразу разглядела, что это, а лишь тогда, когда Бен стал размахивать лезвием перед ее глазами. И без того скудный запас слов Бена иссяк, он перешел на невнятные гортанные звуки, из которых различимыми были только два слова: «сволочь» и «холодно».

Когда в морозный день в феврале 73-го года ребенок появился на свет, в деревне никто не верил, что он выживет. В кирхе перед алтарем Девы Марии неделями горели свечи. Весть о несчастье быстро разнеслась по округе. Труда была только на шестом месяце беременности, когда умудрилась упасть на ступеньках, ведущих в кухню, и так неудачно, что с сигнальной сиреной и включенными фарами ее немедленно отвезли в больницу Лоберга. Уже в машине «скорой помощи» младенца извлекли на божий свет, а затем как можно быстрее отправили в крупную кельнскую клинику.