Когда палач придет домой - Александр Риттер

Она была не слишком высока – чуть повыше среднего роста, пожалуй, даже немного выше меня, однако очень стройна, с тонкой талией, длинными ногами и высокой грудью, угадывавшейся под простым свободным белым платьем, настолько простым, что только очень красивая девушка могла позволить себе его надеть, не опасаясь показаться окружающим крестьянкой в мешковине. Густые длинные волосы цвета спелой пшеницы свободно ниспадали на плечи и высокий лоб. Черты ее лица не отличались той застывшей правильностью, которую так любят современные эстеты – специалисты по женской красоте, но веселый курносый нос, широкие славянские скулы, чувственные полные губы и властный, поистине королевский изгиб подбородка довершали восхитительную картину прекрасной женщины. Не застывшей богини древнегреческих скульпторов или творения современных дизайнеров, но женщины из плоти и крови, очаровательной, уверенной в себе, свободной и жизнерадостной. Казалось, что она настолько переполнена жизненной силой, что от нее во все стороны исходят волны спокойной энергии, сексуальности и тепла.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и умерить биение сердца. Мне нельзя было сейчас расслабляться, мне еще надо было уйти с места работы так, чтобы ничем не выдать своей причастности к смерти Слейда, ни единым словом или жестом не вызвать подозрения у окружающих, и тем не менее я стоял и нагло пялился на нее по крайней мере полминуты, прежде чем смог отвести глаза. Это было плохо, так как она могла меня запомнить и превратиться, таким образом, в потенциального свидетеля. Но осторожность отступила, и я то и дело посматривал на нее, хотя и старался делать это как можно незаметнее.

«Черт с тем, что я на работе, но мимо такой девушки я не пройду!» – неожиданно даже для себя подумал я.

Подойдя поближе, я посмотрел ей в глаза и понял, что именно они являются главным орудием ее очарования. Под изящно изогнутыми темными бровями были глубоко посажены глаза… цвета… они напоминали тени на полированном серебре, но иногда их цвет менялся вместе с выражением. Сейчас ее глаза стали похожи на отблеск солнечного света на полированных стальных клинках, и ее взгляд вонзился в меня, словно меч, когда я подошел к ней, отражая ее мнение о людях, которые беспомощно просят о помощи, попав в неожиданную ситуацию, вместо того чтобы действовать.

Нечасто в женщине можно встретить сочетание таких качеств. Неудивительно, что она работала на ту же контору, что и я. С ее талантами иначе и быть не могло. Хотя работает наверняка недавно, поскольку не потеряла еще чисто рефлекторного человеческого гуманизма, который заставил ее побыстрее позвонить по телефону, чтобы вызвать «Скорую» для стопроцентного мертвеца, и отвращения ко всей этой бутафории, которой мы вынуждены были маскировать свои действия. Хотя, быть может, она просто так же, как и я, зарабатывает себе алиби?

Но работает она явно в американском бюро, поскольку прежде я ее никогда не встречал, а всех английских палачей я знал или в лицо, или по досье. Странно только, что молодого и неопытного палача прислали для выполнения столь важного задания в иностранную державу. Впрочем, вполне возможно, что американцы, предвидя, что мы в лучшем случае дадим им подержать свечку в этом деле, послали в Великобританию своих новичков, дабы дать им возможность набраться опыта и не отрывать от дел опытных сотрудников, которым здесь все равно не найдется достойной их уровня работы. Но даже если и так, молодость – не синоним глупости, а опыт в нашем деле далеко не всегда самое главное. Иногда гораздо важнее просто иметь голову на плечах, и, судя по лицу и глазам, она у этой девушки есть, причем отнюдь не только как продолжение тела.

Конечно, сотрудникам секретных служб во все времена запрещалось вступать в тесные контакты друг с другом. Особенно это правило относится к нам, палачам, как к сотрудникам самой секретной организации из всех существующих в наше время, однако эта девушка стоила того, чтобы нарушить это святое для всех нас правило. Да и вообще, как мне кажется, не такое уж это и преступление – просто поговорить с девушкой, тем более когда она такая красавица.

Вопрос о ее самочувствии показался мне глупым, и я решил отложить знакомство до того момента, когда операция закончится, а все материалы по ней будут направлены в архив. Однако в толчее, поднявшейся буквально через несколько минут после убийства, – рабочие с ближайшего завода, которые всегда уезжали с этой остановки после конца смены в 16.00, врачи и санитары «Скорой помощи», которых прилетело целых две, поскольку кто-то уведомил их о том, для кого они вызваны, полиция, поднятая по той же причине, и целая толпа зевак, приветствовавшая редкостное развлечение, – я уже спустя несколько секунд совсем потерял ее из виду. Воюя с полицейским, который, составляя протокол, уже в третий раз заставлял меня пересказать все ту же историю «шел, шел, упал», я начисто забыл об этой прекрасной девушке, равно как и о мыслях, возникших у меня при взгляде на нее. Однако ненадолго. Пусть сотрудникам нашей организации запрещено поддерживать какие-либо тесные связи друг с другом, кроме служебных, пусть за нарушение этого правила любому палачу грозит строгое наказание, я все равно хотел познакомиться с этой девушкой, чего бы мне это ни стоило. А уж если я решил что-нибудь сделать, то я это сделаю. Именно за эту маниакальную настойчивость меня и ценит мой шеф, потому что я всегда добиваюсь успеха, даже в самых безнадежных ситуациях. И теперь я решил во что бы то ни стало познакомиться с этой девушкой. Однако решение данного вопроса пока что пришлось отложить на потом.

Любой человек, который становится убийцей, должен обладать совершенно некорректным образом мышления и по-настоящему искаженными принципами.

Томас де Куинси. «Убийство как одно из изящных искусств»

– Ну что ж, прекрасно сработано, – сказал мне сэр Найджел, глава британского бюро палачей, которого все его сотрудники за глаза называли Лысым Дьяволом. Он был невысок, узкоплеч, сутулился, имел порядочную лысину, окруженную коротко постриженными седыми волосами, и совершенно обычное лицо, мимо которого можно сто раз пройти и не обратить внимания. Типичный пожилой лысоватый англичанин немного за пятьдесят. Единственное, что отличало его от всех остальных пожилых лысоватых англичан, так это глаза. Холодные голубые глаза, похожие на два сапфира, вделанных в лицо восковой куклы из музея мадам Тюссо, или на два прозрачных кусочка льда на морском песке. Глаза, которые могли пронзить, загипнотизировать, заморозить насмерть, уничтожить любого собеседника своим взглядом. Глаза, никогда не лгущие окна души, сверкавшие, словно сквозь прорези в красном клобуке средневекового палача, сквозь лицо обычного, ничем не примечательного пожилого мужчины.

Я улыбнулся своим мыслям и вытянул ноги. Как всегда после сложной операции, я пребывал в прекрасном настроении. Все-таки приятно чувствовать, что в очередной раз верой и правдой послужил человечеству, спасая миллионы и миллиарды людей от гибели, выполнив свою задачу. Еще одна игра закончилась в мою пользу. Еще одно очко в мою пользу.

Но не только эти чувства заставляли меня блаженно улыбаться. Романтика абсолютной тайны и безграничной власти над окружающим миром и живущими в нем людьми, которой было пропитано это здание от фундамента до крыши, окутывала меня каждый раз, когда я приезжал в контору, овладевая всеми моими мыслями, проникая в каждую клеточку моего тела, опьяняя, словно коллекционный коньяк.