Могучая крепость - Дэвид Вебер

нравился его молодой лейтенант, и, как бы там ни было, у паренька были крепкие нервы. Что, вероятно, имело какое-то отношение к тому, почему майор Портир выбрал его для этого назначения.

И Мейги конечно.

— Ну, почему-то, сэр, мне кажется, что прям в эту минуту я не могу придумать способ как сделать это. Позвольте мне поразмыслить над этим, и я вернусь к вам.

— Хорошо. А пока, однако, не спускай глаз с вон той группы у фонарного столба. — Талас сделал рукой неприметный жест, указывая на небольшую группу людей, которых он имел в виду. — Я наблюдал за ними. Большинство из этих идиотов выглядят как бездельники и сброд, которые могли собраться просто так, но не эти парни.

Мейги рассмотрел группку корисандийцев, которых обозначил Талас, и решил, что лейтенант прав. Эти люди не были в первых рядах толпы, но и не были в тылу, и они казались странно… сплочёнными. Как будто они были своей собственной маленькой группой, а не частью основной толпы. И всё же они пристально наблюдали за окружавшими их мужчинами, с каким-то особым вниманием, которое отличалось от любого другого, и некоторые из этих других мужчин смотрели на них в ответ. Как будто они… чего-то ждали. Или, может быть, что-то предвкушали.

* * *

Тем временем, как заметили Талас, группа церковных оруженосцев подошла ближе, а количество оскорблений, исходящих от толпы, постепенно выросло. Они не стали заметно громче, но начали становиться всё более… всесторонними, поскольку к по-прежнему продолжающемуся скандированию имени князя Гектора добавились крики и проклятия с чётким, определённо религиозным подтекстом.

— Хорошо, парни, — спокойно сказал сержант остальной части отделения разведчиков-снайперов, находившейся с ним на крыше. — Проверьте свои запалы, но никто и бровью не шевельнёт без моего приказа!

Тихий рефрен подтверждений был ему ответом, и он одобрительно хмыкнул, но так и не оторвал взгляда от улицы внизу. Несмотря на его запрет, на самом деле его не беспокоили никакие зудящие пальцы на спусковых крючках. Все подчинённые ему морпехи были ветеранами, и все они присутствовали, когда майор Портир совершенно — можно было бы даже сказать болезненно — чётко отдавал свои инструкции. Меньше всего кому-либо хотелось, чтобы черисийские морские пехотинцы открыли огонь по «безоружной толпе» из мирных жителей на улицах столицы Корисанда. Ну, может быть, это было предпоследнее, на самом деле. Вейстин был почти уверен, что позволить чему-либо плохому случиться с архиепископом Клейрмантом, было бы ещё менее желательно. В конце концов, отряд Вейстина был поставлен здесь, чтобы как раз предотвратить это.

«Конечно, если мы не готовы начать стрелять в кого-либо, как только они окажутся в пределах досягаемости, то мы просто можем немного опоздать, когда дело дойдёт до „предотвращения“», — подумал он с глубоким отвращением.

* * *

— Богохульники! — крикнул Чарльз Добинс, махнув кулаком в сторону приближающейся Гвардии Архиепископа. Его голос надломился — у него по-прежнему имелась раздражающая тенденция делать это в стрессовые моменты — а его глаза заблестели от возбуждения.

По правде говоря, по-настоящему Чарльз не так уж сильно переживал по поводу этой ерунды о «Церкви Черис». На самом деле, он даже не сам выбрал свой боевой клич — он был предложен другом его старшего брата, Раном Эймейлом. И он, так же, не был единственным, кто им пользовался. По меньшей мере дюжина других людей в толпе, большинство из которых были не старше самого Чарльза, начали выкрикивать то же самое слово, как и репетировали, в тот момент, когда кто-то заметил приближение архиепископа Клейрманта.

Судя по тому, как среагировали некоторые люди вокруг них, Ран попал прямо в точку, когда объяснял, насколько эффективным может быть обвинение в богохульстве.

Лично Чарльз даже не был до конца уверен, что именно было «богохульством»… за исключением того, что мать всегда била его по уху, когда он произносил имя Лангхорна всуе. И он понятия не имел, как доктрина Церкви Черис может расходиться с доктриной остальной Церкви. Он не был священником, это точно, и он это знал! Но даже ему было трудно поверить в большое количество впечатляющих историй об оргиях на алтарях и жертвоприношениях детей. Казалось само собой разумеющимся, что никто не смог бы сотворить такое прямо здесь, в Соборе, так чтобы никто не узнал, что это происходило, и он пока не встречал никого, кто действительно бы это видел. Или, во всяком случае, никого, чьим рассказам о том, идёт ли дождь, он поверил!

Что же касается остального, то, из всего того, что он знал, их новая «церковь» могла быть и права. Если хотя бы четверть того, что некоторые знакомые люди говорили о так называемой «Группе Четырёх», была правдой, он предполагал, что мог бы понять, почему некоторые люди могут быть из-за них рассержены. Но это тоже не имело значения. Они были Викариями, и, насколько Чарльз мог понять то, что говорили Викарии, продолжали ими оставаться. Он определённо не собирался с ними спорить! Если кто-то другой хотел, это было их дело, и он знал, что немало корисандийцев, похоже, были согласны с черисийцами. На самом деле, в данный конкретный момент внутри Собора было, Шань-вэй их возьми, намного больше людей, чем стояло снаружи, крича на них.

Если уж на то пошло, собственная мать Чарльза была экономкой в доме священника в Сент-Кэтрин. Он знал, где она была этим утром, и из того, что она говорила в последние несколько пятидневок, отец Тиман, похоже, тоже сильно склонялся к этой новой Церкви Черис.

Но, насколько это касалось Чарльза, это действительно не имело значения. Во многих отношениях он разделял огромное уважение своей матери к отцу Тиману, но в данном случае она упускала истинный смысл. Нет. Истинный смысл — или, по крайней мере, тот, который привёл Чарльза сюда этим утром — заключался не в доктрине, или в том, кто носил здесь, в Менчире, архиепископскую шапку священника. То есть дело было бы не в том, кто носил шапку… возможно за исключением того факта, что человек, который это сделал, поклялся в верности Черисийской Империи, а также Церкви Черис, чтобы получить её.

Дело было не столько в том, что Чарльз был фанатичным патриотом Корисанда. На самом деле было не так уж много корисандийских «патриотов» в том смысле, в каком кто-то из умершей тысячелетия назад Земной Федерации мог бы понять этот термин. Верность в большинстве сэйфхолдийских королевств — были исключения, такие как Черис и Республика