Могучая крепость - Дэвид Вебер

вёл все боевые действия, могло… негативно сказаться на их карьерных перспективах, если можно так сказать. Я видел явный оттенок негодования у многих гражданских чизхольмских бюрократов, которые, похоже, считают, что Черис при Империи получила несправедливую долю власти и преимуществ, так что было бы неразумно думать, что Армия чувствует себя как-то по-другому.

— Я знаю, — кивнул Мерлин. — Я видел то же самое — у бюрократов, я имею в виду — хотя, по какой-то странной причине, они кажутся немного более осторожными в проявлении своего негодования в отношении Императора или Императрицы.

— Серьёзно? Интересно, почему бы это может быть? — задумался Зелёная Долина с невинной улыбкой, и Мерлин фыркнул.

— Как я уже сказал, я действительно был обеспокоен возможным недовольством Армии тем, что её «исключили» из Корисандийской кампании, — продолжил Зелёная Долина. — И, хвала Лангхорну, я хоть видел и что-то подобное, но не очень много.

— Значит, они не кажутся расстроенными внезапным вливанием всех этих морских пехотинцев? — спросил Мерлин.

Он внимательно наблюдал за Зелёной Долиной. Барона выбрали для его нынешнего назначения, несмотря на его относительную молодость — ему всё ещё было далеко до сорока — и болезненно недавнее возведение в аристократию не просто потому, что он был так хорош в своей работе, но из-за остроты его интуиции. Теперь Зелёная Долина иронично покачал головой сейджину, как бы упрекая его за то, что он задал вопрос, на который они оба, очевидно, уже знали ответ.

— Нет, не кажутся, — сказал он вслух. — Я думаю, отчасти это из-за их профессионализма. Они больше заинтересованы тем, чтобы научиться выполнять свою работу ещё лучше, чем защитой своей репутации насчёт того, насколько хорошо они её уже выполняют. В этом отношении они очень напоминают мне наших морских офицеров, таких как граф Острова Замка́ и барон Каменного Пика. В первую очередь они профессионалы, а примадонны — во-вторых или даже, в-третьих.

— Но, как я уже сказал, это только часть причины. — Теперь глаза Зелёной Долины сузились, а выражение лица стало напряжённым. — Я думаю, что, вероятно, основная причина заключается в том, что, за исключением самых высших чинов, огромный процент армейских офицеров занимают выходцы из простонародья. Одна из вещей, которая, как я думаю, больше всего расстраивает вельмож, которые так недовольны Императором и Императрицей — это то, что они были отстранены от каких-либо реально значимых должностей в Армии. Я полагаю, с их стороны было бы глупо удивляться этому, поскольку основная причина, по которой король Сейлис и барон Зелёной Горы — и Халбрукская Лощина, надо отдать должное этому человеку — создали Королевскую Армию, в первую очередь, состояла в том, чтобы восстановить прерогативы Короны за счёт дворянства. После стольких сражений, которые потребовались для этого, я не думаю, что кого-то должно удивлять, что они решили не раздавать генеральские звания дворянам, в чьей верности Короне они не были полностью уверены. И тот факт, что вышедшие из низов солдаты имели возможность — и смогли — подняться на высокие ранги в Армии, помогает объяснить, с каким энтузиазмом её поддерживает простой народ. Здесь, в Чизхольме, Армия занимает точно такое же положение — во всяком случае, в том, что касается простонародья — как и Флот в Черис, и она достаточно молода и профессиональна, чтобы быть по-настоящему гибкой. — Он отрицательно покачал головой. — Честно говоря, я никогда не ожидал, насколько она на самом деле гибкая.

Мерлин кивнул в знак согласия. Он был немного более оптимистичен в отношении готовности Королевской Чизхольмской Армии ввести в обращение новые вооружения и тактику, чем некоторые черисийцы, но даже он был приятно удивлён энтузиазмом чизхольмцев по поводу изменений.

«И», — подумал сейджин, — «в словах Зелёной Долины было даже больше смысла, чем мог себе представить сам барон, о важности Армии в глазах чизхольмских подданных Империи».

По большому счёту, большинство чизхольмцев, казалось, были твёрдо объединены решением слить королевства Чизхольм и Черис (теперь почти повсеместно именовавшейся «Старой Черис», просто чтобы отличать одну от другой) в новую Черисийскую Империю. Однако не все из них были такими. Некоторые — и особенно те, кто был наиболее склонен мыслить в терминах своей собственной власти и влияния — сомневались в том, что обещанное равенство между Чизхольмом и Старой Черис может (или будет) действительно сохраняться. Старая Черис могла похвастаться половиной населения Чизхольма, но экономическое богатство её населения было по меньшей мере в четыре раза больше, чем у чизхольмского. Её мануфактуры и торговцы занимали доминирующее положение в чизхольмской экономике ещё до объединения двух королевств, черисийский торговый флот доминировал во всех морях и океанах Сэйфхолда, и Королевский Чизхольмский Флот — почти без следа — растворился в гораздо более крупном Королевском Черисийском Флоте, даже если образовавшийся союз официально назывался Имперским Флотом.

В сложившихся обстоятельствах, вероятно, не было ничего неразумного, по крайней мере, для некоторых чизхольмцев, в том, чтобы питать некоторые сомнения относительно того, сколько времени пройдёт, прежде чем Чизхольм открыто станет младшим партнёром — можно даже сказать, партнёром второго сорта — в имперских отношениях.

Кайлеб и Шарлиен были полны решимости сделать так, чтобы этого не произошло. То, что Шарлиен была соправителем Кайлеба, что именно она от своего имени управляла всей Империей из Теллесберга, пока Кайлеб был на войне в Корисанде, и что именно она — а не Кайлеб — наблюдала за созданием нового Имперского Парламента, в значительной степени способствовало достижению этой цели. Тот факт, что в течение полугода имперская столица будет находиться в Черайасе, столице королевства Чизхольм, а в течение второй половины в Теллесберге, столице королевства Черис, способствовал этому ещё больше. Это заверило граждан Чизхольма в том, что черисийским взглядам не будет позволено доминировать в имперском правительстве просто потому, что люди, отстаивающие эти точки зрения, имели гораздо лучший, гораздо более тесный и непрерывный доступ к императору и императрице.

Формирование Имперской Армии должно было стать ещё одним тому подтверждением. Двумя главными опорами чизхольмской Короны при короле Сейлисе и королеве Шарлиен была яростная преданность чизхольмской Палаты Общин и Королевской Армии. Как только что указал Зелёная Долина, именно Армия, имеющая за спиной политическую и финансовую поддержку простонародья, с её рядами, заполненными в основном простолюдинами, помогла королю Сейлису сломить высокомерную власть великих вельмож чизхольмской аристократии. Всё та же Армия и ещё более яростная преданность — и даже любовь — тех же самых простолюдинов к бесстрашной храбрости королевы-ребёнка, которая сменила