Момент - Эми Липтрот

родителей и была связующей нитью между ними. Они развелись десять лет назад и осторожно выпытывали у меня информацию друг о друге.

Я пыталась сделать вид, что всё в порядке, расслабиться и быть благодарной за то, что у меня есть, но стремление к большему меня не оставляло. То же желание и вера в себя, которые меня мотивировали, вызывали разочарование. Боль была побочным продуктом моих амбиций.

Если вас захлестывают волны, нужно грести на мелководье или плыть от берега вдоль волн.

Были дни, когда нараставшее во мне одиночество выливалось в гневные комментарии, зачастую адресованные острову. Ночами, когда мне было больно и одиноко, я спрашивала себя: неужели это та жизнь, ради которой я бросила пить?

Мне нужно было уехать. Я хотела взрослой жизни, ресторанов, секса, разговоров и искусства. Я хотела встретить новых людей, которые не знают о моем прошлом.

У меня был доход и достаточно денег на банковском счету, чтобы хватило на несколько месяцев, так что я решила отправиться в путь. Я опубликовала объявление о сдаче своей квартиры в аренду и через несколько дней рано утром села на паром.

Мне всегда нравилось чувство, которое испытываешь, когда уезжаешь: нравилось, как отходит от пристани и острова паром, как автобус начинает движение по трассе A9.

Шотландия за окном проносится мимо, а я пишу в своем блокноте, дневнике сновидений, воображая строки и клятвы, адресованные безликой и безымянной фантазии – моей будущей большой любви:

Я хочу спать в каждой комнате твоего дома.

Я хочу знать по одному воспоминанию из каждого года твоей жизни.

Я нарисую изгиб твоей спины на миллиметровке.

Я вырежу буквы твоего имени из каждой ежедневной газеты.

Я хочу, чтобы дети в школе отвечали наизусть последовательность твоего ДНК.

Исследование сердца по картам Google

Август

Зерновая Луна

Я еду в поезде, следующем на юг по магистрали восточного побережья, и везу в рюкзаке разные миры. В газете, которую я купила на станции, премьер-министр обещает ввести новые меры по борьбе с терроризмом. В список находящихся под угрозой исчезновения птиц добавлены камышовки и горлицы. У меня с собой три бумажные книги, каждая из которых приглашает в разные места и посвящена разным темам – Норфолк 1930-х, исследования в области гидродинамики, чистый блокнот, – и много электронных книг в телефоне. Голова идет кругом от множества способов потратить пять часов в поезде, из которых мне приходится выбирать, от удивления, сколько всего я могу делать, не вставая с места. Я могу слушать, а могу и игнорировать разговоры в вагоне: четверо пенсионеров едут на один день в Йорк, двое приятелей лет двадцати обсуждают общего друга, мужчина рядом со мной смотрит в наушниках мультики на YouTube.

Тем временем Англия пролетает мимо со скоростью сто сорок пять километров в час: изгороди и склады, стоянки для фургонов и солнечные фермы, эстакады и подземные переходы. Я вижу человека, стоящего рядом с мертвым животным. Я вижу пустельгу на столбе. Сейчас конец лета, и солнце становится ярче по мере того, как мы движемся на юг.

А в руке у меня телефон, в котором есть весь интернет, все мои друзья, вся «Википедия». Интернет всегда предлагает побывать где угодно, но не здесь. В течение дня я постоянно отвлекаюсь, ни на чем не могу сосредоточиться. Хорошо, что я вообще умудряюсь хоть что-то сделать. В какой мир мне отправиться?

Я открываю Google Earth. С расстояния в тысячу сто километров я смотрю на землю глазами Бога и кручу земной шар на экране пальцами, как шарик. Земля зажата между моим большим и указательным пальцами, и я притягиваю свою территорию к себе, как приземляющийся парашютист.

Я нахожу Британию, затем двигаюсь на север вдоль автомагистралей и рек, как перелетная птица. Я живу одной ногой на островах, а другой в интернете. Я таскаю этот чемодан с севера на юг и обратно через всю страну каждые несколько месяцев. В этот раз я уезжаю на год или больше, и пока я еду на юг, мой телефон ловит новые сети.

Я уехала с островов по морю, но в приложении Google я приближаюсь к островам по воздуху, увеличивая масштаб: десять километров на сантиметр, пять километров на сантиметр. Я спускаюсь чуть ниже. Мои острова у меня на ладони: оцифрованные, ничем не пахнущие, неподвижные, безоблачные, застывшие в вечном лете. Это мой дом, но знакомое становится чуждым.

Снимки, сделанные в редкие ясные дни коммерческими спутниками или самолетами, хранятся на огромных серверах в Южной Каролине или Айове, в Ирландии или Финляндии и моментально передаются по оптоволоконным кабелям под океанами и через мобильные сети мне, в поезд, несущийся на юг.

Я парю над главным островом. На спутниковых снимках большинство полей сочного зеленого цвета, но на некоторых трава скошена или недавно посеяна, так что я понимаю, что снимки были сделаны сразу после первого покоса на силос в начале июня. Я могу определить время по ветровым турбинам: словно солнечные часы, они отбрасывают длинные тени на юго-запад, так что это должно быть раннее утро.

Я двигаюсь в сторону фермы на скале, где я выросла. Снимок сделан во время прилива, некоторые знакомые скалы скрыты под водой. Груда тюков силоса сверху выглядит как черная дыра. На полях видны следы от папиного трактора. В поле вокруг трейлера стоят старые заржавевшие машины, на которых я раньше ездила, и от их крыш отражается солнце.

Я смотрю на необитаемые острова с такого небольшого расстояния, что уже можно разглядеть силуэты и тени тюленей, вылезших на скалы. Появляются цифровые помехи. Разные слои были сфотографированы в разное время, и я переключаюсь с 2008-го на 2010-й, а потом на 2006-й, снимая напластования цифровой археологии. Я перехожу поле и оказываюсь в позапрошлом году. То и дело обновляя постоянно изменяющуюся карту, я путешествую во времени.

Каждая фотография – это кусочек прошлого. Я вижу остров не таким, какой он сейчас – с новым урожаем, выросшим за год, – а таким, каким он был, когда спутник сделал эти снимки. Вот волна, которая была запечатлена, чтобы замещать собой все будущие волны.

Я вплотную приближаюсь к ступеням, спускающимся к морю, на которых случился мой первый поцелуй. В панорамном режиме я смотрю на бирюзовый залив, где мы однажды плавали летом в два часа ночи, когда уже начинало светать. Мои воспоминания оцифрованы: их