Вернись, любовь - Даниэла Стил

Она вошла в личный лифт, нажала кнопку четвертого этажа,прокручивая в голове планы на утро. Ей оставалось сделать совсем немного; ксобственному удовлетворению, она уладила большинство текущих дел еще вчера.Предстояло проработать детали моделей с Габриэлой, главным модельером, иобсудить административные вопросы с Бернардо и Амадео. Сегодняшняя работазаймет совсем немного времени. Двери бесшумно раскрылись, открывая взорудлинный холл, застланный серым ковром. Все в доме мод «Сан-Грегорио» былопродумано до мелочей и не должно было бросаться в глаза. Но только не Изабелла.Она всегда была яркой, великолепной и заметной. Она была женщиной, которуюзамечали и хотели видеть, женщиной, с которой можно было появиться в свете. Нодом «Сан-Грегорио» служил фоном для демонстрации красоты, он не должен былзатмевать того, что они хотели показать. Несмотря на прелесть зданиясемнадцатого века, когда-то принадлежавшего принцу, изделия «Сан-Грегорио» былислишком великолепны, чтобы их могло превзойти что-либо или кто-либо. Изабелласоздавала идеальное сочетание замечательных моделей, необычного дизайна ибесподобных тканей для женщин, умевших преподнести их наряды. Она знала, чтогде-то в Штатах, в Париже или в Милане женщины, носившие их готовую одежду,вовсе не походили на дам, приходивших в этот особняк. Здесь появлялись графини,принцессы, актрисы, известные писательницы, звезды телевидения, знаменитые иблагородные дамы, которые могли убить или умереть из-за моделей отСан-Грегорио. Многие из них были импозантными, чувственными, великолепными, каки сама хозяйка салона.

Изабелла молча прошла к двойным дверям в конце длинногохолла, нажала на отполированную до зеркального блеска латунную ручку ивозникла, как видение, перед столом секретарши.

– Синьора! – удивленно воскликнула девушка, увидев ее.Никто никогда не знал точно, когда она появится и что взбредет ей в голову. НоСегодня Изабелла только кивнула, улыбнулась и сразу же прошла к кабинетуАмадео.

Она знала, что он там, так как видела его машину. К тому же,в отличие от нее, он редко заходил на другие этажи. Амадео и Бернардо восновном сидели в своих кабинетах наверху, только Изабелла тихонько заглядывалаповсюду, бродила по этажам, неожиданно появлялась в комнатах манекенщиц, вкоридорах возле частных примерочных, в главном салоне с длинным подиумом,обтянутым серым шелком, который приходилось очень часто заменять, что былоисточником постоянного раздражения Бернардо. Именно он следил за всемиденежными делами в доме мод. Будучи президентом и главным финансистом, Амадеопланировал бюджет, а Бернардо приходилось справляться с ним, следя, чтобы ткании бисер, перья и изумительные маленькие украшения вписывались в установленныеАмадео лимиты. И они всегда укладывались в смету, дом мод многие годысуществовал прилично, а иногда и просто великолепно. Благодарякапиталовложениям Амадео и умелому обращению с финансами Бернардо онипроцветали. А производя гениальные модели Изабеллы, они не только процветали,но и преуспевали. Но именно Бернардо связывал воедино мир дизайна и финансов.Он размышлял, взвешивал, продумывал, планировал, подсчитывал, во что имобойдется подготовка коллекции и стоит ли игра свеч. И до сих пор он никогда неошибался. У него имелось чутье и гениальность, и Изабелла представляла егоматадором, гордым, напористым, решительным, размахивающим красным атласом передмордой быка и всегда побеждающим. Ей нравился стиль его работы, и она любилаего. Но не так, как Бернардо любил ее. Он же любил ее всегда, всю жизнь, с техпор как впервые встретил.

Бернардо и Амадео дружили много лет и работали вместе в домемод «Сан-Грегорио» еще до того, как появилась Изабелла. Именно Бернардо нашелее в крошечном ателье в Риме. И это он настоял, чтобы Амадео зашел посмотретьее работу, встретился, поговорил и, возможно, даже убедил ее перейти работать кним. Она уже тогда была выдающейся, поразительно красивой и невероятно молодой.В двадцать два она была гением дизайна. Когда они приехали в ее студию, онавстретила их в красной шелковой блузке, в белой льняной юбке и маленькихзолотых босоножках. Девушка выглядела как бриллиант, вставленный в любовновыбранную оправу. Стояла убийственная жара, показавшаяся еще более обжигающей,когда Изабелла впервые посмотрела в глаза Амадео. В тот момент Бернардоосознал, насколько она дорога ему, но было слишком поздно. Амадео и Изабелласразу же влюбились друг в друга, а Бернардо так ни разу и не заговорил о своихчувствах. Никогда. И он ни за что не предал бы друга, который слишком многозначил для него: многие годы он был для него как брат. Таких людей, как Амадео,не предают. Его все любили, многие мечтали походить на него, и никто не мог причинитьему боль или предать. И Бернардо не сделал этого. К тому же он знал, что емубудет очень больно услышать, что Изабелла не любит его, потому что безумнолюбит Амадео. Он стал главной страстью в ее жизни. Амадео действительно значилдля нее больше, чем работа, что для Изабеллы было из ряда вон выходящим.Бернардо не мог соперничать с этим. Поэтому он сохранил свою тайную любовь ивсе силы вкладывал в работу, стараясь делать ее как можно лучше. Он научилсялюбить Изабеллу по-другому, любить их обоих с присущей только ему страстью ичистотой. Это вызывало огромную напряженность между ним и Изабеллой, но такбыло лучше. Результаты их стычек и гневных перепалок всегда оказывалисьвеликолепными: экстравагантные красивые женщины шагали по подиуму... иногда прямов объятия Бернардо. Он имел на это полное право, он имел право на нечтобольшее, чем его работа и любовь к Амадео и Изабелле. Он горел собственным,неповторимым, ярким огнем, что притягивало к нему женщин, как мотыльков напламя свечи. Сам Бернардо ни о чем не задумывался, подобное существование сталочастью его, так же как безошибочное ощущение стиля или уважение к тем двоим, накоторых он работал, превратившихся в определенном, смысле в единое целое. Онпонимал, кем стали друг для друга Амадео и Изабелла, и точно знал, что такогоне произошло бы, если бы на месте Амадео оказался он. Они бы всегда осталисьдвумя личностями – ив любви, и в войне. Если бы она когда-нибудь узнала о егочувствах, их встреча походила бы на столкновение созвездий, взрыв, рассыпающийсядождем комет на небесах их вселенной. У Изабеллы с Амадео все было по-другому.Их союз был мягким, нежным, прочным. Их души слились воедино. Глядя на Амадео,Изабелла растворялась в его глазах и летала, широко расправив крылья. Амадео иИзабелла , напоминали двух орлов, парящих в принадлежащем только им небе, вполной гармонии слившись воедино. Это даже уже не возмущало Бернардо.Невозможно было обижаться на пару, подобную этой. На них было приятно смотреть.И теперь его вполне устраивали напряженные деловые отношения с дамой, которуюон любил издали. У него была своя жизнь. А с ними его связывало нечтоособенное. И так будет всегда. Они стали неразрушимой, неразделимой троицей.Ничто никогда не нарушит их тройственный союз. Все трое знали это.

Постояв мгновение перед дверью кабинета Амадео, Изабеллаулыбнулась. Всякий раз, подходя к этой двери, она вспоминала, как впервыеувидела ее и эти холлы. Тогда они выглядели иначе. Красиво, но не стольэлегантно, как сейчас. Она придала им нечто большее, так же как Амадео ей. Онаросла в его присутствии, чувствовала себя безмерно любимой и в абсолютнойбезопасности. Вполне надежно, чтобы быть такой, как есть, смело делать то, чтохочется, вторгаться в мир, не имеющий границ. Амадео заставил ее почувствовать беспредельность,показал, что она может быть всем, чем захочет, и делать все, что захочет, и онаэто делала, ощущая силу его любви.