Письмо Россетти - Кристи Филипс

– Неужели? – заметила миссис Биддл с недоверием.

– Я прошла интернет-курс оказания первой помощи. – Адела вновь взглянула на Клер и увидела, что та очнулась. – А, вот и слава богу.

– Я что, упала в обморок? – спросила Клер.

Адела ласково улыбалась ей. Но ответила не она, а миссис Биддл, стоявшая рядом.

– Да, вы хлопнулись в обморок. Вырубились и плюх на пол, точно вязанка дров. Слава богу, я еще вовремя подоспела вас подхватить. Не зря, видно, провела свою юность среди диких арабских… скакунов.

“Или племен?” – подумала Клер.

– Иначе была бы ни на что не годной хилой старушенцией. И оказалась бы на полу под вами со сломанной берцовой костью. Ладно, представление окончено, расходитесь. Она в полном порядке. Можете угоститься в приемной чаем со льдом и печеньем.

Члены общества послушно потянулись к дверям, Адела и миссис Биддл помогли Клер подняться на ноги.

– Забавную историю можно напечатать в следующем информационном бюллетене, – заметила миссис Биддл, – Что скажешь, Адела?

– Да уж. До сих пор в обморок у нас еще никто из лекторов не падал, – ответила Адела.

Уже не впервые Клер подумала о недостатках проживания в городке, насчитывающем от силы около тысячи обитателей. Хотя ей нравилось здесь все – и природа, и близость к воде, заливу Кейп-Код, и то, что в библиотеку и на почту можно ходить просто пешком. И даже наличие Центрального универмага (именно Центрального, хотя никакого другого магазина тут не было и в помине) тоже нравилось. Однако вести какую бы то ни было личную жизнь в Харриоте, населенном стариками и старухами, было просто невозможно. Клер была просто уверена: о том, что она упала в обморок, весь город узнает еще до того, как выйдет информационный бюллетень исторического общества.

– Даже Джошуа Дирботтом, – продолжала меж тем разглагольствовать миссис Биддл, – которому стукнуло девяносто три, прочел лекцию о битве в заливе Баззардз без запинки и не думал себе падать в обморок. А вы у нас такая молоденькая. Уж минут двадцать хотя бы продержаться могли. Ну ничего, все будет хорошо.

Если оценивать уровень смущения и неловкости по десятибалльной шкале, подумала Клер, ее показатели колеблются где-то в пределах девятки.

Миссис Биддл окинула ее испытующим взглядом.

– Вы беременны?

А вот теперь точно десятка.

– Нет.

– Но должна же быть какая-то причина.

– Наверное, просто перегрелась.

Они уже направились в вестибюль, как вдруг Адела весело воскликнула:

– Ой, чуть не забыла! Ведь мы хотели показать вам кое-что.

И Клер послушно потащилась за пожилыми дамами к офису исторического общества.

– Ты случайно не помнишь, Битси, куда я ее положила? – спросила Адела у миссис Биддл, и Клер внезапно позавидовала той фамильярной простоте, с какой секретарь обращалась к столь грозной даме.

– Положила что? – спросила миссис Биддл.

– Распечатку той статьи, что я нашла в Интернете. Ну, о Венеции. – Адела пошарила в стопке бумаг на столе. – А, вот она. – И с этими словами протянула две странички Клер. – По моему мнению, очень близко к теме вашей лекции.

“Конференция в Венеции, новые аспекты истории” – гласил заголовок. Сама статья представляла собой выдержку из издания “Интернэшнл геральд трибьюн” и объявляла о том, что вскоре состоится пятидневная конференция, которую устраивал исторический факультет университета Ка-Фоскари, куда должны были съехаться все ведущие историки Европы.

– Взгляните на вторую страничку, дорогая.

Клер взяла вторую страницу. Адела любезно подчеркнула абзац, на который стоило обратить особое внимание.

– “Главным событием конференции, безусловно, станет участие профессора истории Андреа Кент из Тринити-колледжа, Кембридж. Предметом двух лекций станут ключевые аспекты книги "Испанский заговор 1618 года", над которой сейчас работает профессор”.

– О боже! – ахнула Клер.

Она ощутила сильнейшее желание присесть, ноги подкосились, удержало ее лишь то, что в комнате был всего один стул и на нем уже сидела Адела.

– Может, и вам тоже стоит поехать и прочесть отрывки из вашей книги, – заметила Адела.

Даже если она и сможет слетать в Венецию, вряд ли ей предложат там прочесть лекцию. Ведь у нее нет профессорского звания, она даже еще не получила ученую степень. Но больше всего беспокоило Клер другое. Что, если книга Андреа Кент выйдет в свет раньше, чем сама она закончит диссертацию? Все, что связано с так называемым Испанским заговором, настолько малоизвестно и туманно, что Клер искренне считала свою диссертацию явлением уникальным. Только успешная защита позволит ей претендовать на должность преподавателя. Да, появление этой книги совсем некстати, она может испортить ей всю дальнейшую жизнь.

– А еще какая-нибудь информация по этой конференции есть? – спросила Клер.

– К сожалению, нет, – ответила Адела. – Да и вообще, наткнулась я на эту заметку случайно, искала совсем другое.

– Догадываюсь, что ты там искала, – ворчливо заметила миссис Биддл.

– А что тут такого? По Интернету я не раз знакомилась с очень симпатичными джентльменами. Если честно, у меня назначено свидание в это воскресенье.

– Пять свиданий за три недели! – продолжала возмущаться миссис Биддл. – Ты просто сексуально озабоченная! И это в восемьдесят лет!

– Ничего подобного! – запротестовала Адела. – Мне семьдесят девять.

Клер стояла на овальном островке зелени, точно посередине большой четырехсотфутовой площадки, от которой отходили беговые дорожки, перед зданием академии Форсайта – одной из самых престижных частных школ, которая находилась в западной части города Харриот, у самой бухты. Стояла и смотрела на воду, по которой быстро и изящно, точно фигуристы на льду, скользили лодки с разноцветными парусами.

Она ждала свою ближайшую подругу и партнершу по утренним пробежкам, Мередит Барнс. Помимо всего прочего, Мередит являлась помощником декана в академии Форсайта. Познакомились они четырнадцать лет тому назад, когда Клер еще училась в Колумбийском университете и жила в общежитии. Однажды дверь в ее комнату распахнулась и через порог переступила Мередит. Остановилась на миг, как это делали шикарные звезды из фильмов 1930-х, когда им нужно было снять перчатки и шляпку, перед тем как перейти непосредственно к делу. А потом вдруг заявила, что “слышала о ней” и хочет взглянуть на единственного на свете человека, который посещал все лекции знаменитого Макналти, преподавателя древней истории. Мередит училась на философском факультете, слыла маоисткой (нынешний ее дружок придерживался самых радикальных взглядов) и называла себя “заядлым теоретиком”. Вскоре Клер поняла, что это означает: Мередит могла часами говорить на любую тему. Они немедленно подружились и до сих пор оставались подругами.