Имменсерит. Легенда о Бьярмалане - Вячеслав Анатольевич Гильштейн

с тем, что сейчас охотилось у мальчишек перед глазами. Птица плавно шагала сквозь заросли, почти не оставляя кругов и ряби, и при этом что-то высматривала в зеленоватой воде. Она замерла, напряглась, и в одно мгновение погрузила голову на своей длинной шее в воду, словно стрела вошла в цель. Через миг, голова её снова была над водой, а в клюве была здоровенная рыбина, размером с локоть.

– Вот это да! Ты видел? Я видел! Как же лихо она выдернула рыбину!

Черноволосый мальчишка был в неописуемом восторге, его глаза округлились от ужаса и радости, он смотрел то на птицу, то на своего друга, подбирая слова восхищения от увиденного.

– Я хочу подобраться поближе. Вдруг удастся найти её гнездо и кладку. Заберем одно яйцо домой – заявил тот, что поменьше и начал спускаться из засады на землю.

Дети сползли с камня с обратной стороны и почти незаметно, бесшумно, как вечерние тени, двинулись по каменистому берегу к зарослям в глубине заводи. Но эта старая никтикора была слишком умна и имела очень чуткий слух, иначе, она не прожила бы так долго. Как только два друга приблизились к ней на опасное расстояние, она взлетела из зарослей и отправилась вниз по течению, вдоль русла реки, искать себе другое безопасное место.

– Эх, спугнули! – раздосадовано заявил тот, что со светлыми волосами.

Мальчишки почти подобрались к зарослям, и были так близко к гигантской птице, что подвергли бы себя неминуемой опасности, если бы никтикора была голодна. Но она улетела, оставив после себя перья и следы своей жизнедеятельности. В глубине зарослей послышался хруст, и дети испугались бы, если б не были такими любопытными, особенно тот, что со светлыми волосами.

Еле дыша, раздвигая руками заросли, они двинулись по воде на звук. Через несколько шагов все звуки утихли, но дети уверенно уходили в глубь высокой травы и через несколько шагов вышли на место обитания птицы никтикоры. Растительность была примята, а в середине было подобие большого плота на воде, из веток больших и маленьких, собранных и заботливо уложенных в кольцо. Это было гнездо, а в середине сидели два желтоглазых, костлявых создания, с интересом и страхом изучающие пришельцев. Было между ними ещё одно яйцо, целое, но уже покрытое паутиной трещин.

– Давай заберем яйцо и уйдем отсюда поскорее. Что-то мне не хочется злить родителя этих уродцев.

Желтые глаза смотрели на них не моргая, а оба мальчика приблизились к гнезду, один из них стал собирать обломки от старых разбившихся яиц, потому что даже скорлупа от них представляла определенную ценность для их дяди, как рабочий материал, а второй попытался взять неразбившееся яйцо, как вдруг птенцы заверещали, да так неожиданно и истошно, что оба расхитителя выронили свою добычу и повалились в воду.

Сидя в воде, они увидели, как по зарослям мелькнула тень, и совсем рядом с ними приземлилась никтикора. Расправив свои огромные крылья и издав пугающий крик, она кинулась защищать гнездо от возможной опасности. Поднявшись на ноги, оба сорванца рванули из кустов со всей скоростью, какая только была возможна, а птица-гигант следовала за ними, пока они не скрылись из вида.

– Ты живой? Ты видел откуда она взялась?

– Фух, по-моему нам очень сильно повезло, хотя, мы сбежали без добычи.

– Это ты сбежал без добычи, потому что перепугался как горная мышь! – заявил голубоглазый мальчишка, покрутив перед носом у друга стопкой скорлупок от яиц никтикоры.

– Но как ты…

– Я успел часть скорлупок запихать себе за пазуху до того как нам пришлось бежать. Потрогай какие они тяжёлые – и он передал другу всё, что успел стащить.

Действительно, скорлупа оказалась очень тяжелой, толстой и прочной. Непонятно, как птенцы выбирались из неё, разве что кто-то из родителей сам помог пробиться им. Сама скорлупа была вся испещрена прожилками, имела неровную но очень красивую поверхность бледновато-зелёного цвета.

– Надо отнести её моему отцу, а он расскажет, что можно с ней сделать, ведь он обещал нам. – сообразил светловолосый мальчик.

– Тогда давай поторопимся, скоро время обеда, а я не ел со вчерашнего вечера.

– Эфрон, ты чуть сам не стал обедом! А вообще, тебя кроме еды, хоть что-нибудь ещё интересует? – подколол брата голубоглазый паренёк и с хохотом побежал вдоль берега реки в сторону поселения, а темноволосый мальчишка, по имени Эфрон, пыхтя и отдуваясь, следовал за ним.

Глава 3. Кузница и книги

Шли годы, солнце сменялось луной, день сменялся ночью, а дети росли и взрослели. Оба мальчика не были лишены талантов, каждый правда по-своему.

Эфрон, сын кузнеца, был молодой копией своих родителей, и лицом и пристрастиями. В свои шестнадцать лет, он был непомерно силён и уже без особых усилий орудовал молотом в кузнице. Он мог в одиночку поднять большую наковальню из черного железа, если бы захотел. Эфрон был рослый, выше своих родителей, как сказала мать, ростом он пошёл в деда, тот был тоже такой же гигант, и смотрел на всех сверху вниз. Правда шириной в плечах и развитой мускулатурой он обязан в первую очередь своему отцу. Ведь его отец с братьями, все как один, были очень крепкими и хорошо сложёнными мужами.

В свою очередь Авенир проявлял склонность и тягу к знаниям. Уже к двенадцати годам в поселении не осталось ни одной книги, которую бы не прочитал Авенир. Ему удалось даже прочитать те книги, что его отец держал у себя в комнате. Он изучал травы и растения, все виды животных, природные явления, небо и звёзды. Авенир присутствовал при процессе обработки руды, при ковке различных металлов, смотрел как принимает форму железо и бронза, которые добывают его дядья Ямит и Орит, как закаляется сталь и создаются сплавы и многое другое. Он даже побывал в самих шахтах, но его быстро отправили на поверхность. Не хватало ещё, что бы его отец об этом узнал. Арох считал, что мальчику ещё слишком рано спускаться под землю и рисковать своей жизнью и тем более рисковать жизнями других людей.

Но любопытство и страсть к знаниям не покидали его, и к пятнадцати годам он получил разрешение самостоятельно спускаться в шахты и добывать себе руду для изучения и опытов.

Авенир отличался и от своего отца и от его братьев. Он был высоким, но не выше Эфрона. В нём не было той мощи и природной силы, как в брате, зато была гибкость, скорость и ловкость. Он сам научился охотиться, сам сделал себе первый лук и все последующие.