Сказки тряпичного толстяка - Александр Дубинин

Тогда мама обняла его и сказала, что все хорошо, что это все ему просто приснилось, и никто больше не будет его пугать. Она гладила сына по голове, и, скоро слезы у него перестали течь, он уткнулся в мамино плечо, и только тихо шмыгал носом.

Мальчик лег в постель и накрылся одеялом. А мама взяла его за руку и сказала, что ему приснится добрый карибу, который будет играть на гитаре и петь песни. Кто такой этот карибу, я и до сих пор не знаю. Думаю, что сын тоже не знал. Но он смеялся. Потом просто улыбался. Постепенно слезы на его щеках высохли, а глаза медленно начали закрываться. Он засыпал. Казалось, он уже не помнил ни Свыя, ни своего страха. Но когда мама ушла, оставив спящего сына, мне все еще было тревожно. Я боялся, что этот Свый выпрыгнет из-под дивана и съест нас с мальчиком, а потом, может быть, и маму с папой. Но той ночью Свый больше не рычал. Думаю, он тоже захотел спать.

На следующее утро никто так и не отодвинул диван. Похоже, все просто забыли про Свыя.

– Но как они могли забыть? – думал я. Нет, они не забыли, они просто не поверили сыну и решили, что Свыя нет, и он просто приснился ему.

Меня это очень огорчило. Я никак не мог понять, почему так случилось. Знаете, в сказках люди верили во все чудеса, которые с ними происходили. И там все всегда заканчивалось хорошо. Но все эти истории были очень давно, и с тех пор что-то изменилось. Теперь, если папа потрет чайник или графин, из него не вылетит джинн и не станет исполнять его желаний, а мама не сможет стать принцессой или лягушкой, даже если очень захочет. Они думают, что этого не может быть. Им легче поверить в прогноз погоды по телевизору (хотя я сам не раз замечал, что он врет). Поэтому они не знают и не видят многого из того, что происходит совсем рядом с ними. Когда мама поливает свои цветы на окне, она и не думает, что все они могут говорить и надо просто уметь их слушать. А это также верно, как то, что я сейчас рассказываю вам эту историю.

Когда наступила ночь, и сын заснул, я перелез на подоконник к Цветку. С ним мне было не так страшно в темноте. Я спросил его, почему папа и мама не поверили в Свыя. А он сказал, что это потому, что никто из них его не видел.

Тогда я снова спросил – А что если они увидят его? Тогда они поверят и прогонят Свыя?

– Наверное, да, – отвечал мне Цветок.

– Тогда, – сказал я, – я выманю его оттуда.

– Тогда тебе нужно оружие, – заметила мадам Герань.

– Да, да, оружие, чтобы обороняться, – вторил ей Фикус.

– Возьми одну из моих веток, – предложил Цветок, – она вся в шипах и может сойти за оружие. Отломи, мне это совсем не больно.

– Нет, – сказал я, – твои шипы ведь не колятся, ты слишком добрый, чтобы колоться. Таким оружием нельзя победить Свыя.

– Тогда, – сказала Комнатная Роза, которая до этого молчала в своем горшке, – тогда тебе нужна ручка. Она лежит около газеты, на маленьком журнальном столике, что стоит рядом с диваном. Папа вчера оставил ее там, после того, как разгадывал кроссворд.

Я решил, что ручка вполне подойдет. Ведь я мог поразить ей Свыя, как копьем, или просто его ударить. Тогда все цветы, которые стояли на окне, начали хвалить меня, желать удачи и подбадривать. И я понял, что мне уже почти не страшно лезть под диван.

Я спустился с подоконника по шторе и пошел к столу. Забравшись на него, я взял ручку. Она была на удивление легкая, и ее было удобно держать в руках. Для верности я несколько раз взмахнул ею в воздухе. Ее острый металлический кончик слабо поблескивал в лунном свете. Мне казалось тогда, что я раздобыл очень опасное оружие, способное сразить кого угодно. И тогда я направился к дивану.

Между диваном и стеной было довольно большое расстояние и мне было легко протиснуться туда. Я медленно шел вперед, продвигаясь наощупь, совсем как те машины, что по ночам проезжали под нашим окном. Теперь-то я их понимал. Я все время прислушивался, боясь, что Свый в любой момент может напасть на меня. Теперь от моего боевого духа не осталось и следа. Вокруг было очень темно. Хоть я и привык жить ночью, но там, снаружи, комнату освещал лунный свет (как же мне теперь его не хватало). А здесь, в Поддивании, темнота была такая густая, что я даже не видел кончика своей ручки. К тому же, вокруг было полно пыли и паутины. А я очень не люблю пыль. Пару раз мне казалось, что Свый совсем рядом, где-то за моей спиной и вот-вот нападет. Тогда я быстро оборачивался, но никого не видел. Даже своих собственных рук. Мне страшно захотелось назад, в такой приятный, знакомый мне лунный свет, на мою книжную полку. И только я собирался повернуть обратно, как вдруг кончик моей ручки наткнулся в темноте на что-то твердое. Я так перепугался, что тут же развернулся и, изо всех сил, побежал в ту сторону, где надеялся найти выход. Я бежал в полной темноте, сам не зная, куда и почти ничего не видя перед собой. В довершении всего я упал и выронил ручку. Тут мне показалось, что бежать дальше бесполезно, что теперь-то Свый уж точно меня догонит. Я просто лежал в пыли и ждал.

Не помню, сколько я так пролежал, но все было тихо. В темноте я не услышал ни звука. Тогда я подумал, что, похоже, Свый спит и просто не заметил меня. – Тем лучше, – решил я, – ведь сонного монстра победить будет легче. И, может быть, что у меня все-таки есть шанс. Поднявшись и нащупав в темноте ручку, я направился в ту сторону, откуда только что прибежал. Теперь я твердо решил сражаться до последнего.

Когда моя ручка опять уперлась во что-то твердое, я отскочил на несколько шагов назад и приготовился к бою.

– Защищайся, – сказал я тому, кто был в темноте.

Но он мне ничего не ответил. Тогда я снова подошел и ткнул в него кончиком ручки. Она скользнула по чему-то твердому и гладкому, как мне показалось. Свый почему-то не рычал. Мало того, казалось, он и не думал набрасываться на меня. Тогда я ударил его ручкой. Он молчал. Я ударил еще, и еще, и еще. И ничего не произошло.

– Какой-то он странный, – подумал я про себя, – и ни разу не шевельнулся. Должно быть, он очень крепко спит.

Тогда я дотронулся до него рукой и быстро отдернул. Свый был твердый, гладкий и холодный, и совсем не шевелился. Я набрался смелости, и погладил его, и опять ничего не случилось. Тогда я решил наощупь выяснить его размеры. В темноте я ощупал его всего: он оказался круглым, к тому же, гораздо больше меня. Да, конечно, он был большой, но не такой большой, как я себе его представлял. Это обнадеживало. Теперь надо было как-то выманить его из-под дивана. С одной стороны у Свыя было что-то вроде двух горбов, их соединяло что-то тонкое, похожее на стебель розы, только без шипов, если вы меня понимаете. За него я и взялся. Тащить чудовище было тяжело, ведь, что не говорите, а все-таки он был довольно большой. К тому же в темноте я почти не видел дороги. Мне даже казалось, что упрямый Свый упирается в темноте и не желает покидать Поддиванию. Потому что тащить его было уж очень нелегко. Мне казалось, что пошло много времени, прежде, чем мы выбрались наружу.

Но вот, наконец, пыльные пределы Поддивании остались позади. Я вытащил Свыя в комнату. И, знаете что? Свый, который еще совсем недавно наводил ужас на всех нас, который так страшно рычал и ползал под диваном, который так напугал маленького мальчика, оказался всего лишь будильником. Да-да, простым железным будильником, с крупным циферблатом и одной обломанной стрелкой. Я видел такие по телевизору, их обычно показывали по утрам. Между нами говоря, никогда не думал, что будильники бывают такие злые и им нравится пугать людей. Я вытащил монстра на ковер и оставил лежать посреди комнаты.