Королевский тюльпан. Дилогия - Ива Лебедева

Поверь, мальчик, так и будет. Я старше тебя лет на пять, не больше.

— Утром из веселого трактира Уха сбежала девица. Дурочка из предместья, забежала в казарму стражи и объявила, что с ней жестоко обращались. Капрал запер ее и известил нашего Смотрителя квартала.

Я слегка усмехнулся. На самом деле, не стражи, а СЗ, стражей — защитников свободы, но эта шантрапа не заслуживает уважения. При покойном короле-тиране это была стража, ну и пусть так называется.

— Капралу две монеты. Уточнить, что первая за то, что сообщил, а вторая — что Смотрителю, а не Уху. Тот испрыгался у дверей казармы?

— Да, — с усмешкой кивнул парень. — Что делать с девицей?

— Вернуть Уху, — ответил я с незаметным вздохом. — Сказать, что позже я приду и поговорю с ней. Может наказать ее как угодно, хоть отправить на песочек, но она должна остаться живой, целой и здоровой. Нет — я закрою этот веселый трактир.

— Услышал-исполнил, мар, — весело ответил докладчик, представивший рябое лицо Уха, когда передаст приказ-угрозу.

Ухо, конечно, обидится. Но гранд-маршал Ночной армии — я. На выборах мне досталось полсотни сухих лепестков, а он, хоть сулил золото и грозился, получил лишь пять. У нас выбирают честно, так что Ухо может лишь брызгать слюной и мечтать, что со мной когда-нибудь расквитается.

Пусть помечтает.

— Инцидент в квартале Гладиолусов, — продолжил докладчик. — На прошлой неделе сазы сцапали хлебопека — подмастерье донес, что хозяин печет господский хлеб и торгует им едва ли не открыто.

Я опять незаметно усмехнулся. Вряд ли в Городе Свободы есть хоть один булочник, который не печет господский хлеб, хотя обязан печь хлеб Равенства: на половину обычной муки — четверть конского зерна и четверть перемолотой свиной радости. Спасибо, хоть свиная радость без скорлупы.

Когда-то я мечтал и о таком хлебе, всякое было время.

Что же касается статуса булочника, о нем можно не спрашивать. Если бы он был под нашим патронажем, я узнал бы о его злоключениях в тот же день.

— Префект требует от него пятьсот монет, — продолжал парень. — Иначе — год на колесе и закрытие заведения.

Никаких эмоций. Впрочем, нет — небольшая улыбка. Не вскипать же гневом — какая жадность!

— Услышав это, булочник поспешил найти нашего капитана-смотрителя?

— Да, — усмехнулся докладчик. — Капитан ответил ему, что негоже печь свадебный торт после свадьбы, но велел ждать решения.

— Разумно, — неторопливо сказал я.

Пусть парень верит, будто я думаю над ответом, тем более я и вправду думал.

Префект округа Гладиолусов жаден и зол. Но ни разу не проявит сильной воли. Он будет жаловаться в Совет Добродетели, не больше того. Или отступит даже не перед клинком — перед тенью клинка.

— Что узнал капитан о булочнике? — наконец спросил я.

— Торгует с крепкой, но небольшой прибылью. У него найдется триста или четыреста монет. Пятьсот не наскребет.

Я кивнул. Хорошо, когда капитаны делают то, что надо, без приказов. Что касается небольшой прибыли хлебопека, то и такая по нашим временам — удача.

— Капитан придет к хлебопеку и возьмет двести монет, а торговец поцелует клинок и произнесет Клятву патронажа. Потом капитан направится к префекту и принесет десять справок от болящих о том, что булочник на самом деле пек целебный хлеб Милосердия по их просьбам. Десяти справок хватит, чтобы закрыть дело. И предложит сто монет. Если префект откажется брать справки и деньги, пусть капитан скажет: вас навестит гранд-маршал. Он просил передать, что был бы рад прийти сразу, но занят очень серьезными делами. Смертельно серьезными. И может оторваться от них только ради дела такой же важности. Под конец можно сказать, что булочник под личным патронажем гранд-маршала, но я уверен, обойдется без этого и префект удовлетворится сотней.

Парень кивнул, улыбнулся и тронул мизинцем гарду своего клинка. Я тоже широко улыбнулся в ответ — префект оценит этот жест.

— Это не последняя новость? — спросил я.

— Да. Есть еще одна, и она тоже связана с девицей.

— Ты не сказал после первой новости, чтобы маршал не подумал, будто у тебя на уме одни девицы? — усмехнулся я.

— Ну да… Но вообще.

— Но ведь у тебя на уме есть девицы? Напомни свое имя, — сказал я, поднялся и подошел к парню.

— Терсан, — неуверенно произнес он. — Да, маршал, есть.

— Так это же отлично, Терсан, — воскликнул я, хлопнув его по плечу и не сомневаясь, что панибратствую с будущим капитаном. — Если на уме не будет девиц, на уме будет смерть, и что в этом хорошего?! Налей себе вина, да и мне заодно. Выпьем за девиц.

Небольшое панибратство — полезный инструмент. Мы же не сазы, которые докладывают, вытянувшись в струнку. Мы друзья и братья. Иногда так и говорим, похлопывая по плечу: «Брат, ступай и умри за наше дело».

Терсан подошел к золотому столику на ножке из клыка морского тигра, поднял графин. На миг я ощутил его сомнения. Налить себе больше, чем маршалу? Вдруг обидится. Налить мне больше, чем себе? Может, я подумаю, будто он хочет меня споить?

Юноша протянул бокал. Любой аптекарь подтвердил бы на глаз, что в нем ни на одну каплю больше, чем в другом.

— За девиц, — усмехнулся я. — Так какая же новость?

— Пока это слух, — неуверенно сказал парень. — Люди Уха воспользовались Туманом, проложили Тоннель и притащили из другого мира не только цветы, но и женщину. Что собирается делать с ней Ухо, пока неизвестно.

— Подождем, когда станет известно, — сказал я.

Ночные Законники сильны законом для своих. Пока гостья остается в логове Уха, а не бегает по Городу, жалуясь на дурное обращение, отношения с ней — его личное дело. Зная Ухо, гостье не позавидуешь.

А вот проложить Тоннель, не предупредив Совет капитанов, нельзя.

Я пригляделся к парню. Он вряд ли сочувствует незнакомой девице, но на его лице небольшое напряжение. Еще минут десять и гость начнет тяжело дышать. Мучить его незачем, пусть идет и отдышится возле букета в приемной.

— Отправляйся к Уху и пригласи ко мне на разговор. Явишься завтра и доложишь об исполнении остальных поручений.

Когда дверь закрылась, я подошел к каменной стене. Одна из плиток услужливо отошла и появился большой букет. Завтра придется заменить, а пока что я сделал один вдох. Но глубокий. На три часа хватит.

АЛИНА

Первое, что я увидела, были наши цветы. Они лежали на тележке, в несколько охапок, прикрытые чем-то, похожим на брезент. Третий злодей приподнимал край накидки и бережно укладывал оптовый букет.

В первую секунду я решила спасти нашу собственность, еще до конца не представляя, как вернусь с ней через закрывшуюся стену.