Дневник офицера КГБ - Александр Никифоров

— Ящичек, говоришь! — Володя с усмешкой посмотрел на фанерный ящик из-под папирос «Беломорканал». — Где приобрел эту «мечту оккупанта»?

— В одном московском табачном магазине, в районе «Креветкино».

Так мы называли станцию метро «Медведково». Возле этой станции в переулке Студеный находился пивной бар, в котором всегда были свежие креветки и отличное пиво. После занятий в институте, по выходным, мы частенько в него заглядывали. Когда толпа с «дипломатами» в руках вываливалась из автобуса, местные жители бросали: «Вон они, шпионы. По пивку пошли ударять». В Союзе секретность всегда была на высоте…

— Давай грузиться, — прервал мои мысли Володя.

Минут за тридцать уложили багаж в самолет — помогли ребята, летевшие с нами.

Расселись по лавкам вдоль бортов. Впервые лечу в «Ан-24» грузового варианта. В самолете — человек двадцать пять. В основном наши и афганские военные. Напротив меня сидят двое афганцев в штатском. Один, приятной внешности, загадочно улыбаясь в усы, смотрит на мой багаж. Дался ему этот ящик. Афганец наклоняется к Володе и что-то спрашивает на языке дари.

— А вы у него сами поинтересуйтесь, — отвечает он по-русски.

— Кончайте в испорченный телефон играть, — не выдерживаю я. — Что нужно?

— Да вот афганский товарищ интересуется, ты норму водки на весь срок командировки взял? Кстати, познакомься — товарищ Гульхан — начальник Управления МГБ[9] в Кандагаре, наш афганский шеф, генерал.

Афганец приветливо посмотрел и протянул мне руку.

— Гульхан. Рады видеть вас на афганской земле. Извините, если своим любопытством доставил вам неудобство.

Его речь с приятным акцентом сняла напряжение.

— Спасибо! Рад познакомиться! — проговорил я и назвал свою фамилию, имя и отчество.

— Приятно познакомиться! — ответил Гульхан. — Только у нас не принято называть фамилию, достаточно имени. Итак, мошавер[10] Александр, добро пожаловать в Кандагар!

Так я познакомился с замечательным человеком, генералом Гульханом. С ним в составе группы я проработал больше года. После тяжелого ранения в результате очередного обстрела Управления МГБ Гульхана перевели в Кабул и, немного подлечив, назначили начальником двенадцатого Управления. Где ты, с кем ты сейчас, наш славный боевой товарищ?

Усвоив урок, при последующих знакомствах я представлялся просто — «мошавер Александр» или «Саша».

— Подлетаем! — прервал Володя нашу с Гульханом беседу. — Вот он, родной!

Я посмотрел в иллюминатор. Внизу простиралось море. Правда, не голубое, а желто-красно-коричневое. Удивленно смотрю на Володю.

— Море, море, — отвечает он на мой немой вопрос. — Только из песка, глины и гальки.

Я вновь прильнул к иллюминатору. С высоты шести тысячи метров пустыня Регистан действительно выглядела как море. Видны были приливы и отливы. Возможно, здесь когда-то и было море, по которому плавал Ноев ковчег.

Самолет по спирали плавно приземлился на взлетную полосу. Винты еще полностью не остановились, а рампа грузового люка начала медленно опускаться, — время — деньги, и не только. Из-за частых обстрелов самолеты в Кандагарском аэропорту не задерживались.

На взлетной полосе нас встречают ребята из оперативной группы и афганцы. Радостные приветствия. Похлопывания по плечам. Все пришло в движение. Через десять минут весь груз перекочевал в «Волги». В самолет входили новые пассажиры.

Завелись моторы «Волг», «уазиков», «Тойот». Афганцам — в Кандагар, время почти три часа дня, им пора. Нам — на виллы.

— Эй! Мужики! А как же я? — одиноко стою возле самолета. — Я же ваш, «буржуинский»!

— Тьфу! Чуть не забыл! Это Александр, наш новый сотрудник, — обращаясь к ребятам, говорит Володя. — Давай в машину, на базе разберемся.

Подъехали к девятой вилле. Навстречу вышел мужчина 45–48 лет, крепкого телосложения, в рубашке с короткими рукавами и в сандалиях на босу ногу, на голове — остатки пышной шевелюры. Это Игорь Митрофанович, руководитель оперативной группы зоны ответственности «Юг».[11] Протянул руку для приветствия.

— Игорь Митрофанович. С прибытием. Как перелет?

— Александр, — ответил я. — Спасибо. Нормальный.

— Стас, забирай Александра к себе на виллу. Объясни, что к чему. Завтра в Кандагар не брать, пусть осваивается.

— Есть, шеф! — молодецки, прищелкнув каблуками, ответил один из стоящих сотрудников. Я понял — это Стас. Станислав Петрович!

Шеф обратился ко мне:

— Давай со Стасом на четвертую виллу. Позже все обговорим.

На вилле Стас познакомил меня с Нуром. Остальные жильцы: москвичи Володя с женой и Изотулло, таджик-переводчик, тоже с женой и дочкой, находились в отпусках.

Разгрузили ящики.

— Вот твоя комната, — Стас открыл дверь в помещение, расположенное в конце коридора. — Осваивайся, а у нас дела. Ужин в восемь вечера.

* * *

Я стоял посреди двенадцатиметровой комнаты, с потолком, уходящим, казалось, в бесконечность, настолько он был высок, с окнами — это даже были не окна в привычном для нас понимании, а застекленная стена. В комнате были встроены шкафы для одежды и ниша с небольшим столиком и выдвижными шкафчиками. Из мебели — кровать и стол. Все!

Посмотрел в окно — шикарный вид: дорога, пустыня, несколько ветхих построек, аэропорт, горы, а за ними знаменитый Кандагар.

От этой тишины, пустоты защемило сердце. Сел на ставший мне уже родным ящик.

— Что, милый? Будем распаковываться? — сказал я, обращаясь то ли к себе, то ли к ящику.

— А где хозяева? — Голос за спиной прервал мои невеселые размышления.

Я повернулся. В дверях стоял парень лет двадцати шести, немного полноватый и явно не русской национальности. Дружелюбно улыбаясь, он протянул мне руку.

— Тахир!

— Александр, — отвечая на рукопожатие, проговорил я.

— Я наш, советский таджик, — предвосхищая мой вопрос, ответил Тахир. — После Высшей школы КГБ[12] — сразу в Афганистан. В Кандагаре почти два года. Осваиваешься? Может, что нужно?