Дом любви и печали - Мэрилин Мерлин

– Кто вы? – невольно вырвалось у молодой женщины. – Зачем вы здесь?

Призрак молчал, продолжая стоять, не меняя позы. Моника почувствовала, что ее охватывает паника. Непроизвольно она сделала шаг в сторону неподвижной, одетой в белое женской фигуры, но в этот момент призрак начал блекнуть, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее и, наконец, совсем исчез, словно его и не было. Но одновременно до слуха Моники донесся едва слышный тихий голос, полный страдания и муки. Слов разобрать было невозможно, и в сердце молодой женщины закрался непреодолимый страх…

Испуганная до полусмерти, Моника сломя голову бросилась вверх по лестнице и перевела дыхание, только запершись на ключ в спальне.

Что это было?

Дрожащие пальцы молодой женщины нащупали в темноте выключатель. Ярко вспыхнувший свет люстры немного успокоил перепуганную женщину. На часах было около полуночи – традиционное время появления призраков!

Моника проверила, надежно ли заперта дверь спальни. Сердце ее бешено колотилось, а на лбу выступили бисеринки холодного пота. Ей ужасно хотелось позвонить Сьюзен, хотя она знала, что ее литературный агент не верит ни в паранормальные явления, ни в нечистую силу – она твердо стоит обеими ногами на грешной земле. А вот непрерывно функционирующее писательское воображение самой Моники, подстегнутое необычной и непривычной обстановкой, вполне могло сыграть с ней злую шутку…

Моника забралась в постель, но снова заснуть никак не удавалось – страх перед новой встречей с призраком не отпускал ее. Кто эта женщина в снежно-белом платье? Призрак много лет назад жившей в Гроверс-парке и умершей здесь женщины? Хватит, надо поскорее забыть об этом!

Моника вылезла из постели и, погрузившись в одно из двух мягких кресел, стоящих возле широкой кровати, открыла свой писательский блокнот, пытаясь сосредоточиться на фабуле нового романа, но ее фантазия спала крепким сном, и в голову не приходило ничего путного. Наконец, она смирилась с тем, что плодотворно провести остаток этой фантастической ночи ей не удастся. Полночь уже миновала, но до рассвета оставалась еще целая вечность. Чем же заняться? Внезапно молодую женщину охватила безумная усталость, веки отяжелели, и одолела зевота. Она снова нырнула под теплое мягкое одеяло, оставив включенным свет: при одной мысли, что вокруг будет темно, ее охватывал леденящий ужас.

Усталость молодого тела взяла верх, и Моника заснула. Но это был неглубокий, не приносящий отдохновения сон: ее мучили кошмары, и она беспокойно ворочалась с боку на бок. Она видела страшные сны, как в детстве, когда громко кричишь и горько плачешь во сне, а проснувшись утром, ничего не можешь вспомнить! В эту ночь после очередного кошмара Моника проснулась в холодном поту и так и не смогла снова заснуть до рассвета.

* * *

Мрачные тени ночи медленно исчезали, уступая место прозрачным предрассветным сумеркам. Моника дождалась, когда из-за горизонта взойдет оранжевое солнце, и только тогда решилась выйти из спальни и спуститься вниз.

Теперь, при солнечном свете, ей казались глупыми ночные страхи – ну зачем было трусить и прятаться? Надо было спокойно наблюдать за всеми непонятными явлениями, происходившими на ее глазах. Молодая писательница почувствовала невероятный прилив творческой активности. Она взяла в руки свой рабочий блокнот и подробно записала все, что видела и чувствовала в первую ночь в своем новом старом доме. И чем дольше она обо всем этом думала, тем четче выкристаллизовывался в ее сознании сюжет нового романа: действие будет разворачиваться в атмосфере стоящей на отшибе старой виллы – надо же грамотно эксплуатировать сложившуюся ситуацию!

Пронзительный телефонный звонок застал писательницу за написанием первых строк романа. Моника неохотно сняла трубку, и ее «алло» прозвучало отстраненно.

– Что это ты так раскисла, дорогая? – услышала она бодрый голос Сьюзен.

– Спала плохо, но со мной всегда так на новом месте. Это вполне в порядке вещей. А как у тебя дела?

– О, я прекрасно провела время. И пока еще не уехала. Хочешь, заеду к тебе?

– Нет, дорогая, спасибо. Извини меня, Сьюзен, и не обижайся, но я как раз принялась за первую главу и хочу ударно поработать до обеда, а потом съезжу в город за покупками. Если будет желание, позвони мне, пожалуйста, вечером.

– Я слишком умна, чтобы обижаться. И все понимаю: художнику нельзя мешать творить! В издательстве очень обрадуются, что ты наконец засела за новый роман. Так что – до скорого! Творческих успехов тебе!

В трубке раздались короткие гудки.

Моника поставила на массивный письменный стол свою любимую пишущую машинку и начала сочинять первую главу романа. Но работа странным образом перестала спориться – писательница никак не могла сосредоточиться и найти единственно верные слова и обороты. И при этом ее мысли постоянно вертелись вокруг таинственных событий прошлой ночи. Разумеется, светлым солнечным днем пережитые в ночной тьме приключения не казались такими страшными, но забываться упорно не желали.

Вдруг отчетливо послышался шум мотора. Моника выглянула в окно и с удивлением увидела, что прямо перед парадным входом в дом остановился автомобиль и из него вышел молодой мужчина – высокий стройный блондин приблизительно одного с ней возраста.

Кто это? Она никогда не встречала его раньше. Интересно, зачем он к ней пожаловал?

Мужчина позвонил в дверь.

Моника со вздохом встала из-за стола, отперла дверь и увидела прямо перед собой симпатичное улыбающееся лицо.

– Мисс Моника Зеллер? – раздался приятный баритон, и она поймала на себе восхищенный взгляд незнакомца.

Странно, но ей не удалось выдержать этот пристальный взгляд, и она отвела глаза.

– Да, это я, – раздраженно ответила писательница. – А вы, собственно, кто?

– Пожалуйста, простите мое неожиданное вторжение, – начал мужчина. – Меня зовут Майк Фишер. Я репортер газеты «Брайтон кроникл». Вчера вечером я узнал, что вы приехали в Брайтон…

Мужчина коротко кашлянул и продолжил:

– Знаете, в наши места не каждый день заглядывают знаменитости, поэтому я подумал, что…

Моника резко оборвала его:

– Мистер Фишер, я приехала не в гости. Гроверс-парк принадлежит мне, я купила эту виллу, и вы вторглись в частные владения. И вообще, откуда вы узнали, что я здесь?

– По чистой случайности, мисс Зеллер, – ответил Фишер. – Вчера вечером я познакомился в баре отеля с вашим литературным агентом Сьюзен Томпсон, и она мне сказала, что вы поселились в Гроверс-парке. Извините меня, я не думал, что вам будет так неприятно…

Он снова замолчал, почувствовав на себе раздраженный взгляд известной писательницы, но профессиональная напористость одержала верх над деликатностью:

– Может быть, вы согласитесь дать мне интервью, мисс Зеллер?