Расхитители прииска - Луис Ламур

Сняв седло, он вытер коня сухим мешком, висевшим на бортике стойла. Что бы там ни случилось, на сегодня с него путешествий хватит. Потом повнимательнее еще раз осмотрел всех лошадей.

Первым стоял обычный ковбойский конь, которого можно встретить в любом табуне. Его клеймо в виде полумесяца — знак команды старого Мурмэна. Превосходная серая в яблоках кобыла имела клеймо в виде трех семерок. Очевидно, на ней водила женщина, потому что, как правило, скотовод не поедет ни на ком, кроме мерина. Другие два мерина носили одно и то же клеймо в виде широко расставленных букв «А» и «У», символ незнакомой Шевлину команды.

Он зажег спичку и глянул на пол. Судя по оставшемуся навозу, ковбойский конь и один из меринов находились в конюшне со вчерашнего дня, и никак не раньше. Итак, это место встречи, а не постоянного пребывания.

Он вышел наружу. Двигаясь как всегда тихо, мягко прикрыл за собой дверь. Его внимание сразу же привлек странный отблеск отраженного света возле заколоченного досками окна лесопилки. Схватившись рукой за край сарая, Майк осторожно расстегнул плащ.

То, что он увидел, было игрой света на промокшем плаще, таком же, как у него. Кто-то затаился во тьме возле дверей лесопилки.

Вытащив револьвер, Шевлин ждал, пока сверкнет молния. Положение, в котором он находился, обеспечивало ему некоторое преимущество. Дождавшись очередной вспышки, его противник выстрелил, и слишком поспешно: пуля задела угол сарая всего в нескольких дюймах от руки Шевлина.

Ответный выстрел отбросил противника к стене. Уронив револьвер в лужу, он с ворчанием выпрямился и, петляя, бросился в лес. Спустя мгновение раздался стук копыт, а потом наступила тишина, нарушаемая лишь шумом дождя.

Шевлин подошел к тому месту, куда упал револьвер, и подобрал его после минутных поисков.

Тоненькая полоска света, которая предупредила его о присутствии наблюдателя, внезапно исчезла, дверь осторожно приоткрылась, и на него уставилось дуло винтовки.

— Спрячь револьвер в кобуру, мистер, — раздался голос.

Шевлин засунул свой кольт за пояс, стараясь вспомнить, кому бы мог принадлежать столь знакомый голос. Подходя к двери, он дружелюбно предложил:

— Могли бы потолковать при свете, амиго. Было время, когда я хорошо знал команду «Полумесяца».

— Стой где стоишь! — Голос человека с винтовкой был определенно знакомым. Майк остановился. — Кого ты знал из команды «Полумесяца»? — прозвучал вопрос из темноты.

— Краснорожий Дженкинс хороводил тогда за главного, их пекаря звали Леммон. — Вспомнив об этом, он сразу же узнал голос. — Знавал я и старого хрена, грозу волков, Винклера.

Дверь отворилась.

— Входи, но не вздумай дотронуться до оружия.

— Этот волчатник, — продолжал Шевлин, — замещал повара, когда Леммон уезжал за провизией. Он готовил отличный кофе и самое паршивое в мире печенье.

Поднявшись на крыльцо, Майк вошел в темный зал, когда-то бывший главным помещением лесопилки. На другом конце комнаты в очаге горел огонь, отражаясь багровыми всплесками на лезвии пилы.

Переступив порог, Шевлин остановился в напряженном ожидании, сжимая руками края плаща.

— Ева, посвети.

Вспыхнула спичка, озарив лицо девушки, необычайно красивое в мягком свете. Ева дотронулась пламенем до фитиля, опустила колпак и повесила керосиновую лампу так, чтобы свет падал на Шевлина.

Он знал, что открылось их взорам: крупный, широкоплечий, стройный мужчина, с лицом, задубевшим от ветра и солнца, который казался еще мощнее в мокром плаще и черных кожаных штанах для верховой езды, надетых поверх джинсов. В нем было шесть с лишним футов росту, и на вид он не весил свои двести фунтов.

Сомневаясь, что годы сохранили в нем что-то знакомое Винклеру, Шевлин сдвинул левой рукой шляпу на затылок, так, чтобы тот увидел его лицо.

— Шевлин! — воскликнул Винклер. — Майк Шевлин! Будь я проклят! А я слышал, что тебя убили в Нуэсесе.

— Почти так.

Однако Винклер не торопился убрать винтовку. Догадываясь в чем дело, Шевлин ничего не предпринимал.

— Что произошло там, снаружи?

— К вам приходил лазутчик. Он пытался застрелить меня.

Огромное помещение выглядело почти пустым. Там, где когда-то гигантская пила с визгом впивалась в бревна, распиливая их на доски для строительства города, ничто теперь не нарушало молчания, кроме приглушенного треска пламени и стука дождевых капель об окна и стены. Огонь в очаге и керосиновая лампа освещали все углы зала, и все же перед ним стояли только старый волчатник и девушка. А в конюшне находились четыре лошади.

В зале отсутствовали стол и стулья, зато имелось шестнадцатифутовое бревно, верхушку которого распилили на доски, а оставшуюся часть срезали так, что она могла служить одновременно и столом и скамьей. Возле очага лежала стопка поленьев, на углях грелся древний закопченный кофейник.

Девушке едва перевалило за двадцать. Держалась она строго и своим поведением внушала почтение. На Майка она смотрела с нескрываемым интересом.

— Вы всегда так скоры на руку?

— Стараюсь.

Подозрения Винклера все еще не рассеялись.

— Чего это ты вернулся? Кто тебя звал?

Сняв плащ, Шевлин подошел к очагу и протянул к огню руки. Что здесь происходит? Похоже, он вернулся в город, переполненный страхами и подозрением. Как на это могли повлиять шахты? Или не шахты?

— Зачем ты вернулся? — повторил свой вопрос Винклер.

— Элай умер.

— Элай?

— Элай Паттерсон.

— Было такое. А тебе-то что за дело, я ни разу не слышал, чтобы ты палец о палец ударил ради кого-то. Что тебе до этого старого хрыча?

— Он мне всегда нравился. — Шевлин растер ладони, держа их над пламенем. — Я ехал по дороге в Сонору. Пару недель назад услыхал о том, что он мертв.

— И сразу же примчался сюда? Послушайся моего совета и дуй отсюда. Все изменилось. У нас тут и без тебя проблем хватает.

— Я хочу знать, что случилось с Элаем.

Винклер фыркнул.

— Насколько я помню, он не имел дела со скотокрадами.

— Может, он обо мне так не думал, — тихо сказал Майк.

Тут в разговор вмешалась девушка.

— Кто послал тебя на лесопилку? — спросила она.

— Я сам решил, что лучше места для ночлега не найти. Понятия не имел, что здесь кто-то скрывается.

Клеймо «Три Семерки», должно быть, ее. Что он знает об этой команде?

— У тебя здесь есть друзья, — заметил Винклер. — Почему бы тебе не пойти к ним? Или не остановиться в гостинице?

— У меня никогда не было друзей в этих краях. Только Элай Паттерсон.