Расхитители прииска - Луис Ламур

— Ты таскался с Джентри и остальными. Как насчет него? Или Бена Стоува?

Дождь барабанил по крыше, но Шевлин не сомневался, что с чердака доносятся приглушенные звуки. Так вот они где.

— Думаю, — заявила Ева, — что вы шпион.

— Можешь думать все что угодно. А я собираюсь ложиться спать, — ответил он. Потом добавил: — Элай дал мне работу, когда я был ребенком.

— Он никогда не держал скот, — вспомнил Винклер.

— Он нанял меня разгружать фургон, а потом договорился обо мне с Мурмэном. Вот так я стал работать в «Полумесяце».

— Ты шлялся с Джентри и его компанией, — упрекнула Ева. — Я все про тебя знаю.

— Кто может знать все про кого-нибудь? А что касается компании Джентри, то, по правде сказать, тут я свалял дурака.

Если уж говорить начистоту, он всегда был бродягой, человеком, который воевал за деньги, главным образом, потому что умел драться лучше многих других даже в этих краях. А это значит, ему поручали дело и, расплатившись, рады были избавиться от него навсегда. И что его ждет в конце? Смерть где-нибудь среди скал, когда у него закончатся патроны. Или смерть на виселице.

На него медленно навалилась усталость. Майк чувствовал себя опустошенным и физически, и духовно. Он устал быть настороже, устал вечно бежать, устал быть всегда готовым к любым неприятностям. Но для подобных чувств время оказалось совсем неподходящим, потому что его угораздило вернуться в город, который, очевидно, был на грани войны.

И все же пока он понятия не имел, что здесь происходит. Знал только, что город такой же холодный, сырой и недружелюбный, как и семнадцать лет назад.

Он прибыл в Рафтер изможденным тринадцатилетним подростком верхом на буланой кляче, у которой торчали ребра, везя с собой все свое имущество. Его собственность состояла из однозарядного «шарпа» пятидесятого калибра для охоты на бизонов, одного драного одеяла и армейского кольта. На лошади лежало старое списанное седло военного образца.

Элай Паттерсон сидел в магазине один, когда туда вошел паренек, промокший до нитки, но преисполненный чувства собственного достоинства, какое бывает у самостоятельных детей, привыкших работать наравне со взрослыми. Паренек имел потрепанный вид и понимал, что для начала ситуация складывается не в его пользу.

— Не знаешь ли, где здесь можно найти мужскую работу? — спросил он, подавив дрожь в голосе, но сам продолжая трястись от холода.

— Мне нужна помощь, — солгал Паттерсон. — Суставы совсем свело. Там, за домом, стоит вагон с барахлом, который нужно разгрузить.

— Я ищу работу ковбоя, — заявил мальчишка, гордо выпрямившись.

Паттерсон пожал плечами:

— Как хочешь, дело твое.

Гордость вступила в борьбу с голодом и проиграла.

— Согласен, — снизошел гость, — но если кто-нибудь спросит тебя, я — наездник, а не разнорабочий.

Паттерсон кивнул и, достав из кармана серебряный доллар, заметил:

— Сейчас обеденное время. Поешь и возвращайся.

Голодный подросток смерил старика холодным взглядом.

— Я этого не заработал. Потом поем.

В тот же день в магазин зашел Джек Мурмэн, суровый, прямолинейный старина Джек. Элай кивнул, указывая на парня:

— Джек, это мой приятель, только сейчас приехал. Не знаю, насколько он справится, но если тебе нужен помощник, то вот он — наездник.

Мурмэн повернулся в его сторону, с первого взгляда оценив ситуацию. Он был простым, отзывчивым человеком.

— И хорошо ты ездишь, приятель? — спросил он.

— Да, сэр. Еще я умею кидать лассо, вязать узлы, и у меня самая лучшая пастушья лошадь во всей округе. — Он указал на буланую клячу, стоявшую у коновязи.

— Вон тот мешок с костями? — усмехнулся Мурмэн. — Не хотел бы я держать такую клячу у себя на ранчо.

— Тогда сам делай свою работу, — огрызнулся Майк. — Я не пойду к человеку, который судит о лошади по количеству мяса.

Джек Мурмэн с удивлением посмотрел на Элая, словно спрашивая: да что это с ним? Потом сказал:

— Извини, сынок, я никого не хотел обидеть. Приходи сам и приводи свою лошадь. Я просто имел в виду, что ее нужно как следует покормить.

После этой встречи с Мурмэном Майк Шевлин два года гонял бычков в команде «Полумесяца», набираясь сил и взрослея. Никто не нагружал его лишней работой, учитывая то, что он младше, но сам Майк никогда не уклонялся от трудностей. Даже в тот день, когда сцепился со скотокрадом, который связал их бычка и уже наполовину переделал клеймо.

Старый Джек приехал в пастуший лагерь, узнав о том, чем закончилась перестрелка с участием Майка — перекинутого через седло скотокрада доставили в базовый лагерь. Мурмэн заметил у паренька след от пули, задевшей руку.

— Он велел мне уматывать и помалкивать о том, что меня не касается. Сказал, если не буду открывать рот, проживу дольше. Я ответил, что работаю в команде «Полумесяца» и кража скота с таким клеймом «меня очень даже касается. Нападавший схватился за оружие, но я не спешил, а вот он поторопился, выстрелил первым и промахнулся.

— Сынок. — Мурмэн поудобнее уселся в седле. — Когда мы впервые встретились, у тебя был этот же револьвер. Я тогда подумал, что парень слишком для него молод, но вот прошло уже два года, и лишь первый раз ты взялся за оружие. Теперь я вижу достаточно взрослого, ответственного человека, достойного носить оружие.

В пятнадцать лет Майк Шевлин окончательно выправился и силой стал превосходить большинство мужчин. Каждый день он проводил в тяжелой работе и гордился тем, что трудится наравне с другими ковбоями и пользуется их уважением.

До приезда в Рафтер он вместе с дядей добывал золото на руднике, попеременно орудуя то киркой, то кайлом. От такого рода упражнений с тяжестями его мышцы обрели силу, а сам он научился вкладывать в удар всю свою массу.

Когда команда «Полумесяца» стала ездить на танцы в Рок-Спрингс или в Норс-Холлоу, Майк Шевлин победил в кулачном бою подряд шестерых противников, пока наконец сам не проиграл седьмому. Но и его он взгрел в следующую субботу.

И вот тогда он ушел от Мурмэна и стал работать с Гибом Джентри и Беном Стоувом. Элай Паттерсон предупредил его:

— Это плохая компания, Майк. Они тебе не ровня.

Теперь, прислушиваясь к шуму дождя за стенами старой лесопилки, он думал о словах Элая Паттерсона, в справедливости которых давно убедился. Джентри и Стоув всегда водились с дурной компанией. Их нелестную славу разделял и Майк — скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.

— Старика нельзя было хоронить на Бут-Хилл. По отношению к нему это выглядело незаслуженным бесчестьем. Я намерен выяснить, что случилось.

— Спроси у своего приятеля Джентри, — сказала Ева.