Рапсодия в стиле блюз - Елена Мищенко

На Курляндской я подружился с киевским студентом Сережей. Должен признаться, что мы тоже не теряли времени даром. Общежитие, опустевшее на время каникул, использовалось для размещения студентов других городов. Меня поселили в комнате на четвертом этаже вместе с руководителем нашей практики. Он через несколько дней уехал, и я остался в этой комнате один. Серега жил на первом этаже в аналогичных условиях.

Через пару дней приехала на экскурсию группа студентов из Петрозаводского педагогического института, исключительно женского пола. Комфортные условия и белые ночи очень способствовали нашей, далеко не пуританской жизни. Девушки были крайне непосредственные и очень общительные. Я был в авторитете, так как водил их по Ленинграду, по Эрмитажу и Русскому музею, как заправский экскурсовод. Одна из будущих педагогов – Людмила оценила это по достоинству, что мне было очень приятно. В этой обстановке дни летели очень быстро. Девушки уехали, но тут же заселили новых из Свердловска. Наши романы приносили много приятных впечатлений, но и требовали некоторых затрат. При наших скудных доходах это отозвалось весьма скоро на нашем бюджете. Хотя оставался еще месяц до отьезда, я настоял на том, чтобы мы с Серегой пошли на Невский в предварительные кассы и взяли билет на обратный путь.

На два билета до Киева денег нам уже не хватало. Кассирша оказалась душевной женщиной и посоветовала нам взять билеты до Гомеля, «а там уже недалеко – договоритесь с проводницей». Мы так и сделали. Звонить отцу и просить денег мне не хотелось.

Вернувшись в этот вечер в общежитие, мы решили, что каждый из нас должен обдумать возможность добывания хлеба насущного. Конечно, проще всего было явиться на стройку в Автово и повкалывать с штукатурами. Однако у этого варианта был один недостаток. До аванса оставалось два дня (ничего не успеешь заработать), а до основной получки нужно было долго ждать (никто в бухгалтерии заранее не стал бы возиться с моим расчетом). Остап Бендер из меня получался довольно слабый – у меня не было четырехсот способов относительно честного добывания денег. Тем не менее, я придумал несколько вариантов.

Белые ночи были страдной порой для туристов, и в кассы Эрмитажа стояли большие очереди. Поэтому первый вариант – брать бесплатные билеты в разных кассах и продавать, якобы уступая из-за нехватки времени, туристам стоящим в очереди. Недостаток этого варианта – уйма времени для стояния в очередях за бесплатными билетами.

Второй вариант – набрать десяток билетов там же и организовать экскурсию свердловсих студенток, взяв за них плату за билеты и за экскурсовода. Чтобы не влипнуть, билеты им предварительно раздать и назначить встречу на верхней площадке Иорданской лестницы. Недостаток такой же, как и в первом варианте.

Третий вариант. У меня набралась уже дюжина этюдов. Окантовывать без рам, обклеивая борта, я умел. Можно окантовать работы и расставить их в скверике возле Русского музея, как выставку-продажу. Недостаток – расходы на стекла и возможные осложнения в милиции. В салон, как я поинтересовался, неокантованные работы не берут и возьмут ли их в окантованном виде или нет – весьма проблематично. «Нам своих хватает», – как сообщила мне продавщица.

С этими хилыми вариантами я и направился на встречу с Сергеем к двум часам следующего дня. Выслушивал он меня довольно терпеливо, и, когда я кончил, сказал:

– Выбрось из головы всю эту дурню, понял? Сейчас мы берем такси и едем в «Асторию» обедать. Я сегодня получил от отчима, что характерно, перевод солиднее, чем я ожидал, понял?

– Может, сначала все-таки сьездим в Эрмитаж? – робко возразил я, ошеломленный таким сообщением.

– Ты мне в печенках уже сидишь с этими музеями, что характерно. Едем, понял?

С этими «понял» и «что характерно» он меня задолбал. Но я был глубоко ему признателен, так как началась роскошная жизнь, которая продолжалась целую неделю. Мы обедали в ресторанах, вечера посвящали дамам из различных строительных институтов Советского Союза, которых привозили в Ленинград на экскурсии. Утром я с тяжелой головой отправлялся на этюды или садился за отчет по практике. Через неделю я напомнил Сергею, что пора бы было поменять наши гомельские билеты на киевские. И тут он обнаружил, что щедрость отчима, оказывается, не столь безгранична, и мы опять перешли на сугубо скромный образ жизни. Билеты решили оставить. Еще через неделю мы отбыли с Витебского вокзала, помахав рукой гостеприимному Ленинграду.

Проводнице мы сказали, что едем до Киева, что других билетов не было, но мы готовы доплатить. Мы понимали, что наличные для нее важнее, чем билеты, мы позвонили из Питера в Киев, и Сережина пассия обещала нас встретить с деньгами.

– Хорошо, мальчики, пока сидите тихо, – сказала проводница, а приедем в Киев, вы нам заплатите.

До Гомеля все шло благополучно. Мы дрыхли на верхних полках, наслаждаясь убогим комфортом плацкартного вагона. Но сразу за Гомелем появился усатый контролер с возгласом, обращенным к проводнице: «У тебя есть два свободных места».

Он с удивлением воззрился на нас:

– А вы кто такие?

Дело приняло скандальный характер. Проводница уверяла, что мы обещали доплатить на промежуточной станции, и что она нам поверила. Контролер требовал доплату за билеты плюс штраф. Такую гигантскую для нас сумму мы не могли уплатить. Пришлось клянчить, уговаривать пожилого контролера, что мы бедные студенты, что мы едем с практики, и что положение у нас безвыходное.

– Ну вот што, прыятели, – сказал он наконец с явным белорусским акцентом, – арыштовывать я вас не буду, штраф тоже не возьму, но оставлять вас тут я тоже не могу – мне своя работа дороже. Я вас высажу на первой же украинской станции, а там как хотите, прыдется заплациць, или ехать на попутке – это вже ваша справа.

В результате, мы оказались на маленькой станции, возле небольшого типового вокзальчика, с весьма скромными остатками наших средств. Мы вошли в здание вокзала. Нам представилось убогое помещение с тремя скамейками, на которых сидело несколько баб с мешками, в уголке примостился еще более убогий буфет. В другом углу было окошечко кассы. На одной из дверей висела картонная табличка с надписью «Начальник станции». Комнату подметала метлой пожилая женщина.

– Где у вас тут туалет? – поинтересовались мы у нее.

– А вы выйдить з нашого вокзалу, побачите праворуч таку жовту хатынку. То и е наша вбиральня.

Мы привели себя в порядок и поняли, что нужно что-то предпринимать. Попросив уборщицу приглядеть за чемоданами, мы двинулись к начальнику, постучали в дверь и, не дожидаясь ответа, вошли. За столом сидела довольно симпатичная полная женщина лет сорока – в железнодорожной форме.

– Вам чего?

– Да мы вот попали в неприятную ситуацию, отстали от поезда… – начали мы вдвоем, перебивая друг друга.

– Шо ж вы, хлопцы, брешете? – сказала она, оглядывая нас скептически. – Э нет, так я не могу сразу со всеми разбираться. Нехай один выйдет. Будем разбираться с каждым в отдельности.