Валютные войны - Джеймс Рикардс

Мое взаимодействие с Лабораторией прикладной физики началось в декабре 2006 года в городе Омаха (Небраска), когда я посещал форум по стратегическому планированию, финансируемый Стратегическим командованием США. Я представил работу по новому ответвлению науки – исследованию рынка, включающему в себя анализ фондовых рынков с целью поиска информации о намерениях участников данного рынка, дающей основания для их судебного преследования. Замечу, что хедж-фонды и инвестиционные банки давно использовали такие методы для накопления информации о государственных переворотах и смене политики правительств. Теперь, вместе с моими партнерами Крисом Рэем (опытным менеджером по рискам) и Рэнди Тауссом (ушедшим в отставку работником ЦРУ с тридцатипятилетним стажем), мы разработали новые способы применения данных методов в области национальной безопасности с целью обнаружения потенциальных террористических атак на доллар США. Несколько участников лаборатории анализа боевых действий тоже присутствовали на форуме в Омахе. Они-то позже и связались со мной, чтобы обсудить возможности совмещения моих концепций исследования рынка с их собственными исследованиями.

Так что полученный летом 2008 года звонок с приглашением на семинар по глобальным финансовым системам, спонсированный Министерством обороны США, не был неожиданным. Он планировался на сентябрь того же года, его основной целью являлось изучение воздействия глобальной финансовой деятельности на национальную безопасность. Это был один из семинаров, проводимых Министерством обороны летом и осенью того года в рамках подготовки к тем самым военным играм.

Министерству нужно было знать, возможны ли вообще такие игры. А если «да», то как формировать участвующие в них команды? Представляли бы они собой государства, государственные инвестиционные фонды, банки или смесь всего перечисленного? Им также нужно было обдумать сценарии, разыгрываемые участниками. Нужно было составить список опытных участников и подобрать участников, ранее не задействованных в военных играх. Наконец, нужно было продумать правила для самой игры.

В целях обеспечения секретности процедуры для посетителей лаборатории такие же строгие, как и в любой государственной оборонной или разведывательной организации, начиная с требования предварительного разрешения и проверки биографических данных. По прибытии посетители быстро сортируются на две категории – «сопровождение не требуется» и «сопровождение необходимо», – различимые по цвету бейджей. Благодаря такой системе становится понятно, что посетители группы «сопровождение не требуется» имеют высокий уровень доступа к секретности, полученный от собственного руководства или государственной организации. Все технические средства должны быть сданы у контрольно-пропускного пункта, их возвращают после окончания мероприятия. Сканирующие средства, металлодетекторы, линии безопасности и вооруженная охрана – обычное дело. Раз человек туда попадает, он оказывается в большом пузыре военно-разведывательного комплекса.

На съезде, проведенном в сентябре, присутствовало около сорока человек в общей сложности, включая достаточно большое количество выдающихся академиков, ученых, представителей разведывательных органов и военных. Я входил в пятерку людей, которых попросили выступить с формальным докладом, и темой моего доклада были государственные инвестиционные фонды.

Они представляют собой огромные скопления инвестиций, основанные государствами для вложения избыточного количества финансового резерва, иногда достигающие метки «сто миллиардов долларов» и даже выше. Финансовые резервы в основном состоят из избытков устойчивых валют, обычно долларов, заработанных государствами путем экспортирования природных ресурсов или произведенных товаров. Крупнейшими резервами обладают нефтедобывающие страны, как Норвегия или Арабские Эмираты, а также крупнейшие страны-изготовители, как Китай или Тайвань.

Раньше за эти резервы отвечали центральные банки государств, и делали они это крайне консервативно – инвестиции ограничивались ликвидными средствами с малым риском, например казначейскими краткосрочными облигациями. Данная стратегия обеспечивала ликвидность, но была неприбыльной, концентрируя большую часть всего капитала лишь в одном виде инвестиций. Иначе говоря, страны с избытком финансовых средств складывали все свои яйца в одну корзину и мало получали взамен.

По причине резкого увеличения количества резервов в 1990‑е годы, частично из-за глобализации, страны с избытком финансовых средств начали искать способы получения более высокой прибыли от своих инвестиций. Оказалось, что центральные банки не были подготовленными к такому, так как они испытывали недостаток специалистов по инвестированию и менеджеров по инвестициям, необходимых для отбора акционерных капиталов, прибыли с предметов потребления, прямых инвестиций, фондов недвижимости и хедж-фондов, являвшихся ключевыми факторами в увеличении прибыли. В результате появились государственные инвестиционные фонды, справляющиеся с данной задачей. Самые ранние государственные инвестиционные фонды появились десятки лет назад, но большинство из них возникло около десяти лет назад, когда государство начало выделять огромные средства из резервов национального банка с требованием создания разнообразных инвестиционных капиталов по всему миру.

Государственные инвестиционные фонды являются экономически целесообразным средством получения прибыли. Большинство фондов профессионально инвестируются крупными компаниями и не содержат никаких политических умыслов, однако это не всегда так. Некоторые инвестиции вносятся по причине тщеславия инвесторов. Красноречивым примером могут служить различные спонсорства Ближним Востоком таких гоночных команд «Формулы‑1», как «Макларен», «Астон Мартин» и «Феррари».

Другие инвестиции могут повлечь за собой политические и экономические последствия. Во время первой половины кризиса 2007 года государственные инвестиционные фонды стали основным источником спасательных средств. В конце 2007 и в начале 2008 года именно государственные инвестиционные фонды выделили более $58 млрд на поддержку таких компаний, как Citigroup, Merrill Lynch, UBS и Morgan Stanley. В начале 2008 года Китай собирался инвестировать $1 млрд в компанию Bear Stearns, однако отменил сделку, когда Bear Stearns практически обанкротилась в марте того же года. Когда инвестиционные средства закончились в 2008 году, правительство США было вынуждено использовать средства, полученные от налогоплательщиков, чтобы продолжить поддержание экономики страны. Государственные инвестиционные фонды лишились большого количества денежных средств из-за таких преждевременных инвестиций, однако состояние запасов осталось неизменным.

Моя презентация была посвящена темной стороне вложений государственных инвестиционных фондов. Скажем, тому, каким образом они справлялись с так называемыми отключениями, или подставными организациями, такими как фонды доверия, брокерские счета, частные швейцарские банки и хедж-фонды. При наличии таких организаций государственные инвестиционные фонды могут быть использованы против какой-либо компании с целью кражи технологий, подрыва проектов, подавления конкуренции, привлечения к мошенничеству или управления рынком. Я не утверждал, что такие действия часто имели место, а лишь говорил о том, что они возможны и что США необходимо усовершенствовать систему безопасности в целях сохранения собственных интересов. Помимо перечисленных угроз, я назвал еще одну, более серьезную, возможную угрозу: полномасштабное нападение на западные фондовые рынки. Моя презентация содержала количественные показатели и требования к системам, необходимым для контроля государственных инвестиционных фондов и отслеживания преступной деятельности, чтобы предотвращать будущие нападения на фонды.