Обратный отсчет - Вячеслав Шалыгин

– Шара, – почти без интонаций повторил напарник.

– А-а, – Мотя почувствовал, что цепенеет, как после большой дозы транквилизатора. Пытаясь прогнать наваждение, он помотал головой, но оцепенение не прошло. – Что-то мне не по себе, Фил. Может, свалим отсюда, пока не поздно?

– Хотя, не исключено, что сектанты правы, и Монолит действительно обладает особыми свойствами, – пробормотал себе под нос Фил. – Или это сама Зона… зовет. Так или иначе, важно другое – ушедшие на Зов не возвращаются. Да, Мотя, идем отсюда, пока не поздно. Жизнь для сталкера – это движение… или наоборот… не важно. Идем.

Он забросил на плечо рюкзак, положил на сгиб локтя дробовик и решительно шагнул против движения странной волны мигрантов. Шагнул всего один раз. Затем резко развернулся кругом и побрел вместе со всеми. Мотя раскрыл рот, чтобы окликнуть товарища, но почему-то не смог выдавить из себя ни звука – к горлу внезапно подкатил комок, будто от обиды или приступа безотчетного страха. В следующую секунду по телу словно пробежал электрический разряд, сталкера основательно встряхнуло, и ноги сами понесли его следом за напарником.

– Стой, Фил! – наконец сумел справиться с нервным спазмом Мотя. – Нельзя туда, пропадем!

– Если в реку не затянет, выберемся, – процедил, не оборачиваясь, товарищ.

– Погоди! – Мотя схватил друга за рукав. – Иди за мной! Меня не так сильно плющит, у меня же полный комплект артефактов на поясе! «Морских ежей» аж две штуки. Защитят от любых напастей нас обоих, если рядом будем идти. От Зова тоже… наверное. Вдвоем мы выберемся!

– Пустая затея, Мотя, – Фил перевел стеклянный взгляд на друга и улыбнулся одними губами, без глаз. Выглядело это хуже, чем оскал зомби. – Попали мы. Факт.

– Ничего мы не попали! – Мотя оглянулся в тщетной попытке найти нечто вроде якоря, нечто способное развеять наваждение и придать напарникам силы, чтобы одолеть Зов. Сначала он ничего не обнаружил, но через пару секунд его взгляд наткнулся на фигуру в темном балахоне, уверенно шагающую «против течения».

Неизвестный человек прошел метрах в пятидесяти от сталкеров, теперь они видели только его спину, но это не помешало им разглядеть, насколько серьезно экипирован не поддающийся Зову ходок. За спиной у человека в длинном плаще висел ранец старого американского огнемета, не такого мощного, как советский «ЛПО-50», но зато и не такого тяжелого и более экономичного. Его боекомплект составлял семь полуторалитровых выстрелов, против трех, по три литра с гаком, у «ЛПО-50». В руках огнеметчик сжимал сразу пару «бесшумных» пистолетов, которые попеременно пускал в ход, когда бредущие навстречу заторможенные мутанты не желали уступать ему дорогу.

– Вон, гляди, – Мотя заставил друга обернуться. – Идет же своим путем человек – и ничего! И мы пойдем! Встряхнись только, Фил!

– Не могу, – Фил безвольно уронил руки и уставился в землю. – Не могу.

– Встряхнись! – Мотя сильно шлепнул его по щеке, схватил за подбородок и заставил снова посмотреть вслед идущему своей дорогой человеку. – Вон туда нам надо, в Речицу, а не к центру. Туда!

Незнакомец тем временем поравнялся с остовом грузовика, метрах в ста от погасшего костра сталкеров, и остановился, явно собираясь «раскурить» свой огнемет.

– Мы за ним, как за ледоколом, пройдем! – прошептал Мотя. – Ты только постарайся, Фил!

– Нет, пусти! – Напарник попытался вырваться, но Мотя держал крепко.

– Ты видишь? – Мотя хотел снова поставить человека с огнеметом в пример, но осекся.

Ночную темноту разорвала затяжная горизонтальная молния. Огненная струя наполнила остатки кабины грузовика адским пламенем, в котором угадывались корчащиеся человеческие силуэты. Незнакомец прекратил палить, наклонился и поднял с земли какое-то снаряжение. Издалека было трудно понять, что это, но Моте показалось, что подсумки для артефактов. Причем полные хабара.

В принципе, эта варварская расправа в Зоне выглядела почти нормально. Огнеметчик угробил нескольких сталкеров, а может, бандитов, и забрал их добычу. В Зоне такое поведение было в порядке вещей. Но едва Мотя так решил, ситуация резко изменилась. Незнакомец связал все подсумки в один узел и бросил в горящую кабину. Можно было не сомневаться, что сгорят трофеи дотла.

Больше ставить его в пример и называть «спасательным ледоколом» Моте не хотелось. Чокнутые – хуже мутантов, с ними лучше не связываться, это один из главных законов Зоны. Сталкер отпустил товарища и тяжело вздохнул. Отступать было некуда, а сопротивляться Зову почти не осталось сил. Остатки воли стремительно улетучивались, несмотря на поддержку и защиту артефактов.

– Что же он делает… варвар… – Мотя уставился остекленевшим взглядом на силуэт незнакомца, колеблющийся в отсветах цепочки небольших костров, образовавшихся после огненного «шоу». – Такие деньги… теряет.

– Сталкеры теряют, – с заметным запозданием добавил товарищ. – И уже не первый день. Я знаю, кто этот огнеметчик. Это Смокер. После Стрелка самый мутный тип в Зоне. За его шкуру торгаши хорошую цену назначили.

– Ну, иди, попробуй, добудь эту шкуру, – уныло произнес Мотя. – Своей лишишься на раз. Зажигалку его видел?

– Я бы справился, но… – Фил помотал головой. – Не могу. Не до того. Этот… Зов. Тянет. Идем, или меня сейчас вывернет наизнанку.

– Меня тоже корежит, – признался напарник. – Черт возьми, Фил, мы сгинем, если пойдем дальше!

– Знаю, – напарник ответил равнодушно, как робот. – Мне все равно. Я пойду.

– А этому… Смокеру… все нипочем, – Мотя вздохнул. – Везет чокнутым.

– Все равно. – Фил споткнулся на ровном месте, упал на одно колено, поднялся, используя дорогой итальянский дробовик SPAS-12, как обычный костыль, и снова побрел в направлении далеких развалин Ново-Шепеличей, северо-западной окраины мертвого города Припять – центра Зоны.

– Может, и все равно, но я пойду первым, – сказал Мотя и, сняв рюкзак, пошел в трех шагах перед товарищем.

– Все бессмысленно, – едва слышно прошептал Фил. – Кто пойдет первым, не важно. Ни Зов, ни смерть этим не обманешь.

Пройдя сотню метров, он отцепил и бросил подсумок со скудным уловом артефактов, скинул рюкзак, а затем, абсолютно без сожаления, бросил и ружье.

Басовитый, на грани восприятия, Зов одновременно пугал и манил. Сочетание безотчетного ужаса и неуместного восторга, сродни эйфории от предчувствия большой удачи, создавало ощущение нереальности происходящего. Так не могло быть, но так было. Остатки рассудительности пытались отрезвить теряющего над собой контроль старателя, но все было тщетно.

С каждым шагом, с каждым метром, приближающим Фила к городским руинам, загадочный Зов становился настойчивее и, казалось, объемнее. Он заполнял не только все пространство вокруг, но и проникал в каждую клетку тела, затрагивал каждый нерв, каждый нейрон, отчего движения становились скованными и неуверенными, словно у зомби, а воля и разум окончательно растворялись в жутковатом, но мелодичном море низкого звука. Старатель шел, больше не думая о поджидающей впереди смертельной опасности, не испытывая никаких чувств, кроме тяжелого, как бетонная плита, страха и гибельного желания поскорее добраться до неведомого источника Зова. И этому желанию не могло помешать ничто. Даже давний страх Фила перед «Каруселью», монотонно кружащей в предрассветных сумерках.