Обратный отсчет - Вячеслав Шалыгин

– Подполковник Фоменко, – козырнув, представился он Остапенко. – Согласно предварительному распоряжению Объединенного штаба, со мной командир сводного отряда спецназа полковник Казакевич и начальник центра подготовки военных проводников майор Краско. Добро пожаловать на базу «Д-3».

– Полковник Дорогин, полковник Паркер, подполковник Аншаков и майор Куделя, – представил офицеров Остапенко. – Инспектора от всех четырех группировок Международных изоляционных сил.

– Прошу за мной, господа офицеры, в жилой сектор, – подполковник Фоменко сделал шаг назад и в сторону и указал направление.

– Отставить, – скомандовал Остапенко. – Времени в обрез. Полковник Казакевич, проводите нас в помещение, где мы могли бы спокойно поговорить. Только недалеко. Остальные свободны.

Казакевич окинул беглым взглядом «штатского» и сделал вывод, что «камуфляж» этого человека не имеет отношения к его истинной профессиональной принадлежности. Что было написано в «мандате» Остапенко, командир спецназа пока не знал, но и без того видел, что «киевский фрукт» очень даже не прост. Скорее всего, на оставшихся дома погонах у него большие звезды и вообще полномочия не ограничены. Спецназовец беззвучно выругался. Работать с такими «пингвинами» хуже всего. Вседозволенность плюс иллюзия всезнания в Зоне, даже поблизости от нее, все равно, что пистолет с взведенным курком у виска. Одно неосторожное движение, резкий звук, вспышка, толчок – и пиши некролог, а потом рапорты и объяснительные, почему не уберег высокое начальство от опрометчивых шагов. Угораздило, одним словом.

– Можем пройти в спецхранилище, вон там, за башней, – Казакевич указал на небольшой ангар, примерно в треть от стандартного. – И от дождя, и от «ушей» в самый раз.

– Надеюсь, не радиоактивные артефакты в нем «спецхранят», – пробормотал белорусский офицер.

– Резервное, – коротко пояснил земляку Казакевич. – Но «аквариум» полный. Никакая шпионская техника не возьмет. Гарантия. А специальное, потому, что там хранятся трофеи и расположен небольшой арсенал штатного оружия. Запас… для особых оперативных мероприятий.

– Для инспекторов вроде нас, – перевел москвич.

– То, что надо, – одобрил Остапенко. – Шаг… э-э… идем.

«Вот именно, – подумалось Казакевичу. – Нарядился в цивильное – соответствуй. Не „шагом марш“, а „идем“. Конспиратор! Точно угораздило. Иначе не скажешь».

Спецназовец встречал подобные инспекции уже не впервые и точно знал, о чем говорил, вернее – думал. После того как Международные силы организовали вокруг Зоны более-менее приличный кордон, проверять его работоспособность стали все кому не лень. Инспекции сыпались, словно осенний дождь – вроде бы нерегулярно, но на самом деле не реже раза в неделю. Иногда по две, а потом семидневный перерыв, но чаще – более равномерно. Самыми урожайными на это дело были среда и четверг. Сегодня, например, был как раз четверг. Правда, на этот раз Казакевич подозревал, что группа прибыла по иному графику, не чтобы развязаться с делами к выходным, а исходя из каких-то особых соображений.

«Очень особых, наверное, если приперлись за сутки до Выброса. О том, что сейчас в Зоне самый паршивый период, они не могли не знать, но все-таки прилетели. Вывод: так и задумано. Что же их настолько заинтересовало, неужели Зов? Или они нацелились не на саму Зону, а на промышляющей в ней контингент? В принципе, накануне Выброса в приграничье выходит достаточно много народу, дрейфовать на волнах гравитационных ударов удовольствие так себе, и если инспекторам нужна свежая информация из первых рук, получить ее в полном объеме удобнее всего именно сейчас».

Эта версия на первый взгляд выглядела правдоподобнее предыдущей. Перевалочная база, официально – центральный пункт тылового обеспечения Международных изоляционных сил, на самом деле имела гораздо больше функций. Кроме складов, рембата и казарм, здесь располагался еще и армейский вербовочный пункт, госпиталь, а рядом главная базарная площадь приграничья, на которой ежедневно совершались тысячи черных сделок. Сталкеры продавали здесь хабар, который торговцы всех мастей скупали и тут же перепродавали втридорога барыгам-развозчикам.

В отдельном секторе базы работали военные ученые, а за невысоким забором трудились над изучением артефактов их коллеги из частных фирм. Еще два сектора считались сугубо жилыми, но на самом деле в них процветали питейные заведения. В двух буферных зонах, между «торговым», «складским» и «научным» секторами, были расположены сектора, где базировались подразделения военных проводников и патрулирующих зону отрядов международных сил. А неподалеку от базы, на берегу Вересни, между Карпиловкой и Тереховом, обосновался еще и обширный палаточный лагерь для «гостей». То есть для тех, кто скупал хабар или же интересовался другими сторонами жизни приграничья.

С точки зрения любого столичного генерала, такая структура военной базы, пусть и вспомогательной, была откровенным плевком на все существующие уставы и полным бардаком, но жизнь поблизости от Зоны диктовала свои законы, и до поры до времени Объединенный штаб закрывал глаза практически на все, что творилось в «Дитятках-3». Впрочем, это не означало, что на базе царила анархия. Просто все обитатели «Д-3» сумели приспособить правила своих сообществ к законам, по которым существовали соседи. Нашли компромисс. Зона оказалась слишком сложной загадкой, чтобы искать ответ поодиночке, и первыми это осознали, как ни странно, военные. Осознав, они впустили на базу торговцев, за которыми потянулись старатели, затем «гости» и так далее. Обмен живой информацией, получение для исследования в военных лабораториях любых артефактов, обмен опытом – все это оказалось на руку и «нашим», и «вашим». То есть эксперимент получился на удивление удачным, на том все и сошлись.

Вот по этой причине версия насчет сбора инспекторами информации прямо на территории базы и показалась поначалу Казакевичу наиболее удачной. Однако когда группа прошла в спецхранилище и принялась изучать собранные там трофеи, полковник понял, что частично заблуждается. Какими бы кабинетными крысами ни выглядели пятеро инспекторов, по блеску в их глазах Казакевич безошибочно определил – как минимум трое свои, бывшие «спецы». Остапенко, Паркер и Дорогин. Они прилетели сюда уж точно не для «экзит-поллов». Они собрались в Зону. Скорее всего, единственный, кто в ней бывал, – Остапенко, потому он и назначен руководителем операции, а другие пойдут впервые, но боевой опыт имелся у всех троих. На кой черт к ним пристегнули подполковника и майора – первый выглядел типичным «Знайкой», а второй штабным павлином – вопрос к командованию, но Казакевич подозревал, что знает ответ. Просто для комплекта. Силы ведь международные.

Последние сомнения развеял сам Остапенко. Он вручил Казакевичу предписание – совсем не то, что показывал дежурному офицеру, – а сам завел негромкую беседу с российским и украинским инспекторами о достоинствах и недостатках стоящих в ближайшей пирамиде «Винторезов».

Говорили офицеры негромко, коротко и по существу. С полным знанием дела. Казакевич покосился на инспектора от НАТО. Тот также не стал терять времени. Полковник Паркер заложил руки за спину и двинулся вдоль пирамид, изучая «ассортимент». Казакевич проводил инспектора ревнивым взглядом. В том, что этот янки выберет себе самое лучшее и продвинутое оружие, спецназовец не сомневался. Следом за Паркером на экскурсию двинулся и майор Куделя, но этот глазел на оружие, как на выставочную экспозицию где-нибудь на ярмарке вооружений. Просто хлопал глазами, задерживая взгляд на знакомых армейских образцах, игнорируя ружья и удивленно таращась на вычурного вида западные новинки.