Сеньор Виво и наркобарон - Луи де Берньер

– Вряд ли они того стоят. Кстати, откуда ты про них знаешь?

– Знают все, включая меня, потому что я, хоть и кочинильо, читаю умные газеты. Скажем, «Прессу». Поверь, бывают наркодельцы, которые тоже ее читают. Ты местная знаменитость. Больше никто здесь в солидных газетах не печатается, тем более регулярно. Найдется немало людей, которым хотелось бы, чтоб ты заткнулся и не лез в чужие дела. – Рамон приподнял бровь и постучал себя по носу. – Это и мой тебе совет, приятель. Иначе закончишь, как наш дружок – с языком в симпатичной дырочке на шее.

– Ты его знаешь? – спросил Дионисио.

– Знаю и могу заверить, что скорбящих на похоронах не будет. По мне, пускай эти канальи убивают друг друга, сколько вздумается. Сажать их – преступно растрачивать общественные денежки.

Рамон задумчиво потер щетину на подбородке, залихватски сдвинул на затылок фуражку и сплюнул на землю рядом с трупом.

– Ну, давай, – обратился он к напарнику. – Выполним свой долг.

Они закинули тело в фургон, и Дионисио, обойдя машину, подошел к дверце водителя.

– С меня выпивка, – сказал он приятелю. – Спасибо.

Полицейский подмигнул.

– Не будем терять времени, – ответил он, – и привнесем совершенство в сей мир.

Рамон уехал, предоставив Дионисио теряться в догадках, процитировал он кого-то или на ходу сочинил.

Уважаемые господа,

Пишет вам офицер полиции города Ипасуэно и друг Дионисио Виво, с которым мы знакомы сто лет. Хочу публично ответить на его высказывания о ненадежности наших правоохранительных органов.

Как он верно замечает, перед нами выбор: «plata о plomo».[3]Получать долю прибыли или принять мученическую смерть. Но угроза гибели нисколько не страшила бы нас, будь мы многочисленнее, лучше подготовлены и вооружены. Нас прискорбно мало, а страна обширна, многие участки не исследованы, о картах уж не говоря. По сути, никто не знает точно, где пролегает граница, особенно в районах Амазонки, из-за чего в прошлом возникало множество бессмысленных и позорных войн с соседями. У полиции физически нет сил контролировать такую страну, и, к великому сожалению, многие полицейские пали духом, бесконечно пытаясь совершить невыполнимое, и на все плюнули.

Еще одно. Широко известен факт человеческой психологии (во всяком случае, так утверждает Дионисио Виво): подкупить можно любого, если предложить человеку сумму, в десять раз превышающую его годовое жалованье. Годовой доход нашего полицейского существенно ниже выплат по социальному обеспечению бессемейного безработного в Соединенных Штатах. Так чего же удивляться, что наша полиция так продажна? Я не знаю ни одного полицейского, кому не приходилось бы в свободное время подрабатывать, только чтобы выжить. Я, например, держу козье стадо.

И последнее: как профессионал, я считаю, что жизни Дионисио Виво угрожает опасность, о чем хотел бы его предупредить. Кроме того, хочу задать ему один вопрос. Известно ли ему, что преступления из-за страсти совершаются в нашей стране в три раза чаще наркоубийств? Не собирается ли он устроить эпистолярный крестовый поход и против этой напасти заодно?

Рамон «Кочинильо» Дарио, офицер полиции города Ипасуэно

Ипасуэно расположился за долиной и горными склонами у западной границы Сьерра Невада де Санта Маргарита. Беленые домики уступами посверкивали на солнце, как снега на горных вершинах над ними, а на крутых улицах сипло вопили мулы в караванах, скрежетали коробки передач древних грузовиков и кричали уличные разносчики, торговавшие мясными пирожками и ананасовым соком. На узких улочках под нависавшими балконами, увешанными бельем, было темновато. Отгороженный от мира городок был так мал, что не составляло труда заглянуть к приятелю посудачить. Провизию поставляли в основном индейцы племени акауатеков, трудившиеся на террасах, и жители расположенного на востоке Кочадебахо де лос Гатос. Городок славился лучшими сортами кофе «Супремо» и качеством кокаина (серная кислота плюс технология производства бензина). Ипасуэно особой известностью не пользовался, так что чужаков не привлекал, а жизнь в нем была не слишком скучна, и обитателям уезжать не хотелось. Это означает, что состав населения почти не изменился с шестнадцатого столетия, когда город был основан графом Помпейо Ксавьером де Эстремадурой, впоследствии погибшим вместе с восемьюстами пятьюдесятью душами под снежной лавиной во время экспедиции 1533 года, которая отправилась на поиски легендарного города инков Вилькабамба. Со временем чародей Аурелио вернет к жизни этого испанского аристократа, и тот поселится в Кочадебахо де лос Гатос, где сойдется с Ремедиос – предводительницей партизан-коммунистов.

Через семь лет, шесть месяцев и тридцать три дня после окончания иллюзорной войны за Свинский остров (вслед за которой президента Веракруса победоносно переизбрали на новый срок) преподавателю философии Дионисио Виво исполнилось двадцать восемь лет и он отмечал день рождения в знаменитом борделе мадам Розы, что на улице Непорочной Девы Марии, в объятьях искусительницы Бархатной Луизы. На первом этаже Хереса вырвало на колени шлюхе, известной под именем Крупнейшая на Свете Анаконда, а Хуанито использовал всю свою привлекательность и силу убеждения, чтобы склонить Розалиту все сделать за так. Анаконда верещала от ужаса и готовилась израсходовать бутылку «Агилы», разбив ее Хересу об голову, а Розалита изображала стыдливость, потому что была влюблена в Хуанито и надеялась выйти за него замуж, бросив свое ремесло. Херес и Хуанито квартировали вместе с Дионисио и теперь помогали ему весело отметить день рождения в борделе: развлекались сами, подтверждая их сплоченность и братство.

Бордель мадам Розы был примечателен не только миловидными и чистенькими девочками, но и доброжелательной атмосферой. Каждую неделю мадам Роза отправляла девушек на проверку в больницу и всегда искренне радовалась, когда кто-нибудь из них выходил замуж за клиента и уносился в новую жизнь, к детям и домашнему уюту. Она уже примирилась с мыслью, что в скором времени потеряет самую популярную свою шлюху.

У Бархатной Луизы была сестра-близняшка – она училась в университете. Когда им исполнилось семнадцать, они подбросили монетку, чтобы решить, кто первой отправится в университет, а кто будет содержать их обеих, и Луиза проиграла. Она с энергией и жаром принялась за ремесло, зная, что обречена заниматься им лишь три года, и не сомневаясь, что этот опыт пригодится для закалки характера и выработки творческих качеств. Луиза спала только с клиентами, которые ей действительно приглянулись, ни от кого не сносила сумасбродства и жестокости: под подушкой она держала пистолет, а в комнате имелся звонок для вызова мужа мадам Розы в случае непредвиденных обстоятельств.

Муж мадам Розы, внушительных размеров добродушный негр, любил шлюх, как собственных дочерей и свою лошадь. С мадам Розой они встретились в Венесуэле, куда она бежала из Коста-Рики от прежнего мужа. Тот господин и сам был ненасытный ходок по шлюхам, обладал мерзким нравом и склонностью напиваться вдребезги. В сущности, мадам Роза была двоемужницей, но считала, что, узнай Его Святейшество Папа Римский о привычке ее первого мужа днем и ночью палить из револьвера по воображаемым громадным паукам, он бы, несомненно, без всяких колебаний аннулировал этот брак. Она крепко верила в Его Святейшество и полагала, что содержит поистине католический бордель: в каждой комнате на стене висело распятие, а девушки в день своего ангела получали выходной.