Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве - Б. Алан Уоллес

веками пытаются ответить на этот вопрос, но прийти к консенсусу удавалось лишь в редких случаях. Почему? Может быть, картину происходящего скрыли из виду свойственные им уникальные предубеждения? Возможно, препятствие для обретения понимания создали их обусловленные ответы, а также выбранные ими источники авторитетной информации и методы изысканий?

У нас, людей, было много времени на размышления о нашей самости. Библия говорит, что человек создан по образу божьему. Если это утверждение соответствует истине, оно должно быть позитивным, ведь Библия настаивает, что Бог есть благо и что так же прекрасно его творение. Тем не менее немало иудеев и христиан делают упор на дурной природе человека и на том, что спасения от наших врожденных загрязнений нужно искать где-то вовне, у Бога или Иисуса. В исторических событиях и в современном мире мы видим множество свидетельств в пользу того, что человек по сути своей есть существо дурное. При этом невозможно отрицать, что в мире присутствует и много добра. Так что же тогда является более основополагающим — зло или добро? Может, мы просто представляем собой смесь этих двух начал? Богословы веками спорят на эти темы, но конца и края их спорам не видно.

Биологи говорят нам, что люди медленно эволюционировали из более ранних приматов в рамках процесса естественного отбора. Биологические виды, которые существуют в данный момент, от поколения к поколению постепенно адаптировались к меняющейся среде, чтобы продолжать выживать и размножаться. Если индивидуум выживает достаточно долго, чтобы породить потомство, он добивается эволюционного успеха. Если потомства нет, жизнь конкретного существа — что бы эта жизнь ни включала — считается биологической неудачей. Итак, с точки зрения биолога люди есть животные, которые проводят свою жизнь под влиянием генов, инстинктов и эмоций; их главные цели — выживать и размножаться. Слова «добро» и «зло» не имеют никакого научного смысла — кроме как в контексте нашей способности продолжать жить и рожать детей.

Когда вопросом о человеческой природе занялись психиатры (начиная с Зигмунда Фрейда), они также сделали упор на нашем примитивном стремлении к сексу и к тому, чтобы властвовать над другими. Их воззрения близки к представлениям биологов и психологов, занимающихся эволюцией: хотя наше сознательное поведение и может казаться весьма цивилизованным, а иногда и альтруистичным, наши подсознательные импульсы мрачны, эгоистичны и жестоки. Однако ученые-когнитивисты не вполне согласны с этой идеей. За последние десять лет сформировалось направление позитивной психологии, сосредоточенное на человеческом процветании и добродетели. Это молодая область научных изысканий, пока не успевшая собрать большой объем подтверждающих эмпирических данных. Тем не менее психологи, которые ей занимаются, ставят важные вопросы и расширяют горизонты своей науки, которая на протяжении последних шестидесяти лет почти целиком сосредотачивались на тех, кто страдает от душевных недугов и повреждений мозга или имеет обычный уровень психического здоровья. Ученые лишь недавно начали изучать высочайший потенциал человеческого ума.

На протяжении большей части первой половины ХХ века в академической психологии США доминировал бихевиоризм. Это направление настаивало на том, чтобы изучать человеческую природу только посредством проверки животного и человеческого поведения. Ученые-бихевиористы намеренно избегали интроспекции — изучения нашего ума и личного опыта от первого лица. Позже, на закате бихевиоризма в шестидесятых годах, появилась когнитивная психология, которая, кажется, относится к субъективным переживаниям более серьезно. Тем не менее в это же время происходило активное развитие компьютерных технологий, а потому исследователи в этой сфере вскоре начали сравнивать ум с компьютером.

Развитие технологий в последние десятилетия XX века позволило наукам, изучающим мозг, добиться невиданного прежде роста. С этого момента многие нейрофизиологи стали делать вывод о том, что ум на самом деле есть мозг — или же что ум есть продукт деятельности мозга. Они утверждают, что все наши личные переживания состоят из функций мозга, на которые влияют все остальное тело, ДНК, диета, поведение и окружающая среда. По результатам такого анализа делается вывод: люди есть биологически запрограммированные роботы. Это означает, что свободы у нас не больше, чем у любого другого автоматического устройства, — просто программы наши сложнее, чем программы машин, сделанных людьми. Тем не менее не все нейрофизиологи согласны с этим выводом. Некоторые теперь изучают влияние, которое на мозг оказывают мысли и поведение. Даже они в целом считают ум эмерджентным[3] свойством мозга и потому утверждают: одни мозговые функции влияют на другие. При этом на сегодняшний день четкий консенсус по поводу выводов из уже проведенных исследований отсутствует.

Вы, возможно, заметили, что во всех этих подходах было упущено из виду нечто необычайно важное: наш собственный опыт жизни в качестве человека. Тем не менее созерцатели Востока и Запада изучали природу ума, сознания и человеческой самости; как я считаю, им удалось осветить измерения реальности, которые в современном мире остаются во многом неизученными. Религия настолько зациклилась на доктрине, а наука стала такой материалистичной, что созерцательные методы исследования часто упускают из виду. При этом в современном мире медитация (когда ее вообще практикуют) используется только для снижения стресса и преодоления иных физических и психологических проблем. Тем не менее она может также принести и некоторые из глубочайших прозрений о человеческой природе и самости.

С точки зрения личного чувства того, что мы собой представляем, большинство из нас мощно отождествляют себя с ролями, которые мы играем в повседневной жизни: например, с ролями родителя, супруга, ребенка, учащегося или человека с определенной профессией. Подобные роли важны и определяют наши взаимоотношения в обществе. Но что останется, если вычесть конкретные отношения с другими людьми и те виды деятельности, которыми мы регулярно занимаемся? Что мы собой представляем, когда тихо сидим в своей комнате и ничего не делаем, просто присутствуя?

Давайте изучим этот вопрос на практике, отправившись для этого в своего рода экспедицию на передовые рубежи ума. Слово «экспедиция» мне особенно нравится из-за своих корней. Оно происходит от латинского слова expeditio, а то состоит из слога «экс», который значит «выходить» или «освобождаться», и слога «пед», означающего «стопы». Итак, «экспедиция» предполагает, что мы выбираемся из места, где увязли наши стопы. Экспедиция, о которой я говорю, предполагает: сначала мы признаём, где именно застряли в старых привычках, которые ни к чему не ведут, а затем предпринимаем шаги, чтобы освободиться.

Мы живем в ожесточенном мире, где большинство из нас думает: если мы ничего не делаем — хотя бы не смотрим телевизор, — мы тратим время впустую. Мы так увязаем в своей деятельности, взаимоотношениях, мыслях и эмоциях, что считаем: к этому все и сводится. Давайте сделаем