Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве - Б. Алан Уоллес

а очищением ума. Хотя безбрачие не было частью еврейской традиции, члены этой группы отвергали брак для себя лично — он был угрозой общинному образу жизни, — но не осуждали его в целом. Они совершали ритуальные омовения в холодной воде, то есть крещение, и верили в методы целительства, при которых сила протекала через руки. Ессеи очень критически относились к этическим нормам современных им еврейского и римского обществ. Они верили в скорое пришествие Царства Божьего и в то, что предвестником его станет разрушительная война между праведниками и грешниками.

Исследователи с XIX века строят предположения о возможных связях между ессеями и Иоанном Крестителем, а также Иисусом. Наличие подобной связи предполагало бы, что практики и верования пифагорейцев оказали влияние на раннюю христианскую традицию. Образ жизни и учения Иоанна Крестителя действительно поразительно близки к тем, которых придерживались ессеи. Он соблюдал безбрачие, носил одежды из верблюжьей шерсти и, будучи аскетом, питался саранчой и диким медом. В Иудейской пустыне он проповедовал: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». Подобно ессеям, в рамках ритуала для устранения загрязнений и грехов Иоанн крестил других. Встречая фарисеев и саддукеев, он подвергал их жесткой критике и называл порождениями ехидны[8].

Самым знаменитым из иудеев, пришедших к Иоанну за крещением, был Иисус из Назарета, восхвалявший его как превосходящего всех предшествующих пророков: «Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его»[9]. Поскольку Иисус был крещен Иоанном, можно допустить, что он принимал его учение. Сразу после этой церемонии Иисус удалился в пустыню, где сорок дней постился и молился, преодолев при этом дьявольское искушение. Вернувшись из своего пустынного затвора, он начал проповедовать идеи, который были общими для ессеев и Иоанна Крестителя: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное»[10].

Даже если Иосиф Флавий и прав в том, что ессеи придерживались образа жизни, преподанного грекам Пифагором, сложно понять, в какой степени они разделяли пифагорейские убеждения — например, веру в реинкарнацию, — хотя они очевидным образом верили в бессмертие души. Весьма примечательно, что Иисус провозгласил Иоанна Крестителя пророком Илией[11]. Судя по всему, слушателей это утверждение не удивило, ведь многие иудеи уже верили, что пророки могут перерождаться или «возрождаться». В соответствии с библейским сюжетом Илия еще при жизни был взят огненной колесницей с огненными конями и вихрем вознесен на небо[12]. Новый Завет утверждает, что Иоанн был наделен «духом и силой» Илии, что легко интерпретировать в пользу реинкарнации. Тем не менее богословы подвергли эти отрывки разнообразным толкованиям.

Благодаря Сократу (около 470–399 до н. э.) и Платону (около 427–347 до н. э.) учения пифагорейцев в конечном итоге были ассимилированы философской школой неоплатонизма, основателем которой был Плотин (около 205–270 гг.). Родившись в Египте, он девять лет изучал греческую мысль в Александрии, а затем присоединился к экспедиции, отправившейся в Персию — там он надеялся изучить философские сочинения персов и индийцев. Эта военная компания не увенчалась успехом, и Плотин так и не добрался до желанных мест. Он верил, что человеческого совершенства и счастья можно достичь в этом самом мире, а путь к ним — это практика созерцания. Целью этой практики было достижение блаженного единения с Единым, которое Плотин описывал как окончательную реальность, превосходящую все слова и понятия. Его знаменитый труд «Эннеады» был собран, составлен и отредактирован Порфирием (около 232–305 гг.), также известным своей биографией Пифагора. Порфирий писал, что за шесть лет его собственной учебы под руководством Плотина тот достигал подобного божественного единения четыре раза. Созерцание есть единственная нить, объединяющая Единое со всеми сотворенными вещами, которые из Него исходят. Благодаря созерцательной практике человек приходит к постижению источника собственного бытия. Подобно Пифагору и Сократу, Плотин считал, что отдельные души перерождаются, жизнь за жизнью переживая плоды своего нравственного и безнравственного поведения — пока в конечном итоге не достигнут полного очищения и не отыщут высочайшее счастье, рожденное созерцанием.

Писания Плотина веками вдохновляли христианских, иудейских, мусульманских и гностических философов и созерцателей. Одним из наиболее влиятельных среди них был Ориген (около 185–254 гг.). Этого уроженца Александрии многие считали величайшим христианским богословом своего времени. Он также полагал, что душа жизнь за жизнью проходит через процесс духовной эволюции, пока в конечном итоге не достигнет знания (гнозиса) Бога посредством созерцания (теории). Примерно с III века созерцатели-христиане начали вести уединенный, медитативный образ жизни в египетской части пустыни Сахара. Многие отыскали там убежище, скрываясь от хаоса и преследований со стороны Римской империи. Эти первые отшельники жили в пустыне и известны как «отцы-пустынники». Они создавали общины на периферии населенных центров — достаточно далеко, чтобы не подвергаться имперским проверкам, но достаточно близко, чтобы иметь доступ к цивилизации[13].

Хотя большинство ранних отцов-пустынников были неграмотными, Евагрий Понтийский (345–399 гг.) был высокообразованным знатоком классических дисциплин. Он был одним из первых пустынников, начавших записывать и систематизировать их устные учения. Евагрий был ярым сторонником Оригена и разделял его воззрения относительно перерождения человеческих душ и достигаемого ими в конце концов совершенства — единения с Богом. Один из главных учеников Евагрия, Иоанн Кассиан (ок. 360–433 гг.), адаптировал труды своего наставника для западной аудитории и основал аббатство Сен-Виктор — комплекс из двух монастырей (мужского и женского) на юге Франции. Так он создал один из первых подобных институтов на Западе. Это аббатство послужило моделью для последующего развития христианского монашества.

Созерцание на Востоке

Самые ранние свидетельства существования медитативной культуры в нашем мире были найдены в наследии Индской цивилизации, земли которой простирались с территории современного Пакистана до долины реки Ганг в Индии. Пик развития этой культуры пришелся на период с 3000 до 2500 года до нашей эры. От этой цивилизации остались тысячи резных печатей в форме маленьких глиняных табличек — это часть древнейших в мире памятников письменности. На некоторых из печатей изображены йогины, сидящие в классических позах для медитации.

До времен Будды Гаутамы (ок. 563–483 гг. до н. э.) — современника Пифагора — медитация в письменных источниках упоминается на удивление редко. Тем не менее ясно, что к тому периоду уже существовала чрезвычайно насыщенная и многообразная традиция созерцания — именно в нее Будда и погрузился, оставив свою жизнь во дворце в возрасте двадцати девяти лет. Гаутама посвятил себя созерцательным изысканиям, обращенным к освобождению от циклов рождения, смерти и перевоплощения, а потому вера в реинкарнацию, судя по всему, в период его