Талисман для князя. Глава рода - Мелина Боярова

– Смотри, не загордись! – по-доброму усмехнувшись, предупредил его Игнат.

– И ничего не загоржусь! – беззлобно огрызнулся Егорка. – Самому, небось, завидно. Вот расскажу Лизке, как на графинь заграничных заглядываешься, будешь знать.

– Не заглядывался я! – пошел в отказ Игнат, а Месс удивленно вскинула брови. – Сестер встречал, соскучился. А ее светлость – гостья, будет учить наших сорванцов иностранным языкам.

Я устроилась рядом с Алимом на заднем сиденье и с улыбкой наблюдала за перепалкой мальчишек. Большой и малый – чисто дети, но издалека видно – одна семья, друг за дружку горой. Девочки не так чутко ощущали эмоции, а потому постарались сгладить конфликт разговорами. Брат догадался, что я загрустила, и молча приобнял меня одной рукой. А я положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, наслаждаясь близостью и минутами спокойствия. Как бы помощник ни скрывал эмоции, не желая омрачать радость встречи, но я понимала, случилось что-то нехорошее, и скоро он об этом расскажет.

В памяти всплыл наш мысленный диалог пятилетней давности, и от осознания, что все только начинается, мороз пошел по коже. Способности Алима, как мага разума, усилились, когда я водрузила великокняжеский венец на его голову. Даже я, соприкасаясь с короной, слышала мысли и вычислила главную заговорщицу. На тот момент никто не догадывался, на что способен великий князь Леви.

– «Знаешь, – сказал брат в тот роковой день, удерживая мое бесчувственное тело на руках, – не удивлюсь, если к событиям на площади приложил руку сам Стужев. Я, как ни старался, не нашел в толпе магов. Попались пешки, которых гвардейцы быстро вывели из строя. Разыскивая преступников, я прочел мысли и память сотен людей. Несколько раз попадались размытые образы суровых воинов с голубыми глазами».

– «Ледяные псы Стужева? Зачем ему это? Не понимаю!» – тогда я на самом деле не понимала, но теперь, спустя годы, знала наверняка: бойня на площади была проверкой.

– «А по мне, яснее некуда, – Алим уже тогда предвидел развитие событий, – князь Холода заинтересовался тобой и захотел посмотреть в деле. Уверен, за нами наблюдают. Даже сейчас не покидает ощущение, будто я нахожусь на прицеле».

– «И что же теперь делать?»

– «Не переживай, решим проблему. Они сами подсказали выход. Только потребуется твое согласие».

– «Согласие? На что?» – брату удалось меня заинтриговать.

– «Я прочел мысли десятков ашкеназцев, беседовал с хранителем и видел дневники с рунами. Прежде я сомневался, но с обретением великокняжеского венца – истинной реликвии нашего народа – уверен, что сумею нанести печати, скрывающие магию. И не ту жалкую подделку, которой искалечили меня и сотни других одаренных, а подлинное наследие предков, благодаря которому ты станешь сильнее. Но, учти, чтобы обмануть Стужева и других магов, ты поклянешься не использовать магию до совершеннолетия. Даже наедине! За тобой будут следить и сразу узнают, если применишь заклинание».

– «А если кому-то будет грозить опасность?»

– «Справимся! Сама того не подозревая, ты вложила в наши сердца надежду. Заставила поверить в собственные силы. Наделила несгибаемой волей и верой в победу! А еще открыла древние знания, овладев которыми мы выстоим в этой неравной борьбе. Пять лет – малый срок для полноценного возрождения рода. Однако за эти годы нарастим броню, вгрыземся зубами в землю и построим собственную империю, с которой будут считаться».

Мне до сих пор стыдно, что не поверила тогда словам Алима и даже испугалась такой фанатичной веры. А брат принял сомнения за вызов. Великий князь отправился в храм и обратился к народу с просьбой помолиться за здоровье пострадавших. Проникновенная речь имела успех. Особенно, когда Алим приказал опустить его на пол, чтобы коленопреклоненным смиренно просить об исцелении сестры. Меня по такому случаю переодели в хлопковую рубашку до пят, распустили волосы, сняли украшения и амулеты. Раввин Поль Хаим Айзебэрг взял мое бесчувственное тельце на руки и вошел в купель. Положил на воду и отпустил, позволив телу медленно погрузиться на дно. Поначалу я задержала дыхание, понимая, что мне вредить никто не собирается. Но вскоре запаниковала, мысленно забилась в истерике от того, что вот-вот вода хлынет в легкие, и я утону.

– «Нина, ничего не бойся. Доверься мне. Расслабься, – донесся убаюкивающий голос Алима, – это часть ритуала, ты не умрешь.  Не здесь и не сейчас. Разреши этому миру защитить тебя. Освободи сознание. Позволь свету слиться с тобой».

Брату я верила, однако выполнить просьбу оказалось непросто. Рефлексы сильнее воли. Тело отчаянно сражалось за жизнь, и эта борьба приносила боль, давила на грудную клетку, выворачивала суставы.

Разум отключается, когда срабатывают инстинкты выживания. В момент гибели организм выбрасывает в кровь тонну адреналина, использует скрытые ресурсы для спасения. Однако наступает момент, когда человек выдыхается и понимает – это конец. Обидно, что из-за паралича, который имперский целитель наложил на тело, никто и не заметил этой схватки. Словами не передать, какой ужас я испытала от собственной беспомощности и осознания, что близкие рядом, переживают, смотрят и не видят агонию. Я сдалась с отвратительным ощущением того, что магия небезгранична. Ни амулеты, ни заклинания или способности не спасут, если ты не в состоянии ими воспользоваться.

Алим не обманул, я не умерла. Вода не хлынула в легкие вместе со вздохом. Меня окружил свет, заполонил изнутри и лентами обвился снаружи. Подхватил за запястья и щиколотки, подтолкнул наверх. Когда я всплыла, то поняла, что временный паралич исчез, суставам вернулась подвижность, а магические каналы наполнились бодрящей энергией. Она пульсировала в жилах, рвалась наружу и побуждала к действию. Однако стоило подумать, что этого делать нельзя, как магия послушным зверьком свернулась в клубочек и притаилась в области сердца.

Неужели, так действуют печати? Как Алим умудрился наложить их на виду у зрителей, и этого никто не заметил? Я осмотрела себя магическим зрением и не обнаружила прежней сетки энергетических каналов. Но я знала наверняка – магия не исчезла!

Первым, кого увидела после ритуала, был великий князь Стужев. Мужчина держал в руках подбитый мехом плащ и, как только я вышла из купели, накинул мне его на плечи. Я машинально укуталась и зябко переступила босыми ногами.

– Как вы себя чувствуете, Нина Константиновна?

– Б-благодарю, уже лучше. Неожиданная встреча. Спасибо за помощь, Семен Павлович, я бы не удержала щит. Его величество не пострадал?

– Нет! И это ваша заслуга. Я вмешался уже после взрыва. Снова предчувствие сработало?

– Ваше сиятельство, сестре необходим покой и отдых, – избавил меня от ответа Алим, которого родичи снова усадили в инвалидную коляску, – мы бы хотели вернуться в гостиницу.

– Ваше сиятельство, – отзеркалил Стужев, на холодном лице которого не отразилось ни одной эмоции, – здоровье Нины Константиновны – вопрос государственной важности. Его величество озаботился судьбой девочки, выделил целителя и любезно предоставил покои во дворце. Герр Фердинанд лично присмотрит за пациенткой. Разумеется, вам выпишут пропуск, чтобы беспрепятственно навещать боярышню Забелину.