Женщины. Разговор не о мужчинах - Лолита Агамалова

Как только человек появляется на свет, сразу вопрос: кто? «Мужичок родился!» — радостно сообщает акушерка. О рождении девочки говорят менее радостно хотя бы потому, что в некоторых роддомах России при выписке выносящей ребенка медсестре дают денежку. При этом за мальчиков и девочек благодарят по‑разному: мальчик сто́ит дороже примерно в два раза. Еще недавно было: 1000 рублей за мальчика и 500 — за девочку. И это не какая‑то дремучая традиция, которая давно умерла. Здравствует до сих пор, правда, не во всех родильных учреждениях.

Зато традиция цветом отделять один пол от другого только укрепляется и распространяется. Девочки — это исключительно розовая гамма, а мальчики — голубая. И, не дай богиня, перепутать! В розовом вынести мальчика из роддома — значит, оскорбить его при рождении.

— Ой, какой чудесный мальчик! Богатырь! — говорят, видя ребенка в голубом.

— Какая красивая девочка! Принцесса! — скажут, увидев малышку в розовом.

— Кто у вас: девочка или мальчик? — недоумевают, заметив дитя в зеленом или желтом.

В Европе и Америке распространение привязки пола ребенка к определенному цвету началось после Второй мировой войны и окончательно устоялось в 1980‑х годах. Прежде также были попытки закрепить за девочками определенный цвет, но хотели, чтобы это был голубой. Детские книги, детская реклама и открытки, подарочные списки и газетные статьи начала 1890‑х годов показывают, что розовый чаще ассоциировался с маленькими мальчиками. Для примера, в июньском выпуске «Infant's Department» 1918 года, отраслевого журнала фабрик, шьющих детскую одежду, говорится: «Существует множество мнений по этому вопросу, но общепринятые нормы говорят, что розовое — для мальчиков, а голубое — для девочек. Причина в том, что розовый, будучи более решительным и резким цветом, больше подходит мальчикам, в то время как голубой, более утонченный и сдержанный, лучше смотрится на девочках».

Социологи полагают, что установившиеся в 1980‑х годах строгие нормы цветов для разных полов явились результатом хитрого маркетингового хода. «Это произошло в то время, когда массовый маркетинг начал свое существование», — сказал Филип Коэн, социолог из Университета Мэриленда, сайту Life's Little Mysteries. Для любого человека важно быть «нормальным». Это очень важно и для маркетинга: продавцы утверждают, что быть «нормальным в половом отношении» — значит, приобретать определенный продукт. Косметика, пластическая хирургия, голубые или розовые вещи и т. д. — это имеет смысл лишь для производства или перспектив массового сбыта.

Сегодня мы проводим различие между детьми по половому признаку намного чаще, чем сто лет назад, когда дети обоих полов были одеты обычно в белое. Современная привязка цветов к определенному полу явно навязана культурными штампами, не оставляя места для мнения, что каждый пол развил свои собственные цветовые предпочтения. Сегодня голубой и розовый — полотипизированные цвета, розовый — для девочек, голубой — для мальчиков.

Доходит до «розовых кошмаров»: все книжки для девочек раскрашены в розовую гамму, одежда для девочек включает в себя обязательный розовый цвет, игрушки для девочек — это розовые пони, розовые барби, розовые принцессы, розовые пупсы, розовые слоны и розовые велосипеды.

В лего для девочек входят наборы про дом и семью, подружек и школу. Лего для мальчиков — это спорт, космос, наука, машины, различные профессии: пожарный, патрульный, строитель, химик, ветеринар, машинист… — и многое‑многое другое. Перед мальчиками в игрушках и играх открывается весь мир, перед девочками — всего лишь мир дома и семьи.

Если, конечно, родители не махнут рукой на навязываемые стереотипы и не начнут покупать дочери игрушки из секции магазина «Для мальчиков». Но и в этом случае остаются ограничения в книжках: ведь в большинстве книжных историй действующие главные герои — мальчики. Конечно, есть прекрасные книги про девочек: «Пеппи Длинныйчулок», «Полианна», повести Лидии Чарской, рассказы о Манюне. И все же… В основном книги пишутся мужчинами и о мужчинах… или о мальчиках. А девочкам остается роль спутниц и помощниц.

Нам со старшим братом родители выделили одну комнату в своей двухкомнатной хрущевке. Когда нас отправляли спать, мы еще долго лежали в темноте и разговаривали. Вернее говорил брат — он мечтал вслух: представлял себя то ковбоем, то индейцем, рыцарем или трубадуром, художником или пиратом и рассказывал о «своих» приключениях. А я слушала с безусловным интересом, и только одно беспокойство подтачивало мою заинтересованность: в фантазиях брата мне, девочке, места не было. Моя роль сводилась к восхищенной зрительнице, наблюдающей за героем‑мужчиной и всякий раз падающей в обморок от восторга перед его ловкостью, смелостью, отвагой, остроумием.

При всей любви к своим детям и старательном избегании вмешательства в воспитательный процесс родители тоже были проникнуты общественными стереотипами: какими должны расти девочки, а какими мальчики. И конечно, они не обошлись без «тыждевочка!». Я с детства усвоила императив: «Посмотри на брата и никогда так не делай!» Брат был старшим, и он был мальчиком. Он успевал попробовать себя во всех мальчишечьих хулиганствах, а я должна была оставаться девочкой: послушной, смирной, приветливой и тихой. За упреком «тыждевочка!» всегда следовало какое‑нибудь осуждение, ограничение, объяснение, почему мне нельзя делать то, что хочется, или надо делать то, чего не хочется. «Не бегай!», «не кричи!», «сиди смирно!», «по деревьям не лазай», «что ты вымазалась?!», «не дерись!», «с мальчишками в эти игры не играй!», «руками не маши!», «приведи себя в порядок!», «помогай маме!», «не груби старшим!», «будь скромной!»… Список можно продолжать и продолжать. И в конце каждого выражения — это самое «тыждевочка!».

При этом родители думают, что они воспитывают женщину, что будущая женщина должна быть такой, что это поможет ей в дальнейшей социализации. Но на самом деле этот окрик «тыждевочка!» удобен здесь и сейчас — он помогает удерживать юную леди в рамках и не причинять беспокойство окружающим. И ничего не надо объяснять. Как будто в магическом слове «девочка» уже заложены все смыслы. Впрочем, так оно и есть.

Социализация — процесс становления личности, усвоения образцов поведения, психологических установок, социальных норм и ценностей, знаний и навыков, позволяющих успешно вписаться в общество. Человеку это необходимо, так как он существо социальное, а не только биологическое. Первоначально социализация происходит в семье, в детском садике, в других детских учреждениях. В дальнейшем основой социализации становится школа. Именно в процессе социализации мы становимся женщинами или мужчинами.

Сценарий «Девочка» (его квинтэссенция — «Принцесса») предполагает обязательную роль послушной, милой, скромной, нежной, любящей, с внешностью принцессы из сказки, с манерами маленькой леди, с послушанием и ответственностью Аленушки, с сообразительностью и почтительностью Машеньки. И роль «Принца» в данном сценарии тоже предусмотрена, просто пока эти маленькие грязные и шумные мальчишки девочку дергают за косы, но потом они вырастут и преобразуются из разбойников в чинных принцев на «Лексусах». Девочка же сразу должна быть «Девочкой», у нее не предусмотрено время на похулиганить, побеситься, поиграть в разбойников. Девочка обязана играть в свое взрослое будущее: дети, кухня, дом.